На прошлом заседании стороны допросили специалиста Елену Галяшину, которая занимается судебно-лингвистическими экспертизами. Она проанализировала психолого-лингвистическую экспертизу записей разговоров между Алексеем Улюкаевым и главой «Роснефти» Игорем Сечиным.
Специалист Галяшина пришла к выводу, что в экспертизе, которую проводили на стадии следствия, были допущены нарушения, а эксперты Кисляков и Рыженко из «Южного экспертного центра» вышли за рамки своей компетенции. Она также отметила, что анализ разговоров проводился, несмотря на шумовые помехи на записи. Галяшина заключила, что результаты экспертизы были субъективны и произвольны.
Специалист рассказала, что, судя по записям, именно Сечин сначала инициировал встречу с Улюкаевам 16 ноября 2016 года, а затем и передачу сумки. По ее мнению, Улюкаев мог не понимать, что лежало в саквояже, который он получил от главы «Роснефти».
Сам Сечин, которого вызывали в суд на допрос, снова не пришел. Судья Лариса Семенова зачитала уведомление от адвоката Сечина, в котором говорится, что
до конца года ожидается усиление его занятости. По просьбе адвокатов Улюкаева судья согласилась направить главе «Роснефти» еще одну повестку.
Судья говорит что от представляющего интересы Сечина адвоката Клен поступило заявление относительно повестки, отправленной Игорю Сечину 24 ноября. Защитник сообщает, что у главы «Роснефти» «рабочий график заблаговременно определен», у него запланированы различные встречи, в том числе международные. Так что Сечин находится в командировке и попасть в суд не может.
«До конца года ожидается усиление напряженности» графика Сечина, говорится в заявлении. Адвокат добавляет, что Сечин подтверждает показания, которые он ранее дал во время следствия, и не возражает против их оглашения в его отсутствие.
К письму приложены данные о командировке Сечина в Рим, которая началась 27 ноября.
Алексей Улюкаев считает возможным продолжить заседание, его защитники, а также прокуроры согласны.
Адвокат Улюкаева Дареджан Квеидзе ходатайствует о возвращении уголовного дела прокурору.
Она ссылается на нормы УПК, по которым дело можно вернуть, если обвинительное заключение составлено с нарушениями и мешает рассмотрению дела по существу. По словам Квеидзе, в обвинительном заключении не указано место и время совершения преступления, а данные из обвинительного заключения противоречат данным, оглашенным в суде.
«Как следует из формулировки обвинения, Улюкаев, действуя из корыстных побуждений, 15 октября 2016 года» на Гоа потребовал от Сечина взятку в размере 2 млн долларов в неустановленное время и в неустановленном месте, цитирует обвинительное Квеидзе. В то же время из документов, исследованных в суде, видно, что в постановлении о проведении следственного эксперимента говорится, что Улюкаев вымогал взятку 28 октября 2016 года, подчеркивает защитник.
В том же документе говорится, что передача взятки была запланирована на 31 октября — 2 ноября. В еще одном рапорте говорится о вымогательстве в ноябре в неустановленное время. В постановлении же о возбуждении уголовного дела сказано, что Улюкаев требовал взятку в октябре-ноябре, продолжает адвокат.
В сообщении о совершении преступления, подписанном главой службы безопасности «Роснефти» Олегом Феоктистовым, говорится, что в ходе исполнения служебных обязанностей он узнал о вымогательстве Улюкаевым незаконного денежного вознаграждения за положительное заключение по сделке о покупке «Роснефтью» «Башнефти». В другом документе говорится, что Улюкаев требовал взятку по итогам поездки на Гоа, продолжает защитник.
Квеидзе обращает внимание на показания свидетеля Деревягина, который находился в командировке на Гоа и видел, как Сечин и Костин играл в бильярд, но не видел, чтобы Улюкаев вымогал взятку. Корреспондент Life Юнашев тоже видел игру в бильярд, но не видел каких-то знаков со стороны Улюкаева.
Защитник отмечает также, что следователь не провел очную ставку между Улюкаевым и Сечиным.
Адвокат ссылается на постановление пленума Верховного суда, постановившего, что под вымогательством взятки нужно понимать не только требование передать деньги с угрозами, но и создание реальных условий, при которых потерпевший вынужден был бы передать эти средства. В данном случае нет свидетельств того, что могли быть даны какие-то отрицательные оценки на будущие сделки «Роснефти».
Квеидзе напоминает, что именно Сечин уговаривал приехать Улюкаева к нему в офис пораньше — якобы для того, чтобы показать ему компанию.
В связи со всеми этими нарушениями защита просит вернуть дело в прокуратуру для устранения нарушений, препятствующих рассмотрению дела судом.
Адвокат Тимофей Гриднев поддерживает ходатайство своей коллеги. Он напоминает, что в начале процесса они уже заявляли такое же ходатайство. «На сегодняшний день мы практически закончили представлять наши доказательства. У нас остался допрос нашего подзащитного», — говорит Гриднев.
Он говорит, что, видимо, Сечин уже не явится в суд. Защитник настаивает, что необходимо закрыть этот пробел и «прокурор должен определиться, существует место преступления или не существует». «В данной ситуации единственное правильное решение — вернуть прокурору», — говорит Гриднев.
Подусдимый Улюкаев поддерживает защитников.
Прокурор Борис Непорожный говорит, что не видит оснований для возвращения дела прокурору. «Неявка одного из свидетелей обвинения не является основанием для этого», — говорит Непорожный, добавляя, что удивляется, почему защита так настаивает на явке свидетеля, ведь он заявлен обвинением.
Прокурор Павел Филипчук считает, что защита не привела ни одного основания для возвращения дела прокурору. Он просит отказать защите и приступить к допросу подсудимого.
Судья Семенова уходит в совещательную комнату.
Адвокат спрашивает, когда и кем Улюкаев был назначен на должность министра экономического развития. Тот отвечает, что назначен президентом России 24 июня 2013 года, освобожден от должности 15 ноября 2016 года.
В его должностные обязанности входило «общее руководство министерством», он нес ответственность за выполнение возложенных на министерство полномочий.
— Когда и кем было принято решение о приватизации ПАО «Башнефть»? — спрашивает Гриднев и просит рассказать о роли министерства в этой сделке.
Улюкаев рассказывает о совещании правительства с президентом, по результатам которого правительству премьер-министра Дмитрия Медведева дали поручение организовать приватизацию ПАО «Башнефть». В ходе подготовки проводили тендер для выбора агента сделки.
Подсудимый уточняет, что тендер проходил в два этапа и был выигран банком «ВТБ-Капитал». 15 июня 2016 года правительство выпустило распоряжение, которым «ВТБ-Капитал» был привлечен к участию в сделке в качестве агента.
— В середине июля того же 2016 года Росимущество заключило агентский договор, — говорит Улюкаев.
После этого «ВТБ-Капитал» отправил примерно в 20 компаний предложение участвовать в сделке. Агент также предлагал способ приватизации — а именно продажу всего пакета стратегическому инвестору, продолжает Улюкаев.
Гриднев уточняет, проводил ли по вопросу этой сделки Улюкаев совещания с профильными департаментами его министерства.
— Я провел совещание, на котором был представитель Росимущества, представители компании-агента ПАО «Башнефть», представители компании «ВТБ-Капитал», а также сотрудники министерства экономического развития, — рассказывает Улюкаев о совещании в июле 2016-го.
Тогда Улюкаев, по его словам, высказался о нежелательности участия в приватизации иностранных компаний. Он говорит о поручении вице-премьера Аркадия Дворковича проработать сделку, исходя из нецелесообразности участия в приватизации госкомпаний. Как уточняет Улюкаев, это поручение появилось после обращения исполнительного директора «Роснефти» к президенту Путину.
Экс-министр подчеркивает, что ему неясно, зачем «Роснефть» обратилась к президенту, поскольку нефтяная компания также получила предложение от агента на участие в сделке.
Защитник спрашивает о работе министерства в рамках поручения Дворковича. Улюкаев рассказывает, что они получили заключения от Росимущества и Минэнерго — их выводы были противоположны. В Минэнерго считали нецелесообразным участие «Роснефти», поскольку частично ей владеет государство, а Росимущество и «ВТБ-Капитал» не видели органичений для участия компании Сечина в приватизационной сделке.
— Изучив и сравнив эти позиции, мы пришли к выводу, что правильным стоит считать заключение Росимущества, — говорит Улюкаев.
При этом Росимущество решило, что ограничение участия компании в сделке возможно только при составлении дополнительного акта, который вводил бы дополнительные критерии для участия в приватизации «Башнефти».
— Мы сформулировали окончательный вывод в докладе президенту России от 10 августа 2016 года, — подытоживает Улюкаев.
Адвокат Гриднев интересуется правками в проект доклада, который вносил подсудимый. Улюкаев объясняет, что проект готовят профильные департаменты министерства и затем бумаги поступают министру на утверждение. «Насколько я помню, мною были сделаны отдельные стилистические правки и я исключил несколько абзацев, в связи с тем, что эти выводы выходили за рамки поручения правительства РФ от 27 июля 2016 года», — говорит подсудимый.
Отвечая на следующий вопрос адвоката, Улюкаев признает, что в комментариях СМИ говорил о нецелесообразности участия «Роснефти» в сделке, поскольку компания контролируется государством через компанию «Роснефтегаз». Он напоминает, что о нецелесообразности говорили также и вице-премьеры Шувалов и Дворкович, помощник президента Белоусов.
«Как специалист по экономике я считал и сейчас считаю, что участие компании, контролируемой государством, в сделке по приватизации государственной компании нецелесообразно», — говорит Улюкаев.
Он уточняет: «Но одно дело мое мнение как специалиста, и совсем другое — мое дело в правовой плоскости, как руководителя ведомства, ответственного за процедуру». Улюкаев говорит, что закон позволял такую сделку и именно это он указал в докладе президенту.
Гриднев:
— Вы обладали правом по собственной инициативе внести на рассмотрение правительства РФ такой проект распоряжения, в том числе устанавливающий дополнительный критерий для компаний, участвующих в приватизации ПАО «Башнефть»?
Улюкаев отвечает утвердительно. Он поясняет, что проекты таких документов в ходе работы не вносились и задание подготовить такой проект правительственного акта с дополнительным критерием Улюкаев никому не давал.
На другой вопрос Гриднева Улюкаев отвечает, что он не имел полномочий давать поручение приостановить или отменить сделку по покупке акций «Башнефти» — такое решение может вынести только правительство. По его словам, правительство не принимало таких решений, а давало поручение проработать сделку по покупке акций «Башнефти».
— Когда и при каких обстоятельствах было принято решение о приватизации акций ПАО «Башнефть» компанией ПАО «Роснефть»?
30 сентября 2016 года прошло совещание с участием агента, на котором обсуждалось единственное обязывающее предложение от «Роснефти» на участие в приватизации за 329 млрд рублей. «ВТБ-Капитал» рекомендовал одобрить продажу акций «Роснефти». Улюкаев отмечает, что предложенная цена была выше рыночной.
— Основываясь на рекомендациях агента, 6 октября 2016 года я отправил в правительство доклад, — говорит Улюкаев. В докладе он предлагал правительству также одобрить такую сделку.
Подсудимый зачитывает некоторые документы о сделке и добавляет, что Росимущество не могло организовывать непосредственно сделку, поскольку «Роснефть» формально не госкомпания, а контролируется государством через «Роснефтегаз».
Он говорит, что сделка позволяла не только пополнить бюджет от продажи акций, но и — на втором этапе — получить выгоду за счет увеличения стоимости «Роснефти» по итогам этой сделки, что было важно для выполнения второй части президентского поручения о приватизации пакета акций «Роснефти».
Улюкаев заключает, что по итогам сделки была выполнена первая часть поручения президента правительства о приватизации «Башнефти».
— В процессе подготовки к приватизации ПАО «Башнефть» я не обсуждал с господином Сечиным эти вопросы до самого завершения сделки. Впервые мы коснулись обсуждения… скажем так, что все наши коммуникации основывались на основе обычной служебной переписки — официальных письмах, которые соответственно подписывали исполнительный директор ПАО «Роснефть» и министр экономического развития. В первый раз наше общение по поводу приватизации состоялось в середине октября 2016 года, а именно 15 октября 2016 года во время моей поездки в составе российской делегации, сопровождавшей президента Российской Федерации на саммит глав государств БРИКС в Индию, штат Гоа.
По словам Улюкаева, во время перерыва в переговорах он сначала просматривал документы, а потом увидел, что Игорь Сечин и глава ВТБ Андрей Костин играют в бильярд. Он подошел поприветствовать их.
— Мы все были в хорошем приподнятом настроении, в частности, господин Сечин был в таком настроении. После обмена приветствиями он сказал, как хорошо мы поработали над приватизацией ПАО «Башнефть», мы просто молодцы. Там такие шутливые были сказаны фразы — «ты можешь прокручивать дырочки в лацкане пиджака», намекая на возможность представления меня к государственной награде. Со своей стороны он сказал: «Я тебя угощу таким вином, которого ты никогда в жизни не пробовал, ты должен достойно отметить такую хорошую работу».
Затем, по словам подсудимого, он и Сечин коротко обсудили приватизацию 19,5% акций ПАО «Роснефть», при этом Улюкаева беспокоило, что до закрытия этой важной сделки остается очень мало времени. «Мы договорились о том, что да, необходимо обсудить эту ситуацию, он пообещал дать мне полную информацию, и потом мы встретимся в Москве в удобное для нас обоих время», — вспоминает Улюкаев.
Их разговор с Сечиным в Гоа длился всего около двух минут, уточняет Улюкаев на вопрос Гриднева. Подсудимый сомневается, что Костин или кто-то еще мог слышать весь разговор.
Никаких других встреч с Сечиным по поводу приватизации «Башнефти» у него не было, настаивает подсудимый.
Адвокат Гриднев просит прокомментировать обвинение в вымогательстве взятки.
— Я категорически его отрицаю, я никогда не просил от Сечина какого-либо вознаграждения.
Гриднев спрашивает об обвинениях в угрозах при вымогательстве.
— Я никогда и нигде не требовал денег от Сечина и тем более не угрожал ему. Что касается угроз — ну, я думаю, что всем очевидна надуманность этого утверждения, — говорит Улюкаев.
Он добавляет, что «Роснефть» — это коммерческая организация, которая прямо государству не принадлежит, то есть Росимущество акциями этой компании не владеет. В связи с этим не могло идти речи о положительных или отрицательных заключениях Минэкономрзавития.
— Поэтому совершенно точно, что я не мог оказать такого рода препятствий и не угрожал их применением. Очевидная ложность данных показаний — свидетельство заведомо ложного оговора в отношении меня со стороны Сечина, — добавляет Улюкаев.
До 14 ноября после встречи в Гоа Улюкаев не встречался с Сечиным и не разговаривал с ним.
— Лишь 14 ноября 2016 года, это был понедельник, и я только что приехал из командировки и на следующий день должен был улетать в следующую командировку, как раз в Лиму на саммит стран АТЭС. C утра я был в поликлинике, а когда пришел из поликлиники, увидел на экране компьютера обычное сообщение секретаря в системе Outlook, где указывались звонки, поступившие за время моего отсутствия. В том числе звонок господина Сечина, который хотел со мной переговорить.
Улюкаев попросил соединить его с Сечиным. Последний предложил обсудить неисполненное поручение президента, которое они и обсуждали на Гоа. Сечин предложил Улюкаеву посмотреть компанию и приехать в офис «Роснефти».
— Я ответил, что да, готов посмотреть компанию, но отметил, что на следующий день я улетаю в командировку и поэтому занят. Сечин сообщил мне, что он также улетает в командировку — туда же, в Лиму. Я сказал, что можем продолжить обсуждение в Лиме, но опять-таки он попросил приехать именно сегодня в компанию «Роснефть», — вспоминает Улюкаев.
Несмотря на не очень удобное время, 17 часов, Улюкаев согласился на настойчивую просьбу Сечина и пообещал приехать к нему.
Улюкаев вспоминает, как он приехал в офис «Роснефти».
— На улице к тому времени было уже не темно, но сумеречно. Было довольно холодно; поскольку я предполагал, что сразу войду в здание, на мне не было верхней одежды — я был просто в деловом костюме. У входа в подъезд меня встретил Сечин, он был одет в теплую спортивную куртку и теплый свитер. Он сразу попросил моего водителя не выходить из машины и вместо того, чтобы сразу пойти, как я предполагал, в подъезд, он отвел меня на несколько метров в сторону от бокса. Там скороговоркой, буквально в течение нескольких секунд, он сказал, что задержал выполнение поручений, ездил в командировку, собирал объемы, после чего указал на стоящую рядом с ним сумку, предложил мне взять и пойти попить чаю.
Потом Сечин «практически на ходу» вручил Улюкаеву ключ от этой сумки.
По словам, Улюкаева, он был уверен, что под «объемом» имеется в виду «необходимость фондирования сделки, то есть сбора денежных средств компанией ПАО "Роснефть" для приобретения на свой баланс того объема акций в 19,5%, которые подлежали приватизации, и о котором говорил президент на Гоа».
— Помня об обещании Сечина при первом удобном случае угостить меня вином, которого я никогда в жизни не пробовал, когда он показал на сумку и сказал: «Вот, бери, пойдем чайку попьем», я не сомневался, что, видимо, в сумке находятся высококачественные элитные спиртные напитки. Данная сумка и по своей форме, и по весу не оставляла сомнений, что в нее упакованы коробки с вином, — поясняет подсудимый.
По словам Улюкаева, его удивило, что вместо своего кабинета Сечин привел его в какую-то небольшую комнату, куда подали чай.
— Только мы начали более подробно обсуждать приватизационную сторону работы, как вдруг Сечин начал заканчивать встречу, сославшись на занятость, мою занятость. То есть вся встреча оказалась скомканной и, конечно, никакого знакомства с компанией, никакого центрального диспетчерского управления мне не показывали. Все это заняло минут 15 примерно, — продолжает Улюкаев.
Вдвоем они спустились вниз, где в какой-то момент «появилась корзинка, обернутая в прозрачный полиэтилен, из которого проглядывали какие-то там свертки, мясные изделия». Ее поставили в багажник.
На выезде с территории «Роснефти» машину Улюкаева задержали неизвестные люди, представившиеся сотрудниками ФСБ.
Адвокат спрашивает:
— До этого случая в ваших отношениях с Сечиным были случаи, когда он приносил вам какие-то сумки, коробки в виде каких-либо презентов, подарков?
— Нет, это не был единственный случай. Два или три раза он ко мне приезжал в министерство. Я в компании «Роснефть» был в первый раз. Он два или три раза приезжал, и каждый раз он заходил в кабинет с объемистой сумкой, там оказывались какого-либо рода презенты: какие-то там фамильные часы, один раз — макет буровой вышки, в третий раз — что-то еще. Это, я так понимаю, было нормой делового этикета с точки зрения главного исполнительного директора компании «Роснефть».
Улюкаев рассказывает о задержании:
— Мне было категорически запрещено пользоваться мобильной связью, кроме того, со мной всегда был сотрудник, который запрещал мне передвигаться и пользоваться телефоном, — говорит подсудимый. У его водителя тоже забрали мобильный телефон.
Задержавшие его попросили открыть багажник, спросили, что в сумке. Улюкаев сказал, что не знает. «Видеофиксация, видимо, осуществлялось с самого начала до самого конца», — отвечает Улюкаев на вопрос адвоката Гриднева.
— От нас потребовали показать руки, посветили каким-то прибором. Сначала никаких следов не было, потом руки обработали каким-то препаратом и появились зеленые пятна. Отчего они появились, мне неизвестно, — вспоминает подсудимый.
Ему и его водителю не объяснили, что за действия с ними проводят и какие права у них есть.
— С самого момента задержания ни о какой добровольности речи не шла. Могу сказать, что меня принудили, — отвечает Улюкаев на вопрос о добровольности его участия в этой процедуре.
Улюкаев по просьбе защитника уточняет, что уже при оформлении протоколов в помещении офиса компании он сказал, что, скорее всего, в сумке должно быть вино, которое ему обещал Сечин 15 октября 2016 года.
Сотрудники ФСБ пытались досмотреть сумку, но оказалось, что она закрыта на замок. «Я сначала не сразу сообразил», — говорит Улюкаев, но затем он вспомнил о ключе в своем кармане. С помощью ключа сотрудники ФСБ открыли сумку и стали доставать оттуда пачки денег.
— Для меня это стало полной неожиданностью и с этого момента я стал осознавать, что этот визит к Сечину, о котором он так уговаривал, был абсолютно заранее спланированной акцией, спланированной провокацией, — говорит Улюкаев.
— Как долго происходили эти действия — от вашего задержания до подписания протокола?
— Думаю, 6-7 часов.
— Подписали протокол, закончили. После этого вы могли свободно сесть машину и покинуть ПАО «Роснефть»?
— Нет, не мог.
Улюкаев сел в свою служебную машину также с сотрудником ФСБ. Около часа ночи его доставили в Следственный комитет в кабинет к следователю Ведюкову. Около 5 утра следователь сообщил Улюкаеву, что он задержан. Но и до этого времени Улюкаев не мог покинуть здание СК.
— А следователь Ведюков вам разъяснял права обратиться за квалифицированной помощью и обратиться к адвокату?
— На первом этапе нет.
Ближе к утру Улюкаеву разрешили позвонить — он связался с женой и попросил ее найти ему адвоката.
— Он слышал о том, что вы просите жену найти адвоката?
— Да, думаю, слышал, он же рядом находился.
— После того как вы выразили просьбу своей жене найти адвоката, какие следственные действия с вами совершались?
— Дальше допрос в качестве подозреваемого. Допрос начался, наверное, в 6-7 утра. Тогда адвоката еще не было.
— Когда первый раз вы получили квалифицированную юридическую помощь?
— Первый раз я встретился со своим защитником около 9 часов, — вспоминает Улюкаев; тогда в СК приехала адвокат Лариса Каштанова.
Адвокат Гриднев уточняет, кто находится на иждивении у Улюкаева. Тот перечисляет: отец и мать, супруга и двое несовершеннолетних детей.
Образование у Алексея Улюкаева высшее. Он закончил экономфак МГУ, в 1982 — закончил аспирантуру МГУ, в 1983 — получил степень кандидата экономических наук, потом докторскую степень, а в 2004 году ему было присвоено ученое звание профессора.
Защитник продолжает задавать вопросы о личности подсудимого: он ранее не судим, с 1982 по 1988 преподавал в институте, с 1988 по 1991 — консультант редактора отдела политэкономии и политобозревателя «Московских новостей», в 1992 года — экономический советник правительства России, в том же году — руководитель группы советников.
Затем — помощник первого зампреда правительства, с 1994 по 1997 год — замдиректора Института экономических проблем, с 1996 по 1998 год — депутат Мосгордумы, затем с 2000 по 2004 — первый замминистра финансов, потом первый зампред Центробанка, наконец, министр экономического развития.
У Улюкаева есть награды: орден За заслуги перед Отечеством 4-й степени, такой же орден 3-й степени, орден Почета.
Адвокат Квеидзе:
— Кому было адресовано поручение президента по осуществлению продажи 19,5% акций «Роснефти»?
Поручение было адресовано «Роснефти» и Министерству экономического развития.
— Почему вы возражали против снижения цены продажи акций «Роснефти»?
— История такова. 13 октября 2016 года, по-моему, 13 октября, «Роснефтегаз» направил нам предложение по возможной цене продажи акций «Роснефти». Потом компания поменяла полностью первоначальное предложение и предложила иную цену, существенно отличавшуюся от той, что была указана в уже принятом правительством распоряжении. Она отличалась в меньшую сторону.
Прокурор Филипчук просит технический перерыв на 5-10 минут. Судья объявляет его.
Заседание продолжается. Вопросы задает прокурор Непорожный:
— Вы ничего не рассказали про ваши взаимоотношения с Сечиным. Расскажите, пожалуйста.
— Познакомился, наверное, в 2000–2001 году. Взаимоотношения — служебные, наверное. То есть такие отношения, которые установились между большинством членов правительства, администрации президента, руководителей госкомпаний.
По словам Улюкаева, дни рождения вместе они не отмечали. Государственные праздники иногда вместе отмечали на каких-то официальных мероприятиях, уточняет подсудимый по просьбе прокурора.
— Вы сказали, что вам Сечин дважды приносил подарки, когда вы были в министерстве. А вы в свою очередь дарили Сечину что-то?
— Два раза я сказал приблизительно. Кроме того, я могу сказать, что по случаю праздника многим чиновникам направлялись корзиночки. В отличие от сумок корзиночки обычно направлялись всем.
Сам Улюкаев поздравлял Сечина с какими-то праздниками только открытками.
— Опять же были подарки по случаю дней рождения и так далее, но они не вручались лично, — уточняет Улюкаев вновь по просьбе прокурора, спросившего, какие подарки тот получал от Сечина.
Гособвинитель:
— У вас никаких неприязненных отношений с Сечиным, может, долговых обязательств, обид взаимных не было, конфликтных ситуаций?
— Конфликтных ситуаций не было, отношения были ровные, официальные, уважительные.
Прокурор Непорожный спрашивает, каким СМИ Улюкаев говорил о нецелесообразности сделки с участием «Роснефти». Улюкаев не может ответить на вопрос, какому СМИ он давал интервью по этому поводу, поскольку не помнит.
Улюкаев говорит, что, скорее всего, давал такой комментарий нескольким СМИ — агентствам. В частности, он помнит такой комментарий на саммите АСЕАН в Лаосе, но кому именно говорил — не помнит.
Непорожный напоминает, что Улюкаев сказал, что комментарий о сделке он давал как специалист по экономике, а не министр. Непорожный спрашивает, в каком качестве Улюкаева спрашивали. Подсудимый начинает отвечать, но прокурор просит говорить погромче: «Это не придирка, просто правда плохо слышно».
— У меня есть проблемы с полостью рта, мне трудно говорить, поэтому я постараюсь, — отвечает Улюкаев.
Улюкаев повторяет, что отвечал на вопрос именно как специалист по экономике. Прокурор спрашивает, как Улюкаев был представлен в публикациях. Подсудимый этого точно не знает.
— Я вот с самого начала, когда мы начали работать с делом, не понял и хотел вас спросить, — начинает Непорожный.
Он спрашивает, почему Улюкаев давал комментарии о нецелесообразности уже после того, как агент «ВТБ-Капитал» предложил в том числе «Роснефти» участвовать в приватизации.
Подсудимый говорит, что это была позиция агента. «Это была общая распространенная практика коммуникация представителей ведомства с журналистским сообществом», — отвечает Улюкаев на повторный вопрос прокурора, почему он высказался после письма агента в «Роснефть».
— Еще один вопрос, который я вам действительно хочу задать очень давно. Вы высказываетесь в начале авугста 2016 года, что «Роснефть» — ненадлежащий покупатель. Вы сегодня нам сказали, что и сейчас считаете, что «Роснефть» не должна была покупать акции «Башнефти». И на следствии вы то же говорили, — говорит Непорожный.
Адвокат Гриднев просит не ссылаться на показания Улюкаева, которые еще не были исследованы в суде. Он просит корректнее формулировать вопросы. Прокурор меняет формулировку и продолжает:
— Почему ни в одном докладе не содержится ваша позиция как министра экономического развития, как человека, который должен способствовать развитию экономики Российской Федерации, а вы считали вредной сделку, вы не изложили ни в одном...
Адвокат Каштанова протестует, поскольку Улюкаев не говорил о вреде для сделки.
В итоге гособвинитель спрашивает, почему Улюкаев в своих докладах не называл «Роснефть» ненадлежащим покупателем. Улюкаев говорит, что Минэкономразвития дает лишь оценку докладу, который готовит агент. Такое высказывание в докладе было бы неуместным.
— Есть порядок, который определяет коммуникацию ответственного ведомства и правительства Российской Федерации, — говорит Улюкаев. Этот порядок регламентирует, какие вопросы в этой коммуникации затрагиваются.
Гособвинитель спрашивает, почему Улюкаев тогда не направил письмо правительству со своей оценкой возможной сделки. Улюкаев говорит, что такое право у него есть, но он придерживался заданного формата обсуждения.
Непорожный просит сослаться на норму, которая не позволяет в докладе выражать свою оценку. Улюкаев говорит, что такой нормы нет.
— Почему вы считаете, что компания «Роснефть» не должна была приобретать акции компании «Башнефть»?
— Потому что это приобретение было нецелесообразно, — говорит Улюкаев и уточняет, что поскольку «Роснефть» косвенно контролируется государством, перехода собственности в частные руки не происходит.
— Приватизация должна способствовать изменению форму собственности, — уверен подсудимый.
— Почему это так важно?
— Потому что государство при приватизации преследует две цели. Первая цель — формирование соответствующих экономических отношений в отрасли. Вторая цель — получение фискального, то есть бюджетного, эффекта.
— Сразу закроем тогда этот вопрос. Почему тогда, если эти две цели вами указаны, «Роснефть» приобрела «Башнефть», эти две цели не достигнуты, но вы подписали распоряжение правительства, разрешающее эту сделку?
Улюкаев отвечает, что руководствовался законом. Он повторяет, что «Роснефть» формально не считалась госкомпанией, поскольку участие государства в компании напрямую не превышало 25%.
Прокурор Непорожный просит отвечать громче, но Улюкаев говорит, что отвечает настолько громко, насколько он может. Прокурор обращается судье и говорит, что Улюкаев отвечал защите громко: либо он устал, либо не хочет отвечать Непорожному. Судья спрашивает Улюкаева, может ли он отвечать громче.
— Я постараюсь.
Непорожный повторяет свой вопрос. Адвокат Каштанова просит его не задавать повторные вопросы.
Прокурор Непорожный спрашивает, участвовал ли Улюкаев в подготовке доклада правительству, в котором рекомендовалось согласовать сделку с участием «Роснефтью». Улюкаев отвечает утвердительно: в докладе было также указано, что за счет этой сделки потом при приватизации акций «Роснефти» государство получит большую выгоду, чем заранее предполагалось.
Непорожный интересуется, знало ли министерство о том, что стоимость акций «Роснефти» увеличится после сделки по приватизации «Башнефти». Улюкаев подробно объясняет, что акции подорожают не из-за покупки «Башнефти», а из-за того что улучшатся условия добычи.
Теперь гособвинитель интересуется, когда Улюкаев впервые увидел обращение «Роснефти» к президенту по поводу приватизации «Башнефти». Улюкаев увидел его в конце июля 2016 года, когда ему поступило поручение правительства по проработке сделки.
— Поручение президента о продаже 19,5% акций «Роснефти» — вы сказали, что оно было дано в адрес Сечина и вам, — говорит Непорожный и просит вспомнить, когда точно оно поступило. Улюкаев не помнит точно.
Непорожный спрашивает, было ли оно вторым по значимости после приватизации «Башнефти».
— Поручения президента — они все первые по значимости, — говорит Улюкаев. Он вспоминает, что поручение было дано в мае-июне 2016 года.
Улюкаев уточняет, что было поручено организовать подготовку сделки, оказать содействие Сечину в этой сделке и осуществить контроль за ней.
Прокурор просит подробнее рассказать об этом поручении президента. Улюкаев отвечает, что агентом выступал банк «Интеза», а его министерство занималось тем, что направляло в правительство доклады агента со своими сопроводительными записками.
Теперь Непорожный расспрашивает подсудимого о событиях 15 октября 2016 года. Он уточняет, Улюкаев ли был инициатором разговора о проблемах в подготовке сделки, до которой осталось всего два месяца. Тот отвечает утвердительно.
Прокурор спрашивает Улюкаева, почему если Путин поручил Минэкономразвития контроль над сделкой и до нее оставалось два месяца, то в течение месяца (до 14 ноября) Улюкаев не встречался с Сечиным?
— Я исходил из того, что Сечин ответственно руководил государственой компанией, которая впрямую отвечает за выполнение поручения президента, — говорит Улюкаев.
Он добавляет, что нагрузка на рабочий график к концу года возрастает и не беспокоил Сечина, к тому же у него самого была большая занятость. Никаких докладов Сечин министерству Улюкаева по подготовке сделки не направлял.
Адвокат Каштанова при следующем вопросе прокурора протестует, потому что «это не вопрос, а навязывание своего мнения». Судья принимает протест.
Больше у гособвинителя вопросов нет.
Судья спрашивает о личности Улюкаева. О заболеваниях родителей тот говорит — «многочисленные». У самого Улюкаева есть хронические заболевания, справка о них есть в деле.
Прокурор Непорожный просит огласить показания Улюкаева, которые он дал на следствии. В том числе о том, что он думал, что в сумке алкоголь, о письме «Роснефти» в адрес президента, которое он оценивал на следствии и в суде по-разному.
— Я не вижу противоречий, но я не возражаю, — говорит Улюкаев.
Адвокат Гриднев говорит, что ничего существенного в показаниях Улюкаева об алкоголе нет; насчет высказываний президента о возможном варианте приватизацией «Роснефтью» своих же акций — Улюкаев уже сегодня высказался. Адвокат Каштанова тоже не видит противоречий в показаниях Улюкаева, которые он дал следователю и в суде.
Суд удовлетворяет ходатайство прокурора частично: разрешает огласить показания подсудимого в части предъявленного обвинения.
Оглашаются показания от 29 июня 2017 года. Во время допроса тогда Улюкаев говорил, что в ходе приватизации «Башнефти» поступали различные предложения от разных компаний на имя президента об участии в сделке.
Например, компания ННК обращалась к президенту. «Российской фонд инвестиций» обращался по тому к вице-премьеру Шувалову. Каждое обращение было рассмотрено. «Ровно также ПАО НК "Роснефть" обратилась к президенту России в июле», — говорил Улюкаев. И ровно так же оно было рассмотрено.
Улюкаев на допросе говорил, что он перед правительством не выступал с предложением ограничить участие «Роснефти» в приватизации и «не менял свое мнение с целью получения взятки».
Затем «Роснефть» оказалась единственной компанией, которая сделала обязывающее предложение по покупке акций «Башнефти». В октябре был заключен договор по продаже акций «Башнефти», денежные средства от сделки поступили в бюджет, говорил следователю Улюкаев.
Он также рассказывал о встрече в Гоа: Сечин говорил, что доволен сделкой и по-хорошему, ее надо отметить, «обещал, что угостит меня вином, которое я никогда в жизни не пробовал». В том же разговоре Улюкаев выразил беспокойство тем, что еще не решены многие вопросы по продаже акций «Роснефти», которая должна была состояться через два месяца.
На допросе Улюкаев также отрицал, что вымогал взятку у Сечина. По возвращении из Индии они месяц не общались ни лично, ни по телефону. 14 ноября в офисе Улюкаев увидел сообщение о том, что ему звонил Сечин, и попросил секретаря соединить его с главой «Роснефти».
Они договорились обсудить готовящуюся сделку по продаже акций «Роснефти» в офисе Сечина. Сделка должна была быть закрыта 15 декабря 2016 года. Эта сделка была второй частью поручения президента. Первая — приватизация «Башнефти».
Улюкаев также говорил о настойчивости Сечина: министр предлагал поговорить в Лиме, но согласился на уговоры Сечина приехать к 17:00, хотя и это время не было удобным.
На допросе Улюкаев вспоминал, что Сечин ждал его у гаражного бокса перед офисом «Роснефти». Обычно водитель открывал дверь министру, но в этот раз Сечин попросил водителя не выходить из машины.
На улице они подошли к кожаной сумке. Улюкаев сам клал сумку в багажник, она была «увесистой», и он подумал, что там бутылки вина. Водитель вышел из машины и помог Улюкаеву положить сумку в багажник.
Улюкаев удивился, что Сечин не стал показываеть ему свой кабинет, не показывал компанию, как обещал, а угощает его чаем в небольшом помещении. «Неожиданно Сечин начал сворачивать встречу», они вышли на улицу, там уже была корзинка с колбасками.
Судья просит прокурора читать показания только в части предъявленного обвинения.
Непорожный переходит к другому фрагменту: к показаниям Улюкаева о задеражнии. Улюкаев говорил, что на выезде с территории компании его задержали сотрудники ФСБ, на их вопрос — что в сумке? — он сказал, что там находится вино. На допросе Улюкаев настаивал, что был уверен, что в сумке вино, а не деньги.
«Сумка была закрыта на замок, чтобы исключить возможность посмотреть на улице ее содержимое», — уверен Улюкаев. Он отмечал, что Сечин действовал быстро.
Гособвинитель переходит к другому фрагменту показания. На допросе Улюкаев отвечал следователю, что он уполномочен вносить на рассмотрение проекты актов правительства России.
Следователь уточнял, мог ли министр внести проект акта, ограничивающий участие отдельных компаний в приватизационной сделке? Улюкаев также ответил утвердительно.
На допросе он также говорил, что выражение «собрали объем» он трактовал как комментарий Сечина к поручению Путину по приватизации «Роснефти». Сечин, по словам Улюкаева, при встрече 14 ноября говорил, что британские инвесторы готовы кредитовать сделку по приватизации «Роснефти».
Следователь спросил, почему Улюкаев не проверил содержимое сумки при получении. Министр говорил, что это неделикатно, кроме того, он был на улице без верхней одежды.
«Сечин лжесвидетельствует, а я говорю правду», — настаивал на допросе Улюкаев. Следователь поинтересовался, зачем Сечин это делает. «У меня нет этому объяснения», — ответил Улюкаев.
Сейчас подсудимый подтверждает, что он давал такие показания.
Теперь прокурор спрашивает, было ли обращение «Роснефти» к президенту по поводу приватизации «Башнефти» чем-то из ряда вон выходящиим. Улюкаев говорит, что обращения были с разными содержанием.
— Я-то спрашиваю не об этом. Вы просто сказали, что вас очень удивило, что «Роснефть» обращалась к президенту.
— Ваша честь, подсудимый такого не утверждал, — говорит адвокат Каштанова.
Судья принимает протест.
— Понятно. Само обращение «Роснефти» к президенту у вас вызвало удивление? — переспрашивает Непорожный.
— «Роснефть», конечно, имеет право обращаться к президенту, — говорит Улюкаев. Но ему не было понятно, в чем была необходимость этого обращения.
Насколько Улюкаев помнит, в поручении правительства проработать сделку по приватизации формулировка «исходя из нецелесообразности участия госкомпаний» присутствовала только в поручении по обращению «Роснефти». Поручения по обращениям других компаний такой формулировки не содержали.
Обвинитель уточняет, какие вопросы по приватизации «Роснефти» были не решены («Многие вопросы были не решены» — так сказал Улюкаев Сечину в Гоа). Улюкаев точно уже не помнит, но допускает, что еще не было определено, какие инвесторы могут участвовать в сделке, из каких стран и в какие сроки они должны закрыть сделку.
Прокурор не понимает, что Улюкаев подразумевал под формулировкой «не решены вопросы». Он спрашивает, разве не министерство Улюкаева этим должно заниматься. Улюкаев говорит, что министерство контролирует сделку, но не осуществляет ее.
— Ну что значит «вопросы не решены»?
— Не поставлены в известность, — дает Улюкаев ответ, который наконец удовлетворяет прокурора.
Прокурор теперь добивается ответа на вопрос, почему Улюкаев назвал «нелепым» требование взятки за сделку, которая уже состоялась
— Мы пятый раз это будем спрашивать? — возмущается адвокат Гриднев, настаивая, что Улюкаев уже ответил на этот вопрос.
Подсудимый повторяет, что вымогательство взятки за уже заключенную сделку — это нелепость.
Прокурор спрашивает, почему на следствии Улюкаев говорил, что Сечин говорил о кандидатурах в совет директоров в Индии. Адвокаты удивляются, они настаивают, что Улюкаев такого не говорил и предлагают перечитать протокол допроса. Непорожный в свою очередь утверждает, что адвокаты не дают ему это прочитать.
— Хорошо, если это в Индии, считает подсудимый, значит в Индии, — говорит Непорожный. Адвокат негодующе его поправляют, что в Москве.
Судья:
— А с какой целью вы вообще поехали в ПАО «Роснефть»?
Улюкаев снова говорит, что им необходимо было обсудить грядущую сделку.
Судья спрашивает, почему Улюкаев не позвал Сечина к себе. Подсудимый говорит, что ранее Сечин к нему приезжал обычно сам и поэтому он посчитал, что в соответствии с нормами этикета будет правильно согласиться на условия Сечина.
Судья спрашивает подсудимого о весе сумки, которую ему передал глава «Роснефти».
— Килограммов 15, наверное, — говорит Улюкаев.
Он повторяет, что думал, что там вино после слов Сечина, сказанных в Гоа.
Прокурор просит сказать, когда раньше Сечин передавал Улюкаеву «хорошее вино».
— Я должен отвечать, ваша честь?
— Нет, вопрос снимается.
— Ну, 15-килограммовые сумки ранее Сечин вам передавал?
Адвокат Каштанова просит снять вопрос как не относящийся к делу. Судья снимает вопрос. Непорожный:
— Теперь хотел бы дальше пройти по хронологии. Вы поднялись в офис компании «Роснефть» и вы сказали, что Сечин свернул ваш диалог, как только вы попытались перейти к обсуждению продажи акций «Роснефти»...
Каштанова настаивает, что ее подзащитный этого не говорил. Но судья вообще отклоняет этот вопрос, поскольку Улюкаев уже пояснил этот факт.
Непорожный спрашивает, почему Улюкаев не спросил о содержимом сумки. Каштанова просит снять вопрос как повторный, но судья не соглашается.
— Я полностью был уверен, что это реализация любезного жеста и угощение меня тем вином, — говорит Улюкаев.
Непорожный говорит, что не понимает, как Улюкаев мог помнить эти слова, сказанные месяц назад. Адвокат Каштанова просит снять вопрос.
— Ну не понимает и не понимает, — говорит Гриднев.
Теперь Непорожный задает вопрос, который его «волнует»:
— А почему вы не поблагодарили Сечина за этот подарок?
— Не знаю.
— А вы считаете, что это деликатно?
— Ну, холодно было, может, не успел.
— Вы же общались еще 15 минут потом. Может, вы в последующем его поблагодарили?
— Не припомню.
Судья:
— А когда ключ вам передавали вы спрашивали, от чего или для чего он?
— Я не спрашивал, там видно. Понятно по ситуации, что он от сумки.
У защиты нет вопросов. Адвокат Каштанова ходатайствует о приобщении к делу письменных записей Улюкаева, которыми он пользовался при допросе. Судья просит Улюкаева подписать каждый лист эти записей.
Адвокат Тимофей Гриднев говорит, что защита закончила представление доказательств.
Прокурор Борис Непорожный говорит, что у обвинения есть дополнения. Он просит отложить заседание, уточняя, что ему необходимо не очень много времени на подготовку. По его словам, обвинение собирается завтра вызвать экспертов, проводивших лингвистическую экспертизу разговоров Сечина и Улюкаева.
— Совсем ненадолго. Половины дня нам будет вполне достаточно, — говорит обвинитель.
Гриднев возражает, он говорит, что защита готова к дополнениям и настаивает на продолжении заседания сегодня. Он напоминает, что ранее прокуроры упрекали адвокатов в том, что они просили отложить заседания из-за «неявки одного товарища».
— Если государственный обвинитель не готов, давайте пойдем готовиться к прениям, — эмоционально говорит адвокат.
Остальные адвокаты согласны с ним. Адвокат Дареджан Квеидзе отмечает, что защита была вынуждена согласиться на продолжение заседания, несмотря на неявку Сечина.
Судья откладывает заседание до 11 часов завтрашнего дня.
Адвокат Каштанова встает с места: «Хорошо, вот что мы завтра будем делать?» Она говорит, что обвинению для подготовки допроса специалиста дали «целую неделю». По словам Каштановой, защита не сможет просить об оглашении показаний Сечина.
Судья не принимает ее возражений. Процесс продолжится завтра в 11 утра.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке