«Оперативники ржали над нами и факи показывали». Родные и знакомые Азата Мифтахова — о нескольких минутах, которые математик провел на свободе

Близкие и активисты пришли встречать Азата Мифтахова у КПП исправительной колонии № 17 Кировской области около девяти часов утра. Там же вскоре припарковался белый фургон Fiat Ducato с чеченскими номерами.

«Такая огромная машина, и там такие большие дяди сидят. В общем, было понятно, что это за Азатом», — вспоминает жена Мифтахова Елена Горбань.

Николай Нестеров, представитель «Организации коммунистов-интернационалистов», который тоже приехал поддержать Мифтахова, говорит, что оперативников было пятеро, трое из них в гражданской одежде, а двое в камуфляже. «Ржали над нами и факи нам показывали», — рассказывает он. Нестеров отмечает, что оперативники поставили фургон у самого КПП, а людей из группы поддержки отогнали за шлагбаум, так что они смогли увидеть Азата только «на долю секунды».

«Азат был в лагерной форме, несмотря на то, что формально уже был освобожден», — добавляет правозащитница Евгения Кулакова.

Матери, жене и отчиму Мифтахова разрешили коротко переговорить с ним. «Адвокат договорилась со следователем, что она даст указание оперативникам дать нам время с ним поговорить чуть-чуть, пять минут после выхода. Была такая надежда», — объясняет Елена.

«Вышел Азат. И вот эти оперативники, трое, уже стояли ему навстречу, — рассказывает мать Азата Гульнур Хусаинова. — Главный начальник в руках держал бумаги, он направился к Азату и бумаги начал… А Азат говорит: "Можно я сперва с родителями, с женой пообщаюсь?". И вот они нас пропустили в свою машину. Я говорю: "Сколько вы нам даете времени?". Он сказал: "Пять минут вам даем". Мы все — муж, я, Лена, Азат — уместились, считай, на сиденье. Обнялись, говорили слова поддержки, что мы его любим очень, что все будет хорошо. И через пять минут они нам сказали, что уже пора. И мы следом поехали за ними, но они уже скрылись».

Хусаинова успела спросить у сына про новое дело об оправдании терроризма. По версии следствия, в разговоре с двумя другими заключенными Мифтахов одобрил поступок анархиста Михаила Жлобицкого, который устроил взрыв в архангельском управлении ФСБ.

«Это было, говорю, на самом деле? А он такой: "Нет, мам". Заулыбался. Это все, мол, фейк с их стороны, — рассказывает Хусаинова. — Он сказал, что будет два свидетеля по этому делу. Я говорю: "А ты их знаешь?". Он говорит: "Да, я их знаю". Такой сценарий придумали, как будто он одному рассказывал, а другой подслушал».

Родным Мифтахов сказал, что один из свидетелей — «его друг, с которым он с самого начала больше всего общался в колонии, Евгений Трушков», говорит жена математика.

Сквозь затемненные окна машины было видно людей, которые приехали поддержать Азата, и когда близкие указали ему на них, «он так обрадовался, прямо аж подпрыгнул».

«Все это было волнительно. Мне кажется, даже трясло Азата от волнения, — вспоминает Гульнур. — Считай, и вышел, и тут оперативники, и встреча с нами. Но он был очень рад. Улыбка у него была, радостный он был». Она полагает, что ее сын все же надеялся на освобождение: «Надежда была у него. Вот только сегодня от него письмо пришло такое: "Мам, вот настанет 4 сентября, меня освободят". Он надеялся, надеялся».

По словам жены, Азат не очень верил в то, что его освободят, особенно после того, как «появилась детальная информация» о новом деле.

«Уже был ко всему морально готов давно, и, скорее, он нас утешает, что не все так страшно», — говорит она.

Оперативники отвезли Азата в Киров. Там следователи ФСБ предъявили ему обвинение по делу об оправдании терроризма, рассказала адвокат Мифтахова Светлана Сидоркина. Он не признал вину. Завтра, 5 сентября, в 9:30 ему изберут меру пресечения в Первомайском районном суде Кирова.

В разговоре с «Медиазоной» Сидоркина отметила, что в тех документах, которые ей удалось увидеть, никакой конкретики нет.

«Азат сам не понимает, о чем идет речь, поэтому мы отказались от дачи показаний сегодня, взяли 51-ю, — отметила она. — Более конкретно, наверное, будет понятно только после того, как почитаем показания этих заключенных, которые якобы были свидетелями того, что в личной беседе он оправдывал действия террористов. Какие фразы, слова конкретно их прямо зацепили, и они расценили это как оправдание терроризма. Надо с ними разговаривать».

«Не хотят, говорит, меня выпускать, но, пожалуйста, мол, мам, сильно не переживай, — пересказывает слова сына Гульнур Хусаинова. — Я, говорит, выдержу. Главное, чтобы ты не переживала».

Редактор: Мария Климова