Навального задержали 25 августа — за две недели до протестной акции 9 сентября — у подъезда его дома. 27 августа Тверской суд Москвы признал оппозиционера виновным по части 8 статьи 20.2 КоАП (повторное нарушение правил публичных мероприятий) и назначил 30 суток административного ареста. Дело касалось акции в поддержку «забастовки избирателей», которая прошла еще 28 января.
Рано утром 24 сентября на выходе из спецприемника Навального снова задержали. Позже соратник Навального Леонид Волков рассказал, что его привезли в ОВД «Даниловский» и составляют протокол по части 4 статьи 20.2 КоАП (действие или бездействие при проведении митинга, которые повлекли вред здоровью человека или имуществу). «Это экзотическая статья, на моей памяти не применялась никогда», — пишет Волков.
Наказание по этой статье предусматривает штраф от 100 до 300 тыяч рублей, обязательные работы на срок до 200 часов или административный арест на срок до 20 суток.
Пока Навальный отбывал административный арест, глава Нацгвардии Виктор Золотов вызвал политика на дуэль и пообещал сделать из него «отбивную». Видеоролик с выступлением Золотова выложили на сайте ведомства как ответ на расследование ФБК о закупках продовольствия для Нацгвардии.
«Господин Навальный, вы, пожалуйста, не расстраивайте меня. Если вы начнете съезжать с этой сатисфакции, то к лейблу подлеца и труса — коим я вас и так считаю — прилипнет еще, знаете, такое студенистое желеобразное пятно слизняка. И тогда уже с вами точно никто не захочет разговаривать», — говорил глава Нацгвардии. «Медиазона» публиковала полную расшифровку его заявления.
Позже жена Навального Юлия ответила Золотову: она назвала руководителя Нацгвардии трусом, который угрожает арестованному политику. «Он — трус, потому что для своего ролика вырядился то ли как генерал латиноамериканской хунты, то ли как вождь племени Тумба-Юмба», — написала она в своем инстаграме.
Проект «Апология протеста» в своем телеграм-канале пишет, что привлечение Навального по части 4 статьи 20.2 КоАП — «опасный сигнал». Правозащитники напоминают о статье 212.1 УК (неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения митинга), по которой единственным осужденным был активист Ильдар Дадин. Адвокаты безуспешно пытались добиться признания этой статьи неконституционной в Конституционном суде. КС в своем постановлении описал условия, при которых статья 212.1 может применяться.
«Если коротко, то КС РФ сказал — уголовная ответственность за митинги возможна лишь при наличии вреда здоровью или имуществу. Часть 4 статьи 20.2 КоАП как раз и имеет обязательный элемент состава — вред здоровью или имуществу», — отмечает «Апология протеста».
Глава международной правозащитной группы «Агора» считает, что «Навального помещают из-под ареста за решетку с явной подготовкой к уголовному делу».
Алексея Навального провели в зал. Материал будет рассматривать судья Елена Армяшина.
— Всем привет! — говорит Навальный, проходя по коридору.
— С освобождением, — отвечает ему Руслан Шаведдинов.
— Спасибо.
Соратник Навального Николай Ляскин предлагает занести в зал лавки из коридора, чтобы места хватило — зал очень маленький. Приставы отказывают и просят согласовать этот вопрос с пресс-секретарем. В зал запускают фотокорреспондентов.
Журналисты и сторонники Навального заходят в зал, всего примерно десять человек. Навальный сидит за столом, листает материалы административного дела и бегло читает его. Слышны слова «организовал акцию» и дата 7 августа.
Тем временем приставы пустили в зал еще семерых слушателей, в том числе Николая Ляскина.
Навальному передают бутылку воды и банку колы. Полицейский требует вернуть металлическую банку. Политик возражает, что пока не арестован, полицейский оставляет его в покое.
Навальный снова смотрит в материалы и говорит, что в них упоминаются «мешки со строительным мусором», а также — что кто-то бросал в машину различные предметы и причинил вред здоровью двух сотрудников правоохранительных органов.
В зал заходит судья.
— Защитники, адвокат присутствуют? — сразу интересуется судья Армяшина.
— К сожалению, нет, меня освободили в 5:50 [утра] и сразу задержали. Средств связи у меня не было, даже ручки и бумаги не было. Кого-нибудь позвали? — говорит Навальный.
Судья говорит, что сначала разъяснит Навальному его права, а потом обещает разобраться с адвокатами. В зале действительно нет адвокатов.
— Вы получали протокол об административном правонарушении? — спрашивает судья.
— Мне дали такую бумагу, на ней ничего нету, перед тем, как мы поехали.
— Тут следует, что вы отказались от получения? — уточняет она.
— У меня не было адвоката. По объективным причинам я не мог вызвать адвоката, чтобы он вместе со мной знакомился с документами, поэтому я отказался участвовать в этой процедуре.
— Но протокол вам выдали?
— Нет, мне выдали некий набор бумаг, протокол под подпись не давали, — говорит Навальный.
Навальный говорит, что ему нужно время на ознакомление с материалами дела. Судья предлагает перерыв десять минут. «Мне нужно два дня, позвонить адвокату...» — возмущается Навальный.
— Я вас услышала, перерыв 10 минут, — говорит судья.
— Вам необходимо участие защитника, представителя?
— Конечно, санкция по статье — обязательные работы, арест. Меня задержали, восемь часов я сидел в обезьяннике, потом привезли сюда, — говорит Навальный.
Судья объявляет перерыв 30 минут, чтобы Навальный мог связаться с защитником. Напоминает, что административное производство не предусматривает обязательного участия защитника. «Время мы вам предоставляем», — говорит судья.
Навальный возражает, что сейчас пять часов вечера. Судья, говорит: «Пожалуйста, связывайтесь».
Навальный выходит позвонить, перед этим они с пресс-секретарем ФБК Ярмыш обсуждали, что адвоката Ольги Михайловой нет в сети, поэтому попробуют позвонить адвокату Вадиму Кобзеву.
Навальный предлагает открыть в зале окно, его открывают.
Политик говорит, что Кобзев и Михайлова не могут прийти, поэтому он сейчас напишет ходатайство, чтобы заседание отложили и защитники могли приехать.
«Можно вам кое-что показать?» — подходит к Навальному какая-то девушка с телефоном. Тот говорит, что очень занят и продолжает писать ходатайство.
Навальный говорит помощнице судьи, что дальше перерыв продолжать нет смысла.
В зал зашли двое мужчин в гражданском, похожих на полицейских. Один из них — сотрудник полиции по фамилии Бандура.
Исправлено в 17:18. Первоначально в посте говорилось, что Бандура — сотрудник Центра «Э». Сам он, обратившись к корреспонденту «Медиазоны», попросил исправить эту неточность, сказав, что работает в полиции, но не в ЦПЭ. Точно называть свою должность он не стал.
В ожидании судьи Ярмыш рассказывает Навальному об уголовном деле против адвоката Михаила Беньяша.
«Вчера так радовался, когда нахлобучили губернаторов», — отмечает Навальный.
Судья Армяшина возвращается в зал суда:
— Воспользовались предоставленным вам временем?
— Воспользовался, но рассматриваю ваше предложение как издевку. Это невозможно, я связался с адвокатами, и они не могут приехать. Я написал два ходатайства идентичных, прошу перенести [рассмотрение] на 26 [сентября] и нуждаюсь в адвокатах Кобзеве и Михайловой. Прошу объявить перерыв до 26 числа. Это было бы довольно разумно, сейчас уже пять вечера. Вы очень хотите домой, я вижу, и я хочу домой, хотя бы на денек. В среду или во вторник точно так же проведем, точно так же влепите мне 20 суток.
Судья уходит.
Судья Армяшина вернулась в зал. Она очень тихо начинает читать постановление. По мнению судьи, оснований для удовлетворения ходатайства Навального о переносе заседания нет. Она отказывает.
— Имеются отводы, ходатайства? — уточняет судья.
— Есть ходатайство об ознакомлении с материалами дела до 26 сентября, это предполагает использование технических средств, [у меня нет] ни фотоаппарата, ни телефона. Объективно, сколько там листов, 150? Два дня меня бы устроило, хотя бы один день.
Судья снова удаляется.
К Навальному подходит полицейский и запрещает фотографировать на телефон материалы дела. До этого телефон оппозиционеру передал один из сотрудников ФБК.
Полицейский говорит, что он не знает, кто это и требует прекратить. Навальный отвечает: «Вы нарушаете распоряжение судьи!». В итоге Навальный говорит, что закончит фотографировать, а потом судья примет решение. Полицейский замолкает.
Судья возвращается в зал.
Навальный ходатайствует о вызове свидетелей. «Один из них — это организатор митинга [сотрудник ФБК Георгий] Албуров! — восклицает Навальный. — Мне его попросить выйти?»
Судья просит Албурова выйти. Также Навальный просит допросить Любовь Соболь, которая вела переписку с мэрией.
Судья уточняет, о чем будет давать показания Соболь. Навальный говорит, что, по словам полицейских, Соболь «очевидным образом» известила Навального о получении писем от московских властей как учредителя организации, где работает. При этом два из трех писем Соболь получила, когда Навальный уже был под арестом.
Навальный далее перечисляет свидетелей. Это полицейский инспектор Туляков Т. В., который составлял этот и предыдущий протокол на 30 суток ареста, он должен подтвердить появление «фантастических документов», которые не могли взяться в материалах. По словам оппозиционера, Туляков, утверждает, что Навальный организовал шествие, из-за которого было поцарапано лако-красочное покрытие автомобиля. «Он ограничивается словами явно и очевидно», — отмечает Навальный.
Также Навальный просит вызвать двух понятых и полицейского Бодрова, с рапорта которого и было начато административное производство. Он упоминает некий акт исследования интернета, при котором нашли правонарушение — самого акта нет, фамилий сотрудников отдела Центра «Э» нет, «это полная фикция».
Кроме того, политик просит допросить полицейских Тихонова и Шевченко, которые задерживали его сегодня утром.
— Каким образом они на утреннем разводе услышали про мои противоправные действия, а потом к пяти утра оказались у спецриемника, чтобы меня задержать. Какая была причина, кто давал команду? Я исключаю, что восемь сотрудников оперполка вдруг случайно оказались у спецприемника.
Навальный продолжает:
— Из протокола следует, что Соболь и Албуров отправили некие письма 24 августа, соответственно… А, нет, смотрите, в адрес Соболь 24, 26 августа и 5 сентября были направлены уведомления. Очевидно, что уведомление от 24 числа она не могла получить раньше, чем в понедельник 27, а я с 25-го находился под арестом. Мало того, материалы составлял тот самый Туляков. Улавливаете? Грубо говоря, все было отправлено, когда я уже находился под арестом.
— Единственный сотрудник московской полиции, который умеет составлять протоколы — это Борис Бандура, он сейчас здесь, и, я думаю он сейчас инструктирует Тулякова по телефону. Давайте не будем так делать, — говорит Навальный.
— Я с женой переписываюсь! — шепотом отвечает Бандура из зала.
— С женой? — усмехается Навальный и показывает пальцем на Бандуру. Судья предлагает полицейскому выйти из зала.
— Сейчас он выйдет и все расскажет, что должен рассказать, — заключает Навальный.
— Придуманная хрень, — комментирует Навальный документы.
— Следите <нрзб>, — говорит судья. Навальный просит научить, какими словами следует комментировать такие документы.
Оппозиционер указывает на отсутствие акта неких семи сотрудников ЦПЭ, он считает его «придуманным полностью». На этот акт в своем рапорте ссылался полицейский Бодров.
— «Я присутствовал на утреннем разводе, и нам рассказали про противоправные действия Навального», — цитирует политик один из документов. — Тут есть сотрудники 2-го оперполка, давайте у них спросим.
Судья уходит на решение по ходатайству о допросе свидетелей.
Судья снова возвращается в зал и тихо читает свое решение: она не находит оснований для допроса свидетелей, так как на этой стадии в документах нет противоречий.
— Даже Албурова и Тулякова, которые здесь? — спрашивает Навальный.
— Это не значит, что их нужно допрашивать, — говорит судья.
В зале ветром открывает окно и сбивает жалюзи.
Судья Армяшина переходит к материалам дела. Она читает, что Навальный «разместил информационные тексты со ссылками», в своем обращении «Навальный сообщает про акцию». Судья очень тихо читает, что обращение опубликовали «в социальной сети Twitter с аудиторией свыше 2 млн читателей».
Сотрудника ФБК Георгия Албурова пустили обратно в зал. Судья продолжает зачитывать документы о согласовании акции 9 сентября:
— [Сотрудница ФБК Любовь] Соболь, являясь организатором публичного мероприятия, указывает адрес ФБК, учредителем которого является Навальный. Навальный не мог не знать об итогах рассмотрения [заявки], а именно о признаннии акции несогласованной.
Акция переросла в шествие, читает судья. Из-за сильного ветра за окном судью сложно расслышать.
Из речи судьи можно различить фразу «стали бросать в машину полиции различные предметы» и «осознавая противоправный характер своих действий».
Далее судья перечисляет документы: рапорт полицейского Бодрова «об обнаружении информационного текста со ссылкой на видеоматериал» и другие.
Судья Армяшина уточняет, не давал ли Навальный пояснения по протоколу. «Конечно, без защитника я отказываюсь давать пояснения», — отвечает Навальный.
Навальный уточняет, к чему относится дата 24 августа. Судья отвечает, что в этот день пришел ответ мэрии.
— Я могу ходатайствовать об обозрении письма, которое есть у нас? — говорит Навальный. — Я прошу суд ознакомиться с письмом, которое получила Соболь, она получила его 26 августа.
Он передает суду документ.
— Кроме того, я хочу обратить внимание, что у вас там письмо от 26 августа — оно ровно за тем исходящим номером, которое указано в протоколе как письмо от 24-го — либо оно сфабриковано, либо это два письма с одинаковым номером, чего не может быть.
Судья:
— Ваше мнение, признаете, не признаете вину?
— Я хотел бы еще раз ходатайствовать, чтобы мы хотя бы допросили явившегося в зал Тулякова. Там куча несовпадений. Вы же сами зачитали, что каким-то удивительным образом трактуется необходимость учредителя организации читать все письма.
— Уважаемый Алексей Анатольевич, ваше ходатайство было рассмотрено. Если суд с вами согласится, он на это укажет. Я вас услышала.
— А я хочу напомнить, что невозможно таким образом вести судебный процесс. Судья изучает все возможные обстоятельства. Вы отказываетесь. Вы не допустили меня к защите, вы мне дали 20 минут на ознакомление. Поэтому я вам письменно заявляю отвод.
Навальный:
— Вы сами отлично понимаете, что делаете. Вы просто придумываете дело, совершенно нагло фабрикуете административное дело, которое является шагом к фабрикации уголовного дела. Наличие этого состава с мусором на проезжей части и поцарапанной «Тойотой» дает возможность и преюдицию для возбуждения уголовного дела. Вы прекрасно понимаете, что делаете, и я заявляю вам отвод.
Судья уходит.
Навальный обращается к своим соратникам и говорит, что нужно снова составить список книжек, которые ему принесут в спецприемник. В разговоре с Ярмыш он произносит: «Десять книжек женской прозы, я не могу больше».
— «Последний из могикан» (роман Фенимора Купера — МЗ)? — предлагает Ярмыш.
— Ну, это я читал.
Навальный просит принести ему что-то из литературы второй половины ХХ века, книги Ирвина Уэлша. Оппозиционер говорит, что прочитал «Кентавра» и «Кролик, беги» Джона Апдайка.
Теперь Навальный выскажет свою позицию по делу. Он предупреждает, что его речь будет состоять из нескольких частей.
— Чтобы мы понимали, и для записи этого процесса. Что происходит. Есть статья Уголовного кодекса 212.1, которая была придумана специально для возбуждения дел на людей, которые организуют массовые мероприятия против этой коррумпированной власти. Статья Ильдара Дадина. Впоследствии суд признал, что нельзя возбуждать дела, если нет последствий с ущербом и вредом.
Именно поэтому вы стряпаете в отношении меня третье административное дело за полгода и используете эту довольно редкую статью, и вот эти смехотворные вещи в материале. Рапорт какого-то майора: «Я осмотрел свою "Тойоту" и обнаружил царапины на лакокрасочном покрытии».
Вы сами отлично знаете и за это понесете наказание рано или поздно, как и другие судьи, как вы.
Политик продолжает:
— Что касается самого материала, который состоит из двух частей. Первое: я организовал мероприятие через призывы и сделал это таким образом, что случилась демонстрация. Люди шли по проезжей части и поцарапали «Тойоту», а также вынесли строительный мусор на проезжую часть. Даже по этому понятно, что все вменяемые мне заявления сделаны до 25 августа.
Безусловно, я против повышения пенсионного возраста, мы подали заявку на акцию. Я ненавижу людей, которые приняли решение о повышении пенсионного возраста. Я во всех митингах, которые были 2, 9, 16 сентября и в это воскресенье, призывал участвовать. Только в конкретно этой ситуации все заявления были сделаны до того, как правительство Москвы незаконно признало, что этот митинг какой-то никакой.
Все, что мы видим — документ от 26 числа, когда я уже находился в ОВД «Даниловский», [был] лишен доступа к средствам связи и интернету. Все, что происходило до этого — мое полное законное право информировать о том, что мы подали заявку на митинг.
Далее Навальный говорит, что судья должна была посмотреть видеозапись об акции 9 сентября, где говорится о том, что заявка на ее проведение будет подана.
— Я имею на это полное право. В дальнейшем, прямо в протоколе, пишет замечательная эта девушка, что если орган исполнительной власти считает, что мероприятие запрещенное и несогласованное, то человек должен предпринять какие-то действия, чтобы перестать это делать. Но я не мог ни призывать, ни прекратить — более того, обычно же перед мероприятиями за мной прокуроры бегают без конца, но мне никто не приносил никаких предостережений. В материалах дела же нет, что в спецприемнике у меня изъяли телефон или iPad — нет, я не пользовался всем этим.
Спецприемник вообще был блокирован 8-9 сентября, там была заблокирована мобильная связь. И ни я, ни полицейские не могли пользоваться связью. Даже защитников не пускали. Таким образом, с 25 числа я был полностью лишен возможности с кем-то связываться и какие-то действия предпринимать. А правительство Москвы приняло свое решение только 26 числа.
Навальный:
— Судят меня на основании трех вещей: видео от 7 августа, твита от 24 августа и видеоролика от 24 августа. Ролика в материалах дела нет, поэтому суд обязан исключить упоминания об этом. Первое доказательство, 7 августа, еще может быть принято к вниманию судом, потому что его сотрудники ЦПЭ где-то нашли и кому-то отправили. Все остальное откуда взялось — некий акт в рамках какого-то административного материала.
Судья уточняет, находится ли ролик в общем доступе, Навальный подтверждает.
— Почему инспектор по административной практике занимается оперативной деятельностью и рыщет по интернету, читает мои твиты? Это невозможно по закону. Что за акт, какие понятые, какой административный материал? Эти чисто процессуальные детали должны привести к исключению двух из трех доказательств из дела.
Теперь Навальный говорит, что когда он «обоснованно» называет чиновников жуликами и ворами, они подают в суд.
— Их адвокаты говорят, что ты не можешь называть Усманова или Шувалова вором, потому что нет решения суда. А можно узнать, почему здесь на меня составлен материал за несанкционированное шествие с вредом здоровью и имуществу? «По данному факту проводится проверка». Так может проверка выяснит, это участники поцарапали «Тойоту», была ли она поцарапана или сотрудники полиции сами поцарапали? Если я напишу в полицию, что у меня повредили лакокрасочное покрытие, потому что генерал армии [Виктор] Золотов своей кокардой терся о мою машину, то проверка установит, что Золотов не мог этого сделать, потому что в это время воровал капусту.
Результаты экспертизы есть? Судебное решение есть? Никаких юридических фактов об ущербе от акции 9 сентября нет. Мы знаем, что это было мирное мероприятие. Вся страна возмущена, четыре губернатора проиграли выборы, потому что люди возмущены повышением пенсионного возраста. Может это сотрудники ЦПЭ — уверен, так и было — прибежали и кидали мусор в машину.
Нету состава части 4 статьи 20.2. Я, конечно, не согласен с этими материалами. Сама схема реализации дела показывает на его фабрикацию. Не может быть такого, что в шесть часов составляется материал, меня в пять утра задерживают. Очевидно, что это сконструировано таким образом, чтобы я вышел, меня сразу задержали — а вам же уже написали там на бумажке, сколько суток надо дать.
Судья слушает его, моргая.
— Я, естественно, требую производство по делу прекратить и вынести частное определение в отношении сотрудников ОВД «Даниловский», а в идеальной ситуации — вам следует уйти из состава федеральных судей и ожидать наказания, которое вас ожидает в прекрасной России будущего, — заканчивает свою речь Навальный.
Судья решила установить личность Навального, так как не сделала это в самом начале.
— Спасибо, что вы напомнили. Из протокола следует, что было два формальных заявителя митинга — Албуров и Соболь. Они получили письмо от мэрии по адресу ФБК, и из этого якобы следует, что я автоматически должен быть в курсе писем, которые получают Соболь и Албуров. С 25 числа я был задержан. Вы же не читаете все письма, которые приходят в суд? В ФБК ежедневно приходят сотни писем. Раз я учредитель, то должен быть в курсе всей переписки? Это утверждение абсурдно.
Судья уходит.
В ожидании судьи Навальный просит Николая Ляскина передать привет участнику Pussy Riot и издателю «Медиазоны» Петру Верзилову. Политик также упоминает «классный репортаж на "Медузе" про китайскую провинцию Синьцзян».
Навальный спорит с Ляскиным на мороженое, удастся ли ему помыться сегодня. «Я тебе должен сказать фразу "Отсиди с мое…"» — говорит Навальный.
«Я там сломал систему. Нашeл, что в инструкции написано, можно отправлять телеграммы, — рассказывает Навальный о буднях в спецприемнике. — Как выяснилось, это суперсложно, этим занимался весь спецприемник. Если раньше приходила женщина с сумкой, то теперь надо, чтобы кто-то ехал на почту — и не на всех почтах принимают; а она (телеграмма — МЗ) либо за мой счет, либо за счeт госоргана. Изначально я хотел отправлять по 10 штук в день. В "Мастере и Маргарите" была сверхмолния. Я написал самую быструю, сверхмолнией. Начальник отвозил. 280 рублей, доставили Даше (дочери Навального — МЗ) в школу».
Навальному вменяется публикация анонса акции 7 августа, твита и видеролика от 24 августа. Судья говорит, что Навальный не мог не знать о результатах рассмотрения мэрией заявки на акцию от его сторонников.
По версии полиции, призывы Навального привели к массовой публичной акции 9 сентября в центре Москвы. Митинг перерос в шествие «отдельной группы граждан по улицам Москвы». Они выкрикивали политические лозунги, а их действия «повлекли помехи движению пешеходов и транспортных средств, а также причинение вреда здоровью», в том числе силовикам. Судья упоминает уголовные дела о применении насилия к полицейским в отношении участников акции Костылева и Федосеева.
Пока судья читает постановление, Навальный что-то рисует на листочке.
Судья продолжает оглашать постановление. Она говорит, что вечером 9 сентября участники шествия стали выкидывать на проезжую часть мешки со строительным мусором и бросать в патрульную машину полиции «Тойота» различные предметы. В результате автомобилю причинен ущерб.
По мнению судьи, Навальный принял на себя функции организатора акции. Политик не признал вину, говорит судья о его позиции.
В кабинете судьи снова раздается телефонный звонок.
Судья критикует доводы политика. «Навальный не оспаривает публикацию», — читает она. Оснований не доверять акту осмотра страницы политика у судьи нет. Квалификацию действий Навального по части 4 статьи 20.2 КоАП она считает правильной.
Суд постановил арестовать Навального на 20 суток.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке