25 сентября в центре Москвы прошли «Маяковские чтения». В советские времена постоянными участниками «Маяковских чтений» были диссиденты, сейчас же мероприятие молодые поэты и активисты проводят у памятника Владимиру Маяковскому в Москве каждое последнее воскресение месяца. В этот раз участники объявили их «антимобилизационными».
Полицейские приехали на чтения через сорок минут после начала и начали задерживать участников и слушателей. Четверых — в том числе Николая Дайнеко — отвезли в ОВД «Московский» и отпустили домой глубокой ночью. На Дайнеко составили протокол по статье о нарушении правил проведения митингов.
Вечером, на выходе из дома, где жил поэт Артем Камардин со своей девушкой Александрой Поповой и другом Александром Менюковым, задержали еще троих участников чтений. Весь следующий день возле дома Камардина караулила машина.
На следующий день силовики пришли с обыском в квартиру, где находились активисты Артем Камардин, Александр Менюков и Александра Попова.
Телеграм-канал 112 позже опубликовал кадры оперативной съемки, на которых Менюкова кладут лицом в пол, а затем показывают его извинения и извинения Камардина. «Каюсь перед русским многонациональным народом за сказанное мной вчера», — говорит Камардин. На лицах обоих видны синяки и ссадины.
Извинения на камеру приносят еще двое задержанных молодых людей, однако их снимают уже не в квартире: Николай Дайнеко и задержанный 25 сентября на «Маяковских чтениях» Егор Штовба.
После обыска молодых людей доставили в СК по Тверскому району.
На обыск в квартиру адвоката Леонида Соловьева не пустили. Позже сами задержанные и их адвокаты рассказали, что оперативники к молодым людям применяли психологическое и физическое насилие. Силовики избили задержанного участника «Маяковских чтений» Артема Камардина, и засунули ему гантелю в задний проход, пока адвокат ехал на обыск. Следователя же на обыске не было, рассказал позже «Медиазоне» адвокат Леонид Соловьев.
Попова рассказала «Медиазоне», что она слышала, как избивали Камардина, пока она лежала на полу. Силовики, по ее словам, «попинывали ее», а когда узнали, что она девушка Артема, подняли ее за волосы и стали говорить, что она «нацистская мразь».
«Затем они притащили стикеры и начали приклеивать их мне суперклеем на лицо, пытались заклеить рот. Я слышала, как они заставляют Артема извиняться и кричат ему: "Раздевайте догола, мразь". Видимо, они нашли предмет, который можно вставить в анальное отверствие и сделали это. Потом показали мне фото и видео, как его избивают, на них в комнате все было в крови», — сказала Попова.
Александра добавила, что силовики «впятером угрожали ей коллективным изнасилованием, пока насиловали Артема». Потом Камардина «умыли, натянули на лоб шапку», после чего вместе с ней посадили в машину и увезли в СК.
На допросы в СК привезли также Александра Менюкова, Николая Дайнеко и Егора Штовбу.
Александру Попову и Александра Менюкова после допросов отпустили из СК в качестве свидетелей. Артем Камардин, Николай Дайнеко и Егор Штовба стали подозреваемыми по уголовному делу о возбуждении ненависти, унижении и призывах к насилию в отношении «добровольческих вооруженных формирований ЛНР и ДНР». Следователь решил отправить их в ИВС на 48 часов — до избрания меры пресечения судом.
Камардину вменяют фразу, сказанную на чтениях: «Слава Киевской Руси, Новороссия — соси». Что вменяется остальным подозреваемым по делу, пока неизвестно.
Артем Камардин рассказал следователю, что оперативники применяли пытки во время обыска. «На это он грустно качал головой, говорил, что так нельзя», — рассказал позже «Медиазоне» адвокат Камардина Леонид Соловьев. Артем во время допроса почувствовал себя плохо, и ему вызвали скорую.
Врачи скорой на месте диагностировали активисту сотрясение мозга, ушиб груди, многочисленные ссадины лица и закрытую черепно-мозговую травму. Из СК Камардина повезли в больницу, где ему провели обследование и заключили, что экстренной госпитализации он не подлежит, поэтому его можно отправить в ИВС.
В выписке из медицинской карты Камардина медики подтверждают предварительное заключение врачей скорой о многочисленных ссадинах и ушибах, в документе говорится, что врачи обнаружили «ушибленную рану лобной области; ушибы, гематомы и ссадины мягких тканей лица, туловища; ушибленную рану слизистой верхней губы слева; ушиб мягких тканей грудной клетки справа». В выписке ничего не говорится о сотрясении мозга.
Брюшную полость Камардину осматривала лаборантка и отметила, что «данных за повреждение прямой кишки нет». Позже член СПЧ Ева Меркачева навестила Камардина в ИВС, где тот сказал ей, что изнасилования не было.
«Он просто не знал, кто это. А рядом сидели с ним в камере урки. Тупо посчитал, что это опасно», — пояснил это позже «Медиазоне» Леонид Соловьев.
Заседание по избранию меры пресечения для Николая Дайнеко длилось меньше получаса. Судья Беляков ушел на решение.
Артема Камардина так и не завели в зал суда, хотя заседание было назначено на 15:00. Собравшиеся поддержать его активисты набились в зал, где ждет решение Николай Дайнеко, потому что пристав грозится выгнать всех на улицу — формально суд закрывается в 18:00.
Судья Беликов отправил участника «Маяковских чтений» Николая Дайнеко в СИЗО на два месяца — до 25 ноября.
В постановлении сказано, что Дайнеко «с соучастниками на "Маяковских чтениях" возбуждал ненависть в отношении военных ДНР и ЛНР». Как именно Дайнеко «возбуждал ненависть» в постановлении не уточняется.
Пришедшие поддержать Дайнеко выходят в коридор. Приставы сразу начинают выводить их на улицу.
Фото: «Медиазона»
Около зала, где будут избирать меру пресечения Камардину, остаются только те журналисты, которые подали аккредитацию на съемку заседания.
Молодой человек, который говорит, что он из Gazeta.ru, отказывается выходить и напоминает приставам об указании председателя Мосгорсуда, которое позволяет ему работать. Приставы сначала пригрозили его выгнать, но в итоге оставили в здании суда.
Началось заседание по мере пресечения Егору Штовбе. Он сказал, что жалоб на задержание не имеет, но подчеркнул, что допрос проводился в ночное время, когда следственные действия запрещены.
На вопрос журналистов об отношении к обвинению отвечать Штовба не стал.
На вопрос, знает ли он про пытки Артема Камардина, он ответил, что знает только, что «дело громкое».
Фото: «Медиазона»
Артема Камардина завели в зал. Он говорит, что его задержали за то, что он пацифист и выступает против войн. Камардин говорит, что многие друзья уехали из страны, и он остался тут без близких людей:
— Подозревают, что я разжигал ненависть, хотя я не про ненависть совсем. Я пацифист, я против войн, против того, что у нас называют спецоперацией. Против того, чтобы моих друзей призывали воевать. У меня очень многие друзья с начала войны, спецоперации, сначала всего этого уехали из России. Я очень люблю Россию, Россия для меня — это люди, это мои друзья. Вот они уехали, а когда объявили мобилизацию уехало еще больше людей. И я здесь остался из-за близких людей. Как только объявили мобилизацию, мой товарищ Иван Сафин уехал в Казахстан и там попал в ДТП, и умер. Я понимаю, что это никак не связано с тем конкретно, что он уезжал от мобилизации, но меня это выбило из колеи, — приводит полную расшифровку канал «Судебные кроссовки».
Силовики на обыске, по его словам, били Камардина и заставляли на камеру извиняться за сказанное на «Маяковских чтениях»:
— Меня били, заставляли записывать извинения люди в форме, трое были не в форме, все остальные в форме. Они ворвались в квартиру и начали бить, заставили раздеться. Потом погнали меня умываться и говорят: 'все-все, теперь ты идешь умываться'. Наклеили какую-то ерунду на лоб. Потом погнали умываться, сказали: 'сейчас ты умоешься и будешь записывать извинения. Вот, извинения в интернете вы видели. Это все сделали полицейские, ну, люди в полицейской форме — они не представились, когда вломились в квартиру. Никто не представился.
Один из журналистов извинился заранее за вопрос и спросил Камардина, подвергали ли его [сексуализированному] насилию.
«Да, все так. Не хочу подробностей сейчас», — отвечает Камардин из «аквариума». На вопрос о том, признает ли он вину, активист отвечает, что не понимает, в чем он виновен.
«Саша Попова, я тебя люблю! Мама, папа!» — говорит Артем в камеры про свою девушку, которая проходит свидетелем по делу, и родителей.
Фото: «Медиазона»
Ровно час назад закончилось формальное время работы суда. Судья Бунеева открывает заседание, которое должно было начаться в 15:00.
Судья устало и нараспев зачитывает название поступившего материала и устанавливает личность Камардина.
— Семейное положение?
— У меня есть гражданская жена…
— Сожительница! Брак зарегистрирован?
— Нет, не зарегистрирован.
— «Холост» это называется.
Судья Бунеева спрашивает, был ли Камардин судим. Он рассказывает, что больше 12 лет назад был судим по части 1 статьи 228 УК. Судья объясняет ему, что в таком случае судимость погашена и он не считается судимым.
Сразу после установления личности адвокат Камардина Леонид Соловьев подает ходатайство — допустить тех, кто пришел в суд поддержать активиста. Судья Бунеева сразу начинает отвечать ему, что рабочий день закончен, но Соловьев настаивает на рассмотрении ходатайства.
— В связи с чем приставы выгнали этих лиц?
— В связи с распоряжением председателя суда, это все что они сказали.
Следователь считает допуск новых слушателей «нецелесообразным», но оставляет на усмотрение суда допуск близких Камардина.
Судья Бунеева скучающим тоном сразу же отказывается допустить слушателей, сославшись на окончание рабочего дня суда.
Адвокат Соловьев просит приобщить характеристику с работы Камардина и справку о том, что у него тревожное расстройство. Помимо этого он просит суд учесть инвалидность матери подзащитного и хронические заболевания его отца.
При задержании, продолжает Соловьев, полицейские «явно превысили свои полномочия», избив его и «подвергнув психологическому унижению». Он прикладывает выписку из медицинской карты Камардина, где указаны различные телесные повреждения.
Заявление о преступлении уже подано в Следственный комитет, добавляет Соловьев. По мнению адвоката, полицейским после всего этого «выгодно» то, что у Камардина будет статус обвиняемого.
Следователь ответила на заявления Соловьева, что у полиции есть право «применять силу, а также спецсредства, что в данной ситуации и было сделано».
Корреспондент «Медиазоны» передает, что сам Камардин очень сосредоточен, сидит в «аквариуме» ровно и пытается уследить за тем, что происходит.
«Говорить о каких-либо событиях» следователь считает «нецелесообразным», потому что медицинский осмотр не подтвердил нарушения со стороны представителей власти, так как судебная экспертиза не проводилась.
Учитывать состояние здоровья родителей Камардина она предлагает в контексте того, что каждый из них сейчас живет с другими сожителями, то есть не находятся на иждивении у задержанного.
Теперь выступает следователь Листопадова. Она говорит, что причастность Камардина подтверждается собранными материалами и показаниями свидетелей. Несмотря на московскую прописку она просит отправить Камардина в СИЗО, потому что, помимо троих задержанных, есть «иные лица, которые присутствовали» на «Маяковских чтениях».
«Обвиняемый издает литературу, в которой содержатся данные, которые содержат ссылки к возбуждению ненависти», — говорит она о результатах обыска.
Следователь просит учесть «данную политическую обстановку в стране», потому что Камардин «склоняет российский народ» к совершению запрещенных, «наказуемых морально» действий — то есть выступает против мобилизации, поясняет следователь.
После эмоционального выступления следователя прокурор зачитывает в сухих юридических формулировках, что со всем согласна.
Теперь судья Бунеева с выражением и театрально подчеркивая слова зачитывает материалы по мере пресечения.
В рапорте сотрудников полиции сказано, что они прибыли на «Маяковские чтения» и увидели группу людей, которые слушали призывы к свержению строя в стране и против мобилизации. «Были проведены мероприятия» и «лицо, которое зачитывало стихи», было опознано, как Артем Камардин.
В материалах есть показания «возмущенного» «антироссийскими» стихами свидетеля, который якобы проходил мимо площади Маяковского.
Выступает адвокат Леонид Соловьев. Он говорит, что доводы следствия о политической ситуации и книгах не имеют никакого отношения к данному делу: «Мы все прекрасно понимаем, что за вопрос мы сегодня рассматриваем».
Единственным доказательством, которое предъявлено в суд, является справка о лингвистическом исследовании. Соловьев жалуется, что копия так же плохо читаема, как та, которая не понравилась судье Бунеевой. Сам эксперт не был предупрежден об уголовной или какой-то иной ответственности, что является нарушением.
В резолюции справки говорится о негативной оценке, а не о возбуждении ненависти: «Пока еще это не запрещено», — отмечает адвокат.
В материалах дела против Камардина следователь ошиблась и в одном месте указала фамилию Дайнеко: «Все написано под копирку», — говорит адвокат Леонид Соловьев.
Протоколов осмотра видеозаписей, на которые ссылается следствие, в материалах тоже нет. Свидетели не говорят, что они слышали призывы к разжиганию ненависти.
Ни о каких запланированных следственных действиях защите так же неизвестно: «Планируется осматривать книги?» — спрашивает адвокат, ссылаясь на слова следователя о том, что Камардин «издает литературу, которые содержат ссылки к возбуждению ненависти».
Соловьев рассказывает, что по сути обыск не проводился, ничего не изымалось. Ранее полицеские говорили, что проводили оперативное мероприятие «осмотр».
Соловьев соглашается со следователем, что полицейские могут применять силу, но это должно быть обосновано. «Когда вы видите на выписке травмы и ушибы по всему телу, это даже сейчас видно по нему...» — адвокат показывает на своего подзащитного, намекая, что повреждения говорят сами за себя.
Адвокат Соловьев просит любую меру пресечения, не связанную с лишением свободы:
— В общем-то, прощу вас о помощи.
— Просите о помощи какой?!
— Для того, чтобы органы исполнительной власти не превышали свои полномочия, я прошу вас о помощи в части надлежащего справедливого законного решения.
Артем Камардин просит не отправлять его в СИЗО, а позволить ему работать: «Мы собираем приборы ночного видения. Я нужен там».
Следователь в прениях возражает, что обыск был обоснован и оформлен как следует. Она вновь просит отправить Камардина в СИЗО.
Судья уточняет у Камардина, есть ли у его родителей другие дети. Он отвечает, что у него есть старшая сестра, которая, как и он, помогает родителям. «На даче помогаю, когда денежкой. Я с отцом на одной работе работаю, у него зрение не очень. Мы с оптикой работаем. Я не думаю, что держать его будут там, если я…», — объясняет Камардин.
По поводу того, что он живет не по месту прописки, Камардин поясняет, что в общественном транспорте у него панические атаки, так что живет поближе к работе.
В случае домашнего ареста Камардин хотел бы жить по месту прописки — в квартире отца.
Судья Бунеева ушла на решение. Следователь и прокурор сразу же собирают вещи и уходят, не дожидаясь решения судьи.
Егора Штовбу также отправили под стражу до 25 ноября, передает корреспондент «Вот Так» из зала суда.
«Я не желал никому зла, я люблю свою страну», — сказал Камардин после оглашения решения.
Журналисты пользуются последней возможностью задать Камардину вопрос:
— Артем вы говорили, что вас изнасиловали гантелей?
— Я не хочу об этом говорить.
— А почему?
— Я опасаюсь за свою судьбу. Мама, папа, я не хотел этого! Саша, мы поженимся! Все будет хорошо, не переживайте!
Адвокат Соловьев объясняет, почему Камардин не хочет говорить про пытки: «Почему он не говорит об этом сам? Потому что сейчас сидеть ему, а не нам». Но заявление в СК уже подано.
По словам Соловьева, проктолог осмотрел Камардина «на глаз». Защита будет добиваться судмедэкспертизы травм Камардина.
После заседания адвокат Соловьев поясняет журналистам, что Артему Камардину даже не знаком Егор Штовба — хотя они фигуранты по одному уголовному делу.
«Они хотят Маяковские чтения превратить в какое нибудь экстремистское сообщество», — подытоживает адвокат Соловьев.
На вопрос о том, можно ли из материалов дела сделать вывод, что будут еще фигуранты, Соловьев не ответил.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке