Суд начал рассматривать дело Евгении Беркович и Светланы Петрийчук 20 мая.
На первом заседании выяснилось, что обвинение по делу Беркович и Петрийчук строится на противоречивых показаниях анонимных свидетелей. В этот же день суд допросил двух свидетелей — директора театра «Дочери Сосо» Александра Андриевича и актрису Мариэтту Цигаль-Полищук. Оба описали постановку как антитеррористическую.
На втором заседании по делу суд допросил еще пятерых актрис, задействованных в спектакле: Юлию Витковскую, Анастасию Сапожникову, Маргариту Толстоганову, Наталью Сапожникову и Светлану Сперанскую. Несмотря на то, что формально они являются свидетелями обвинения, все девушки дали показания в пользу Евгении Беркович и Светланы Петрийчук.
На третьем заседании суд допросил актрис Ирину Шушлебину, которая исполнила в спектакле роль Блаженного Августина, и Леонику Константинову, которая сказала в ответ на вопрос о том, хотела бы она повторить судьбу героинь спектакля: «Благодаря этому спектаклю — никогда».
Далее суд допросил театрального критика Николая Песочинского, который пять раз был в жюри «Золотой маски» — в том числе в тот год, когда премию присудили спектаклю «Финист Ясный Сокол». Допрашивая Песочинского, прокурор Екатерина Денисова попыталась намекнуть на русофобию жюри премии «Золотая маска».
На четвертом заседании в суде выступил главный свидетель обвинения актер Владимир Карпук, написавший донос на спектакль — из-за него в октябре 2022 года показ «Финиста» был сорван в Нижнем Новгороде.
Спектакль он назвал «русофобским» и «деструктивным» для патриархального государства, какой он считает Россию, и возмутился, что в нем предполагается, что девушку, ставшую жертвой вербовщика, «надо пожалеть и простить». Вследствие этого Карпук сделал вывод, что постановка оправдывает терроризм, несмотря на то, что по сюжету героине выносят обвинительный приговор.
На прошлом, пятом заседании в суде выступила еще одна актриса — Наталья Горбас. Ее показания поставили под сомнение, что доносчик Карпук действительно посещал спектакль — дискуссия об этом развернулась еще во время его допроса. Мало того, что Карпук не смог подробно описать обстановку в зале и детали постановки, он еще и сообщил, что купил билет на спектакль с рук на улице перед театром.
Горбас рассказала, что зрительских мест в зале немного и билеты продавали исключительно через Timepad — на входе надо было показать только QR-код.
На прошлом заседании прокурор Денисова зачитала стенограммы читки и спектакля, а защита допросила театрального критика Татьяну Тихоновец, которая рассказала, как работает жюри премии «Золотая маска», и о том, как театральное сообщество было впечатлено постановкой «Финист Ясный Сокол».
С полуторачасовым опозданием судья Юрий Массин открывает заседание и говорит, что явился лишь один свидетель обвинения. Адвокат Ксения Карпинская добавляет, что пришел также один свидетель защиты — Вениамин Смехов.
Также защита хотела бы допросить сегодня Ксению Раппопорт.
Адвокат Сергей Бадамшин добавляет, что привел двоих своих свидетелей — сестер Светланы Петрийчук. Их защита просит допросить без слушателей и прессы для сохранения в тайне персональных данных.
В зал заходит свидетель обвинения — двухметровый очень коротко стриженный культурист в рубашке с коротким рукавом и брюках. Это оперативник Роман Лисуков.
«Евгения Борисовна меня подзабыла», — улыбается Лисуков на возражения подсудимой, что она первый раз его видит.
Лисуков по просьбе прокурора Екатерины Денисовой подтверждает, что именно он составил в ЦПЭ рапорты. По словам Лисукова, 2 марта 2023 года к ним «пришел гражданин» и принес подпольную запись спектакля.
«Он высказал свою гражданскую позицию. Он считает, что в спектакле содержится всевозможное оправдание деятельности террористической организации ИГИЛ», — говорит оперативник.
Этот гражданин, который написал донос на создателей спектакля, «очень сильно опасается за свою жизнь», поэтому Висуков не называет имя. Лисуков сам сделал стенограмму с видеозаписи.
То, что в рапорте написана январская дата, на что обращала внимание защита на первом заседании, Лисуков спокойно называет «банальной опечаткой».
«Он сделал видеозапись, кажется, на телефон и записал через свой персональный компьютер на оптический диск», — говорит Лисуков про безымянного помощника следствия.
Опрос этого человека находится под грифом секретно в деле оперативного учета и к данному делу не приложен, подчеркивает Лисуков.
Допрос продолжает адвокат Ксения Карпинская.
— Вы владеете арабским языком?
— Что там по-арабски?
— Там есть фраза по-арабски.
— У нас есть такое приложение «Яндекс». Там любую видео- или аудиозапись он переводит.
Лисуков соглашается, что специалиста-переводчика ни для арабского, ни для латыни он не приглашал.
Защитник спрашивает, почему оперативник Лисуков не зашифровал имя добровольного помощника и не допросил его как секретного свидетеля.
Лисуков говорит, что он проводил не следственные, а оперативные действия и оформил рапорт. Он дополнительно провел «опрос», но из этого секретного документа сделал несекретную выжимку.
— А чего он так опасался?
— Как это чего? ИГИЛ — это огромная международная террористическая организация! Не так давно был совершен огромный теракт в «Крокус Сити Холле», за которым стоит ИГИЛ!
Сразу после теракта российские власти стали утверждать, что за атакой на «Крокус Сити Холл» стоит Украина. Такую точку зрения продвигали Владимир Путин и директор ФСБ Александр Бортников.
Сама Евгения Беркович уточняет, видно ли сцену на записи. «Не все время», — соглашается оперативник, но сразу оговаривается, что точно не помнит.
Адвокат Сергей Бадамшин углубляется в детали оперативной работы. Он просит назвать, когда стартовала оперативная разработка. Лисуков отказывается раскрывать секретные сведения. «Нет, я это не скажу», — ухмыляется он.
Тогда Бадамшин зачитывает из материалов дела запрос от 24 октября 2022 из московского управления ЦПЭ к руководству фестиваля «Золотая маска». Оперативников заинтересовала заявка «Финиста» на премию и другие связанные с ним сведения.
Этот запрос был составлен самим Лисуковым за полгода до составления той самой стенограммы. Он подтверждает, что составил документ.
Далее на вопрос адвоката Карпинской Лисуков говорит, что ему не знаком нижегородский доносчик Владимир Карпук.
Затем внезапно выясняется, что Лисуков прочитал пьесу «Финист» еще до того, как неизвестный доброжелатель принес ему запись спектакля. В детали он не вдается.
На вопрос судьи Массина оперативник Лисуков отказывается прямо ответить, кто поручил ему составить рапорты. Он лишь говорит, что это была часть плана оперативной разработки.
Лисуков также «исполнял поручение» об обыске у Беркович (он коверкает ее фамилию, ударяя первый слог).
Судья Массин не сдается и добивается от Лисукова, что, оказывается, есть еще одно дело оперативного учета в связи со всей этой ситуацией, но к нему доброжелатель с видеозаписью отношения не имеет. Никаких подробностей о втором деле Лисуков не разглашает.
Прокурор Екатерина Денисова просит суд обратиться в ЦПЭ, чтобы в режиме секретности выяснить, кто же все-таки принес диск с записью.
В зал заходит свидетель защиты, знаменитый советский и российский актер Вениамин Смехов. Он слегка прихрамывает, подходя к трибуне.
Происходит небольшая заминка, Смехов забыл в коридоре паспорт. «Я понимаю, вы персона известная, но все же», — улыбается судья Массин.
— Род занятий в настоящее время?
— Актер театра и кино.
— Какого театра?
— Куда позовут, там и работаю. В данном случае в Театре Наций, там играю спектакль «Последнее лето».
Адвокат Карпинская начинает допрос. Она просит Смехова рассказать о впечатлениях от спектакля.
«Цель спектакля очевидна — предупреждение об опасности, особенно для молодого поколения. Потому что попутная опасность существует в виде жуликоватых звонков по телефону, их очень много сейчас», — начинает актер свой слегка путаный ответ.
По его словам, пьеса и спектакль не содержат «буквальных предупреждений» и рассчитаны на опытного театрального зрителя, который способен понять метафору. «Чем силен вообще русский театр — это иносказания, это метафора, это поэтичность и это сострадание», — объясняет Смехов.
Адвокат Карпинская спрашивает, отожествляют ли себя авторы пьесы и спектакля с их персонажами. Смехов снисходительно отвечает:
— Сегодня день рождения Пушкина, мне неловко говорить буквальные вещи… Автор потому и называется автором, что он отделен от буквальных происшествий и персонажей.
— Он оправдывает терроризм?
— Он совершенно открыто, настойчиво предупреждает о той беде, которая может оказаться на пути. Это есть и в сказке «Финист», когда ради любви и ради спасения от опасности Марьюшка или Аленушка готовы жертвовать собой.
Евгения Беркович задает Смехову вопрос «как мужчине»:
— Показалось ли вам, что в спектакле оскорбляются все российские мужчины скопом?
— У меня фамилия Смехов, я не могу всерьез относиться к очевидным глупостям.
Судья Массин приходит на помощь и говорит, что вопрос не праздный, это содержится в обвинении.
«Такого не возникало. Это живой сегодняшний сплав разговоров, идей, предубеждений», — отвечает Смехов.
Адвокат Сергей Бадамшин просит Смехова рассказать об атмосфере в театре после просмотра.
«Похоже на то, что происходит после хорошей премьеры. У зрителей было сочетание трагического жанра и какой-то очень светлой для меня лирики по отношению к девчонкам. Это сочетание выражалось в том, что зрители, как я помню, называли персонально актрис — такая была перекличка: "А моя вот так-то…" Их работа произвела на них, как и на нас, замечательное впечатление», — отвечает свидетель.
Бадамшин просит вспомнить, были ли на спектакль негативные отзывы. Смехов начинает издалека — рассказывает о Театре на Таганке и его режиссере Юрии Любимове. Судья Массин его прерывает и требует несмотря на то, что «все вас знают», ответить на вопрос. Актер раздражается.
— Вы меня знаете как Смехова или как Атоса?
— Я вас знаю как свидетеля по уголовному делу.
По залу проходит легкий смешок.
Смехов твердо говорит, что никаких отрицательных реакций на спектакль он не помнит. Враждебных зрителю персонажей он в спектакле также не заметил.
Гособвинитель Денисова спрашивает, работал ли Смехов когда-то с Беркович. «К сожалению, нет», — коротко отвечает актер.
Прокурор просит Смехова вспомнить, какой спектакль с его участием номинировался на «Золотую маску».
— «Иранская конференция».
— Кто там был драматург?
— Иван Вырыпаев.
— Вам известно, что сейчас с ним?
Судья Массин снимает вопрос, как не относящийся к делу.
Ивана Вырыпаева в России заочно осудили по делу о военных «фейках».
Адвокат Карпинская, задавая вопрос Смехову, пытается сравнить «склонение к терроризму» в спектакле Беркович с убийством Миледи в «Трех мушкетерах».
Судья Массин ожидаемо не позволяет задать такой вопрос, но переформулирует его сам. Он развернуто просит Смехова оценить, пытаются ли авторы спектакля создать положительный образ ИГИЛ и призывают ли к вступлению в ряды террористов.
«Мы друг друга с вами понимаем, кажется. Нет, это невозможно, нет. Ни в пьесе, ни в спектакле», — улыбается Смехов, глядя на судью.
Допрос окончен. Судья объявляет перерыв 40 минут.
Возле суда Вениамин Смехов дает короткий комментарий журналистам, видео публикует SOTAvision. Смехова спрашивают, как он сам оценивает пьесу «Финист Ясный Сокол».
«Пьеса замечательная, — отвечает актер. — Спектакль прекрасный. Хочется его еще и еще раз посмотреть. Чего и вам желаю».
В зал заходит третий на сегодня свидетель, актриса Ксения Раппопорт.
Она рассказывает судье, что не знакома с Петрийчук, а с Беркович пересекались в театре и общались по поводу благотворительной работы — помощи детям.
Раппопорт является главой попечительского совета благотворительного фонда «Дети Б. Э. Л. А. Дети-бабочки».
Адвокат Карпинская просит Раппопорт рассказать о спектакле «Финист». Актриса смотрела его в конце 2022 года, она без дополнительного вопроса поясняет, что билеты купила на сайте театра «Пространство внутри».
Адвокат Карпинская спрашивает, мог ли кто-то из зрителей подумать, что там оправдывается терроризм. Раппопорт рассказывает, что была в театре с подругой и та после просмотра даже захотела привести на спектакль свою дочь. «Чтобы она прошла эту дорогу и поняла, как это может кончиться», — говорит актриса.
«В какой-то момент одна из героинь отправляет собеседнику копию паспорта. И тогда в зале все сразу громко вздыхают, подразумевая: "Ты дура, что ли!". Они понимают, что ее уже не спасти», — продолжает Раппопорт.
— Оскорблял ли этот спектакль русских мужчин? — продолжает спрашивать Карпинская.
— Нет, слушайте, нигде такого не было.
Раппопорт не понимает, как можно называть оправданием терроризма историю, где буквально описан суд над героинями:
— Почему захотелось привести ребенка? Этот момент, когда кто-то неизвестный тебе в интернете пишет: «Ты надела шарфик? Ты сегодня поела?». Хочется откликнуться на это, но те, кто были в зале, никогда уже не откликнутся на это.
Одна из Марьюшек со сцены прямым текстом говорит, что все рассказы про прекрасную жизнь в ИГИЛ — вранье, добавляет актриса. «Каким образом это может оправдывать?! Совершенно непонятно», — говорит Раппопорт.
Евгения Беркович спрашивает, не могло ли так случиться, что актеры на сцене неверно поняли замысел режиссера. Раппопорт категорически отрицает такое, она называет спектакль единым ансамблем.
«Это колоссальная терапевтическая прививка! Это очень важный спектакль. Было бы здорово, если бы был такой спектакль и про мужчин — как они туда попадают», — эмоционально рассказывает Раппопорт.
Прокурор Екатерина Денисова спрашивает, есть ли в спектакле романтизация боевиков на контрасте с русскими мужчинами.
«Как раз наоборот! Финист — это не боевик, а тот образ, который существует у нас, у женщин, этого прекрасного мужчины, который про шарфик спросит», — восклицает Раппопорт.
Она вспоминает реплику Судьи, где та объясняет Марьюшке, что с ней ведет переписку не один, а, наверняка, сразу несколько человек. То есть ни в коем случае речь не идет об одном мужчине.
— Образ боевика там показан тоже. В рассказах женщин ужасных…
— А образ русского мужчины? Спектакль начинается с чего?
— Я поняла, что вы имеете в виду. С монолога женщины, которая рассказывает про абьюзивные отношения. И она ругается на своего возлюбленного, который говорит, что она щи пересолила или что-то такое.
«Это просто подробная инструкция, как не попасться в лапы террористам. И какой ужас, когда это происходит», — подводит итог Раппопорт в ответ прокурору.
Адвокат Карпинская возвращается к образу русских мужчин. Раппопорт объясняет, что героини рассуждали об абстрактных мужчинах в бытовом смысле и глобальная идея, которая понятна всем, была другая: «Смотрите, какая дура! Ей муж про борщ сказал, а она угодила в ИГИЛ!».
Евгения Беркович напоследок рассуждает с Раппопорт об образе идеального мужчины в спектакле. Та повторяет уже сказанное ранее, вспоминает как Судья отчитывает Марьюшек на сцене:
— Это настолько внятно и настолько просто, что даже не подкопаться.
— Ну вот, [видишь], подкопались!
— Допрос окончен, — улыбается судья Массин.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке