Короткая история «Боевой организации русских националистов» (БОРН) насчитывает несколько громких убийств в конце нулевых годов, в том числе нескольких известных антифашистов, судьи Мосгорсуда Эдуарда Чувашова, адвоката Станислава Маркелова, журналистки Анастасии Бабуровой. Неонацистскую группировку разгромили следственные органы: в рамках нескольких процессов участники организации получили жесткие приговоры и несколько пожизненных сроков.
Маркелова и Бабурову убили 19 января 2009 года у Белых палат на Пречистенке в центре Москвы: они возвращались с пресс-конференции по поводу досрочного освобождения полковника ГРУ Юрия Буданова, когда по ним открыл стрельбу человек с браунингом. Дело первоначально связывали с участием Маркелова в деле Буданова, но позже приоритетной стала версия о мести за защиту антифашистов на пике уличного противостояния с неонацистами.
Никиту Тихонова и Евгению Хасис задержали больше чем через полгода после нападения, собрав доказательства в ходе операции с прослушкой в квартире. В 2011 года Мосгорсуд приговорил Тихонова к пожизненному заключению, а Хасис — к 18 годам лишения свободы.
Дело об убийстве, незаконном обороте оружия и подделке документов рассматривала коллегия присяжных, голоса которых разделились на семь против пяти в пользу обвинительного вердикта. Вышедшая из состава коллегии Анна Добрачева рассказывала о давлении на заседателей; а адвокат Хасис Дмитрий Аграновский считал, что ее решение стало определяющим.
К рассмотрению жалобы Тихонова и Хасис ЕСПЧ подбирался девять лет и в итоге заключил, что их право на справедливый суд было нарушено, сославшись на публикации о процессе в прессе, которые читали присяжные, и заявления о давлении.
Пожизненный приговор Никите Тихонову не единственный: в сентябре 2014 года он также получил 18-летний срок за создание самой БОРН по статьям об организации экстремистского сообщества, незаконном обороте оружия и нескольких убийствах по мотивам ненависти. Тихонов полностью признал вину и дал показания против остальных участников группировки.
«[Лидер ультраправой организации "Русский образ" Илья] Горячев создал у меня ощущение, что Маркелов враг, и я его убил», — говорил Тихонов на том суде. Горячев позже также был приговорен к пожизненному заключению.
В декабрьском заседании в Верховном суде Тихонов и Хасис принимали участие по видеосвязи из своих колоний в Мордовии: он отбывает наказание в ИК-1 в поселке Сосновка, она — в ИК-14 в расположенном неподалеку поселке Парца.
Заседание было коротким: дело отправили на новое рассмотрение в кассационную инстанцию, поскольку сегодня она выступает аналогом апелляционной до 2013 года. Кассационной инстанцией в этом случае также будет Верховный суд. «В кассации можно добиться возврата дела на новое рассмотрение судом присяжных», — говорил адвокат Аграновский.
Заседание в Верховном суде проходит наутро после тринадцатой годовщины убийства Маркелова и Бабуровой.
Как и в прошлом году, московская мэрия запретила проводить памятное шествие под предлогом коронавирусных ограничений; в итоге участники только возложили цветы и зажгли свечи на месте убийства.
Тихонов и Хасис участвуют в процессе по видеосвязи — в тех же интерьерах, что и в декабре. В ожидании заседания Тихонов начинает ходить по комнате; к Хасис в комнату заходит сотрудница ФСИН, которая с улыбкой вносит стул — Хасис дружелюбно ее приветствует.
Заседание начинается, в зале трое судей: Сергей Абрамов, Татьяна Романова и Евгений Рудаков. Тихонов и Хасис представляются; у Хасис какие-то помехи со звуком.
Евгения Хасис и Никита Тихонов. Фото: Дима Швец.
Тихонову и Хасис разъясняют их права.
Адвокат Хасис Дмитрий Аграновский подает два «технических» ходатайства: он просит допустить его до защиты Тихонова — говорит, что нет противоречий в том, чтобы он защищал обоих подсудимых, потому что их интересы не противоречат друг другу. Также он просит дать ему хотя бы пять минут, чтобы побеседовать с подзащитными.
Брат убитого Станислава Маркелова Михаил возражает: он считает, что такая позиция «может растянуть процесс на неопределенное время». Представляющий интересы потерпевших Петр Заикин тоже против: если интересы совпадают сейчас, то никто не может гарантировать, что будет потом. Прокуроры также против того, чтобы Аграновский защищал Тихонова, но не возражают против времени на общение.
Судьи перешептываются, а затем спрашивают Аграновского, зачем ему нужно защищать и Тихонова — он говорит, что это позволит не затягивать процесс.
В итоге коллегия удовлетворяет ходатайство и допускает его к защите обоих фигурантов дела.
Далее судья предупреждает, что за процессом из зала трансляций наблюдают журналисты, перечисляет СМИ, по слогам произносит «Ас-со-ши-эй-тед Пресс» — и спрашивает, нет ли у участников возражений? Тихонов просит дать возможность пообщаться с адвокатами без присутствия СМИ.
— Я понимаю, не все любят наших подзащитных, но во-первых, [хорошо бы] воздержаться от оскорбительных терминов типа «неонацистов»... — говорит адвокат Аграновский.
— Будем считать, что вот вы им объяснили, — отвечает судья.
Маркелов, комментируя реплику Аграновского, выступает против того, чтобы журналистам что-то объясняли.
Представительница обвинения по фамилии Киселева в свою очередь без объяснения причин просит разрешить участие прессы только во время оглашения обстоятельств и решения.
Судьи снова перешептываются и можно даже разобрать их слова: «Процесс у нас открытый… Предусмотреть рассмотрение дела… Но ограничить участие…». Собравшиеся в зале для трансляций журналисты посмеиваются.
Судья говорит, что сейчас адвокатам дадут пообщаться с подзащитными, а потом будет решен вопрос с участием СМИ.
Суд переходит к докладу по материалам дела. Дело поступило в Верховный суд после кассационных жалоб осужденных и их адвокатов на приговор Мосгорсуда, по которому Тихонова приговорили к пожизненному лишению свободы, а Хасис — к 18 годам колонии. На перечисление статей уходит несколько минут.
В своих возражениях Тихонов и его защита просят отменить проговор и направить дело на новое рассмотрение, поскольку принцип состязательности во время процесса был нарушен, вопросы защиты снимались, а вопросы обвинения не снимались, также прокуратура выходила за пределы предъявленных обвинений.
Также упоминается, что председательствующий судья запретил заявлять ему отводы, оставил без внимания критику подбора присяжных — присяжных отбирал один судья, а процесс вел другой — и тот факт, что присяжный Мамонов собирал информацию о Тихонове и доводил ее до других членов коллегии.
В жалобе упоминается, что при допросе корреспондента «Комсомольской правды» Дмитрия Стешина судья сказал, что предметом доказывания является наличие националистических и экстремистских взглядов. При допросе потерпевших, родственников Бабуровой, выяснялись вопросы, не связанные с обвинением; других свидетелей спрашивали о ее антифашистских и анархистских взглядах, но никто из свидетелей не указал источник своей осведомленности. Перечисляются снятые судьей вопросы защиты, а также случаи, когда похожие вопросы обвинения не снимались — в жалобе говорится о «двойных стандартах».
Наконец, в жалобе Тихонова говорится про отвод во время процесса предыдущего адвоката Хасис Максима Короткова-Гуляева.
Далее оглашаются доводы жалобы Евгении Хасис, которая также просит приговор отменить: одна присяжная скрыла, что работала в МВД, а присяжный Мамонов собирал сведения по делу вне зала заседаний. Далее в жалобе те же аргументы: обвинение выходило за рамки инкриминируемых преступлений, судья поддерживал прокуратуру и ограничивал защиту в правах, кто-то спрашивал у Тихонова «о наличии фашистской литературы, хотя таковой литература не признавалась».
Также пересказывается история присяжной Анны Добрачевой, которая рассказывала, что была вынуждена покинуть коллегию, потому что другие члены коллегии Мамонов и Николаева оказывали на нее давление. Утверждается, что в коллегии было несколько бывших силовиков.
Аграновский в своем дополнении к жалобе, ссылаясь на ЕСПЧ, указывает на нарушение прав Хасис при аресте, выразившееся в применении спецсредств. Также обращает внимание, что срок давности по статье о незаконном приобретении и ношении оружия уже вышел.
Исходя из доводов защиты, говорит судья, а также решений ЕСПЧ и президиума Верховного суда, кассационное решение по делу было отменено, потому что не был проверен факт давления на присяжных.
Для этого сегодня в суд вызваны члены коллегии; явились трое, предполагается их допрос: это Николаева, Чернов и Дикова.
Защитник Аграновский возражает против допроса, поскольку им уже не исправить нарушения предыдущего процесса, присяжный Чернов не упоминается в решении ЕСПЧ, а претензии к решению Мосгорсуда не ограничиваются поведением коллегии присяжных.
Видео в зале для трансляций на этом моменте отключается.
Адвокат Першин поддерживает Аграновского: уже зафиксирован факт того, что коллегия не была беспристрастной, установлено, что Мамонов оказывал давление на других присяжных, было интервью «Газете.ру», где он рассказал, что и другие присяжные читали про дело в интернете — допрос ничего не решит.
Тихонов повторяет за адвокатами и добавляет: «Более того, те присяжные, в отношении которых моими адвокатами был заявлен отвод в ходе заседания 18 апреля 2011 года, те присяжные были допрошены в зале суда председательствующим и они могли пояснить свою позицию и возражать по поводу отвода — кто мог и хотел, тот возражал и заявлял, в частности председатель коллегии Мамонов».
Хасис тоже считает, что допрос уже ничего не изменит: «Как мне кажется, допрос не прольет никакого света на весь процесс и просто затянет время».
Позицию адвоката Заикина разобрать невозможно из-за качества трансляции. Михаил Маркелов говорит, что на ЕСПЧ не надо ориентироваться, поскольку есть национальное законодательство; он не возражает против допроса присяжных. Прокуроры тоже считают возможным их допрос.
В итоге судьи решают опросить присяжных, явившихся в Верховный суд.
Первой в суде опросят Валентину Николаеву, женщину 1946 года рождения.
Судья объясняет ей, что нужно проверить доводы защиты, и спрашивает, помнит ли она процесс 2011 года. Николаева отвечает, что помнит: была присяжной и участвовала в вынесении вердикта.
— Они ссылаются на интервью присяжной Добрачевой Анны, которое она дала МК, о том, что якобы на нее в частности и на других присяжных заседателей оказывалось незаконное воздействие со стороны Мамонова и с вашей стороны. Были такие факты? — спрашивает судья.
— Нет, — коротко отвечает Николаева.
— Сторона защиты также указывает, что в совещательной комнате Мамонов сообщал присяжным сведения из СМИ в отношении личностей на то время подсудимых Хасис и Тихоновой, было такое обсуждение?
— Нет, такого не было. Можно я вам скажу? Мы вообще, выходя из зала, никогда не говорили о процессе. Мы просто пили чай и старались на домашние дела переключиться. Это глупости, кто это говорит. Первый же у нас заболел, у него приступ был. Никто не хотел быть председателем, мы буквально этого молодого заставили. Что же она такая умная, сама не стала председателем?
— Она также указывала, что вы оказывали на нее воздействие.
— Я на нее?
— Да, на Добрачеву.
— Никто ни к кому не подсаживался, все в курилку ходили.
Далее судья спрашивает, правда ли, что Николаева обещала «сотруднику суда, куратору» обвинительный вердикт? Это «навет, глупость», отвечает она.
Прокурор спрашивает, известны ли обстоятельства, при которых Добрачева вышла из коллегии? Николаевой они не известны. Маркелов интересуется, были ли у Добрачевой неприязненные отношения с другими членами коллегии? «Да не было ни у кого!» — восклицает в ответ Николаева.
Тихонов вежливо спрашивает, был ли заявлен отвод Мамонову и Николаевой, помнит ли Николаева об этом. Судья говорит, что на такой вопрос отвечать не надо. Тихонов переформулирует: был заявлен отвод, судья предложил Николаевой пояснить это ходатайство, были те же аргументы и интервью Добрачевой, почему Николаева тогда не дала объяснения? Судья опять говорит, что отвечать не надо: есть протокол, есть постановление судьи Замашнюка, где это отражено, сейчас выясняются другие обстоятельства.
Других вопросов к Николаевой нет, ее отпускают.
В зал приглашают Михаила Чернова 1959 года рождения. Судья спрашивает, оказывалось ли давление на присяжных. Чернов ничего про такое не знает, а про Мамонова, который доводил до коллегии какие-то сведения, говорит, что это не соответствует действительности, «и какой-то предвзятости к подсудимым не было».
Кто-то из участников заседания задает вопрос, как Чернов голосовал по вердикту; вопрос снимается, бывшего присяжного отпускают.
Следом в зал заходит Валентина Дикова 1950 года рождения. Она говорит, что давление на присяжных не оказывалось, Мамонов присяжным ничего не рассказывал, Николаева ни на кого не воздействовала. Ее также отпускают.
Судья объявляет, что коллегия решила по возможности заслушать всех присяжных из процесса 2011 года, поэтому остальных вызовут в суд повторно. Объявляется перерыв до 10 часов 27 января.
Адвокат Аграновский просит судей посодействовать, чтобы Тихонову в колонии разрешили телефонный звонок: прошлый шанс созвониться Тихонов использовал, когда Аграновский ехал в машине и не мог говорить — поэтому Тихонов позвонил сестре. Судья отвечает, что это не в его компетенции.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке