Предыдущее заседание длилось около 10 часов. Сначала защитники выступили с дополнениями: все адвокаты обратили внимание на то, что потерпевший Виталий Соловчук подавал заявление о возбуждении уголовного дела «в отношении неустановленных лиц», хотя в суде он признавался, что сразу узнал Александра Кокорина и Павла Мамаева. Затем они зачитали положительные характеристики на своих подзащитных от всевозможных людей и инстанций: например, адвокат Мамаева Игорь Бушманов предоставил суду характеристику, в которой соседи называют футболиста «любящим мужем», который никогда не выражается нецензурной бранью.
После в суд пришла свидетель Юлия Новикова — дознавательница, которая приехала в «Кофеманию» после драки. Она ответила на вопросы прокурора Светланы Тарасовой о стуле, которым был нанесен удар потерпевшему Денису Паку. В частности, дознаватель ответила, что никому не угрожала закрытием кафе в случае, если не найдет тот самый стул.
Затем по просьбе защиты в качестве свидетеля выступил отец подсудимого Александра Протасовицкого, который назвал сына «миротворцем» и «любвеобильным» человеком. «Я сыну верю. Соловчук оскорбил его, в том числе и меня, семью оскорбил. Получил по заслугам», — сказал он.
Судья объявила о начале прений сторон. В своем выступлении прокурор Тарасова вольно пересказывала показания свидетелей. «Ты попал! Да ты знаешь, кто мы такие? Мы — Кокора и Мамай!». Затем спортсмены стали агрессивно требовать «пояснить за петуха», говорила она. Брошенную Кокориным-старшим одной из свидетельниц фразу «Маме привет!» она связала со словами Соловчука о том, что после избиения футболист потребовал от него не писать заявление в полицию, и интерпретировала ее как угрозу.
Обратила прокурор внимание и на противоречия в логике обвиняемых, например на то, что Кокорин утверждает, что не бил Соловчука, который назвал его «петухом», но бил Пака стулом в ответ на слово «******» [ушлепки].
«Этому есть простое объяснение. Все, что сказано подсудимыми — чистая ложь», — настаивала Тарасова.
В конце своего эмоционального выступления она запросила братьям Кокориным по полтора года колонии общего режима, а остальным подсудимым — год и пять месяцев.
Первым из защитников выступил адвокат нападающего «Зенита» Александра Кокорина Андрей Ромашов. Он выражал уверенность в том, что Соловчук все же назвал Кокорина «петухом», а Пак несколько раз менял показания и пытался скрыть, что говорил слово «******» [ушлепки]. Другой его защитник Татьяна Стукалова давила на жалость: по ее словам, сын футболиста все время говорит «папа», но вместо отца видит только его кубки и награды.
Адвокат Кокорина-младшего Вячеслав Барик выступал больше часа. В частности, он поделился с судом своими познаниями в чтении по губами («по артикуляции губ звуки "е", "бэ", извините, их сложно подменить. "Хамло" — это "а", а тут — "е", "бэ"»), а затем вдруг стал рассуждать о брате своего подзащитного, который «ножками из интерната проделал себе путь к успеху».
Завершил свое выступления Барик воспоминанием об эпизоде из детства братьев: «Когда Кирилл был маленьким, он чуть не утонул. Ему было четыре годика. Его спас Саша. Потом они спасли другого человека, когда Кирилл плавать научился. У них вот такая команда добрых дел».
Адвокат полузащитника «Краснодара» Павла Мамаева Бушманов, говоря про эпизод с Соловчуком, уверял, что тот сам спровоцировал драку, а в «Кофемании» его подзащитный нанес один единственный удар, который не образует состав уголовного дела.
Защитник Протасовицкого Татьяна Прилипко было посетовала на то, что за нее уже все сказали коллеги, как вдруг начала характеризовать потерпевших. По ее мнению, Соловчук и Пак похожи: оба «самовлюбленные», «высокомерные», «провокационные» мужчины, которые «комплексуют». Говоря о Паке, который воспринял шутку про «Гангам стайл» как оскорбление, защитник процитировала барона Мюнхгаузена: «Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица… Улыбайтесь, господа… Улыбайтесь».
Наконец, подсудимые выступили с последним словом. Все они извинились перед потерпевшими, семьей и обществом. «Хотелось бы вас чисто по-человечески попросить не ломать судьбы ребят, дать им вернуться к семье, заниматься любимым делом», — дрожащим голосом говорил Кокорин-старший судье.
Сегодня — тринадцатое по счету судебное заседание по делу футболистов. Корреспонденты «Медиазоны» посещали каждое из них, в специальном материале кратко изложены развитие уголовного дела и ход его рассмотрения в суде.
Всем четверым подсудимым предъявлены обвинения по части 2 статьи 213 УК (хулиганство, совершенное группой лиц). Кокорина-старшего обвинили в причинении легкого вреда здоровью из хулиганских побуждений с применением оружия и причинение легкого вреда здоровью из хулиганских побуждений (пункты «а», «в» части 2 статьи 115, пункт «а» части 2 статьи 115 УК), Мамаева — в побоях (статья 116 УК).
Протасовицкому вменили статьи 115 и 116 УК, Кокорину-младшему — два эпизода по статье 115 УК и один — по статье 116.
Эти обвинения предъявлены из-за конфликтов в стриптиз-клубе «Эгоист» и «Кофемании», в результате которых потерпевшими признали трех человек.
Обвиняемые находятся под стражей с октября 2018 года — по семь месяцев. Прокурор запрашивала для них по 15–16 месяцев колонии общего режима.
Согласно действующему законодательству, день в СИЗО засчитывается за полтора дня в колонии общего режима.
Таким образом, даже если суд признает их виновными и назначит запрошенные обвинением сроки, подсудимые уже отбыли большую часть наказания.
РБК пишет, что тренер «Зенита» Сергей Семак рассматривает возможность дальнейшего сотрудничества с Кокориным.
«Моя личная позиция — я как тренер заинтересован в Кокорине, чтобы он вернулся к нам. Но клуб скажет свою позицию по вопросу и дальше будем [обсуждать]», — сказал он.
Подсудимые сидят в аквариуме в наручниках.
В «Кофемании», читает судья, обвиняемые тоже совершили хулиганство, их поведение не соответствовало социальным нормам. Желая противопоставить себя другим, они подошли к Паку и использовали для удара деревянный стул. Удары наносили братья Кокорины, говорит судья и перечисляет, какие повреждения получил чиновник.
Судья переходит к оглашению позиции подсудимых, снова звучит фраза «Кого ты назвал петухом?». Первыми оглашаются показания Кокорина-младшего.
Абрамова читает быстро и тихо.
Далее судья читает показания Александра Кокорина, следом — Мамаева. Упоминается, что последний частично признал вину.
Прокурор Тарасова слушает приговор абсолютно невозмутимо, сложив руки на животе.
Наконец судья читает показания четвертого обвиняемого, тренера Александра Протасовицкого.
Братья Кокорины перешептываются в аквариуме
Абрамова переходит к показаниям потерпевшего Соловчука: когда Мамаев у «Эгоиста» взял его за подбородок, ему было неприятно. Футболист сбил его с ног и стал бить по телу и голове, а подошедшая девушка пыталась остановить избиение.
Далее излагается версия чиновника Пака о конфликте в «Кофемании», потом — показания Сергея Гайсина, гендиректора Центрального научно-исследовательского автомобильного и автомоторного института НАМИ.
Судья быстро перечисляет показания свидетелей из компании футболистов: Александры Поздняковиене, Екатерины Бобковой, Лолы Джафаровой, Карена Григоряна, Геннадия Куропаткина. Все они были очевидцами событий.
Постоянно звучат слово «петух» и словосочетания «корейский исполнитель» и «танец корейского комического певца».
Покончив с показаниями свидетелей, судья Абрамова переходит к чтению заключений экспертиз, в том числе тех, которые исследовали видеозаписи конфликтов у «Эгоиста» и в «Кофемании».
Дальше идут другие документы: протоколы осмотров, медицинские данные о травмах потерпевших, их заявления.
Судья читает, что вина подсудимых подтверждается доказательствами, а их показания опровергаются.
Есть свидетельства об умысле на избиение Соловчука, говорит Абрамова, а доводы футболистов о том, что водитель начал конфликт, не подтверждаются. Оскорблений, говорит судья, водитель не произносил, никто из подсудимых лично про петухов ничего не слышал.
Водитель «к физическому контакту с подсудимыми не стремился». Оснований считать его поведение провокационным нет.
Далее Абрамова переходит к эпизоду с Паком и Гайсиным в «Кофемании». Компания, говорит она, в кафе вела себя вызывающе, шумела и материлась, пыталась показать «мнимое превосходство над окружающими».
Действия футболистов носят хулиганский характер, они неуместно привлекли к себе внимание Пака, сравнив его с певцом из Кореи.
Деревянный стул использовался как оружие, факт нанесения удара Кокориным-старшим подтверждается, а доводы защиты не подтверждается показаниями чиновника.
Также нет оснований считать, что был изъят не тот стул, которым били Пака.
Потерпевший Гайсин, читает Абрамова, никого не оскорблял, а просил собравшихся разойтись. Действия Мамаева и Протасовицкого можно считать побоями, поскольку они принесли Гайсину боль.
Следом она говорит, что не видит оснований не доверять показаниям свидетелей, которые были даны на предварительном следствии.
Судья исключает из квалификации действий подсудимых предварительный сговор — не усматривает его наличия. Они действовали спонтанно, роли не распределяли.
На этом на протяжении всего процесса настаивали как сами подсудимые, так и их адвокаты — множество вопросов свидетелям касалось как раз того, был ли в действиях спортсменов предварительный сговор.
Кокорин-старший: есть ребенок, футболист содержится под стражей — смягчающие обстоятельства. Отягчающее: преступление совершено в составе группы лиц.
Говоря о Мамаеве, судья говорит про детей и его награды, что он частично признал вину и пытался возместить ущерб. Отягчающее обстоятельство — то же самое.
«Исправление возможно только в колонии общего режима», — говорит судья.
У Протасовицкого, отмечает судья, тоже есть смягчающие обстоятельства и такое же отягчающее обстоятельство.
Исправление возможно только в колонии общего режима. Прокурор улыбается.
Адвокаты пока не выходят к журналистам, неизвестно, будет ли обжаловаться приговор.
Если да, то и апелляционного решения обвиняемые будут дожидаться в СИЗО, а значит, этот период будет высчитываться из расчета день за полтора.
Таким образом, можно предположить, что в декабре все подсудимые уже выйдут на свободу — не считая возможного условно-досрочного освобождения или сокращения срока на апелляции.
Из зала выходят Алана Мамаева и жена Кокорина, Дарья Валитова. Мамаева — заплаканная, со скомканной салфеткой. «Ну они щас накинутся же, пипец!» — разводит руками Валитова, пока они идут к лестнице. Вероятно, она имеет в виду журналистов.
Девушки уходят, закрывшись куртками, никаких комментариев они не дают.
Адвокат Кокорина-старшего Ромашов сказал журналистам, что будет обжаловать приговор. По его подсчетам, апелляционное рассмотрение пройдет примерно через два месяца.
Таким образом, ко вступлению приговора в силу из срока лишения свободы будет вычтено еще три месяца.
Подавать на УДО футболисты в этот период не смогут.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке
У Пресненского районного суда. Фото: Александр Бородихин / «Медиазона»