«Даже колес не останется». В суде огласили показания обвиняемого в подрыве машины Захара Прилепина «Домой мы вернуться не можем. Мы оставили вещи. Мы оставили домашних животных». Жители Суджи — о том, как бежали от атаки ВСУ на Курскую область «Тут мы просто с тобой общаемся». Как оперативники ФСБ убеждали школьника, что вступить в легион «Свобода России» — это нормально Документ
Советская жужжалка для Европы. Что известно о GPS‑помехах над Балтикой, кто их исследует и чем они грозят Нападения, увольнения и косые взгляды. Правозащитники и исследователи — об уличном насилии и ксенофобии после теракта в «Крокусе» «Значит, и не планировалось никого спасать». Муж Дарьи Треповой потребовал от Романа Попкова дать показания об убийстве Татарского «Вы можете чпокаться дальше». Рассказ о визите полиции в московский гей‑клуб Тайная история 395. Как перед принятием трансфобного закона благотворители и активисты помогали пройти медкомиссию Собака, три гуся и две дискредитации. История одинокого машиниста из Бузулука, которого осудили за антивоенную позицию Удар по «путинской гордыне». Кого и как в России судят за поджоги военкоматов — обзор «Медиазоны» ВСУ каждый день сообщают об освобожденных селах. Что происходит на фронте после начала украинского контрнаступления «Все вон!» Что мы знаем о деле Руслана Зинина, стрелявшего в усть‑илимского военкома “The police is off the leash.” Transgender sex workers are being expelled from Russia for “LGBT propaganda” В 2022 году россияне получили рекордное число новых паспортов из‑за «изменения пола». Об этом говорят данные МВД «Так кто командует ВДВ России?». Хаос в армии — на примере предполагаемой отставки генерала‑десантника Нападение на «глубокую архаику». Чем грозят атаки на аэродром в Энгельсе How to help LGBT‑rights activists in Russia. After the ‘gay‑propaganda’ law was signed, the queer community needs support more than ever «Я тут оккупант, никто меня сюда не звал». Дневник российского инженера, который месяц работал в Мариуполе «Из‑за шкафа достали резиновую дубинку и ножку от табуретки». Обвиняемый по «тюменскому делу» антифашист рассказал о пытках в отделе полиции «Как по‑другому с вами разговаривать, с государством нашим любимым, я не знаю». Зачем таксист поджег отдел Росгвардии в Комсомольске‑на‑Амуре Звук горения это звук конца. Кто поджигает военкоматы в России и как силовики пытаются с этим бороться — исследование «Медиазоны» От насмешки до растерянности. Как федеральные каналы говорили (и молчали) о контрнаступлении ВСУ на прошлой неделе ФСБ пообещала встречу с цветами и штурм Киева за два дня — и провалилась. Второй лонгрид Washington Post — о роли спецслужб в войне Z упала, V пропала. Литературовед, историк и культуролог отвечают на вопросы «Медиазоны» о символах войны Милицейская волна. Понимаете ли вы юмор силовиков? «Один раз ударил меня током, а потом дал мне мандаринку». Задержанные по делу о взрывчатке в Балашихе рассказывают, как их допрашивали