Второй западный окружной военный суд на выездном заседании в Петербурге продолжает рассматривать уголовное дело о «террористическом сообществе "Сеть"».
На прошлом заседании, 27 февраля, огласили результаты экспертизы файлов, найденных на ноутбуке и жестком диске осужденных по «пензенскому делу» Ильи Шакурского и Армана Сагынбаева. Эксперты нашли призывы к насильственным действиям в отношении группы «они» и представителей власти в файле «Структура "Сети"». При этом определить однозначно характер действий эксперты не смогли. В некоторых других файлах, по мнению экспертов, были призывы к насилию над «врагами», полицией и правыми.
Как отметил адвокат Виктора Филинкова Виталий Черкасов, эксперты пришли к выводу, что в документе «Свод "Сети"» есть фрагменты, не имеющие смысловой связи, а структура текста неоднородная, нарушена его целостность. Из-за этого они не смогли определить тематику файла.
По просьбе Филинкова к его защите допустили сотрудницу фонда «Последний адрес» Евгению Кулакову.
Закончилось заседание на оглашении положительных характеристик Юлия Бояршинова.
Журналистов по одному запускают в зал, где будет проходить заседание. Сегодня, в отличие от предыдущего заседания, нет списка журналистов, которых сами подсудимые хотели бы видеть на процессе. Запускают всех, вместо стульев для присяжных в зал занесли лавки.
Прокурор Николай Золотухин предлагает начать с допроса Ильи Шакурского. Судья в Пензе спрашивает, можно ли пустить на допрос слушателей. В Петербурге судья Муранов говорит, что оснований не пускать слушателей нет, если зал позволяет. В пензенский зал заводят Илью Шакурского и приглашают его защитника.
Судья просит Шакурского представиться и сообщить, какой приговор ему вынес суд. Тот отвечает, что получил 16 лет колонии строгого режима и штраф 50 тысяч рублей. Ни Филинков, ни Бояршинов Шакурского не знают.
Прокурор Золотухин задает вопросы Шакурскому. Спрашивает, за что тот осужден — Шакурский отвечает, что по части 1 статьи 205.4 УК (создание террористического сообщества), но добавляет, что вину не признает. На это прокурор отвечает, что про вину он и не спрашивает.
Затем гособвинитель интересуется, знаком ли Шакурский с другим осужденным в Пензе, Дмитрием Пчелинцевым. Шакурский на это удивляется и спрашивает, имеет ли этот вопрос отношение к петербургскому делу «Сети». Судья Муранов говорит, что вопросы задают обвинитель, защита и обвиняемые, а Шакурский должен отвечать на них и не задавать свои.
Тогда Шакурский отвечает, что с Пчелинцевым знаком по общим интересам, вроде музыки. Пчелинцев не говорил, что у него есть единомышленники в Петербурге. В Петербург Шакурский ездил один, с Пчелинцевым не ездил. В городе он бывал неоднократно: выступал на концертах, виделся с друзьями и просто приезжал «время весело провести».
Далее прокурор Золотухин спрашивает, участвовал ли Шакурский в тренировках с Пчелинцевым с использованием оружия, адвокат Шакурского возражает. Судья говорит, что Шакурский может не отвечать, он отказывается отвечать на этот вопрос.
Тогда гособвинитель продолжает:
— За что осуждены пензенским судом?
— Якобы за участие в террористической организации. Но я вину не признал и с приговором не согласен, — отвечает Шакурский.
Он добавляет, что оперативники, применяя насилие, сказали, что он должен признаваться в терроризме, но с самого начала Шакурский отрицал, что имеет к этому какое-либо отношение.
Прокурор интересуется, покупал ли Шакурский гладкоствольное оружие, но свидетель после возражения защитника отказывается отвечать на этот вопрос.
— Показывал ли Пчелинцев методы изготовления взрывных устройств? — продолжает гособвинитель.
— Не показывал.
— Обсуждал ли Пчелинцев насилие в отношении представителей власти?
— Нет.
— А вы обсуждали?
— Нет.
Далее прокурор Золотухин спрашивает, было ли у Шакурского прозвище или выдуманное имя, свидетель отказывается отвечать на вопрос.
Тогда гособвинитель интересуется, было ли у группы Шакурского какое-то название, свидетель уточняет, о какой группе речь.
— Например, о вашей группе с Пчелинцевым.
— Я не состоял с Пчелинцевым ни в каких группах и отнести его к кругу своих друзей не могу, — возражает Шакурский.
Тогда прокурор спрашивает, читал ли Шакурский анархистскую литературу. Тот отвечает, что читал разную литературу, в том числе анархистскую и философскую.
— Читали, — заключает прокурор.
В зале раздается смех. Судья делает замечание.
Теперь прокурор Золотухин спрашивает, знает ли Шакурский других фигурантов дела. Тот отвечает, что Егор Зорин его друг, а с Василием Куксовым они учились вместе.
У прокурора последний вопрос: обжалован ли приговор. Шакурский отвечает положительно.
Далее вопросы будет задавать адвокат Виктора Филинкова Виталий Черкасов. Сперва он спрашивает Шакурского, какими материалами доказывается существование террористической организации «Сеть», но судья снимает этот вопрос по жалобе прокурора.
Адвокат Виталий Черкасов интересуется у свидетеля Шакурского:
— Какие носители у вас изъяты?
— Два ноутбука, флеш-накопители, жесткий диск и ноутбук нерабочий, в нем не было жесткого диска.
Шакурский объясняет, что его ноутбук марки Lenovo не имел жесткого диска, поэтому на нем нельзя было ничего обнаружить. А во время следствия следователь Токарев представил Шакурскому несколько документов — например документ под названием «Съезд» и похожие; у Шакурского же, по его словам, таких документов на компьютере не было.
Токарев сказал, что документы были восстановлены из удаленных на другом ноутбуке. Шакурский предположил, что документы могли попасть к нему, потому что пользовался на ноутбуке мессенджерами, когда просматриваешь какие-то ленты в них, файлы автоматически скачиваются на ноутбук.
Но Шакурский говорит, что очищал папку «Скачано» регулярно, поэтому решил, что из каких-то удаленных файлов могли восстановить такие документы, о чем Шакурский сказал на первом допросе.
Потом, когда Шакурский знакомился с материалами дела, то при осмотре ноутбука обнаружил, что документы находятся в самых разных папках, чего быть не могло, например, файл «Съезд» находился в папке «Книги», где были только книги.
По мнению Шакурского, файлы, видимо, были загружены без его присутствия. В суде уже установили факт, что файлы были отредактированы 30 октября 2017 года, когда Шакурский был уже под стражей. Официального осмотра этих документов не было, осмотр ноутбука проходил 20 февраля 2018 года, поэтому Шакурский уверен, что файлы отредактированы сотрудниками ФСБ по Пензенской области, в частности, сотрудником Шепелевым.
В суде установили, продолжает свидетель, что копии файлов, которые находились в распоряжении суда, в свойствах файлов указан создатель Шепелев, что совпадает с фамилией оперативника.
Адвокат Черкасов просит Шакурского уточнить, на каком носителе нашли документ «Съезд». Тот отвечает, что на ноутбуке марки Toshiba. Дату, когда следователь ознакомил Шакурского с этим файлом, он не помнит, но это было во время следствия.
Черкасов пытается выяснить, это было до или после 20 февраля 2018 года — Шакурский не помнит точно, но уверен, что до.
— Какой письменный документ подтверждает создание и деятельность террористической организации «Сеть»? — интересуется Черкасов.
Прокурор Золотухин возражает, но суд разрешает Черкасову пояснить свой вопрос. Защитник говорит, что Шакурскому известны материалы дела, они из пензенского дела переданы в петербургское. Например, в деле есть документ под названием «Свод "Сети"». Шакурский говорит, что не знает, что это за документ.
— А он еще называется «электронный документ "Положение"», — уточняет Черкасов.
— Да, якобы есть в деле, — отвечает Шакурский.
Изначально в пензенском суде прокурор говорил, что такой документ нашли у Шакурского, но потом выяснилось, что это не так. Более того, он не был обнаружен ни у кого, говорит Шакурский.
Диск также осужденного в Пензе Армана Сагынбаева, на котором якобы был этот файл оказался сломан, поэтому документ не был исследован судом. В материалах говорится, что «электронный документ "Положение"» — это «Свод "Сети"», но нет никаких доказательств, что это один и тот же документ.
Шакурский не понимает, почему он так называется, ни на одном ноутбуке его не нашли. В суде присутствовал специалист, при нем жесткий диск не включился, специалист в суде заключил, что диск неисправен.
Адвокат Черкасов спрашивает, исследовались ли метаданные файлов на ноутбуке Шакурского. Тот отвечает, что исследовались, документ редактировался 30 октября 2017 года. В ноябре 2017 года редактировались папки, все это происходило уже после задержания Шакурского, что было установлено в суде.
С подсказкой адвоката Шакурский вспоминает специалистов, которые установили в суде, что данные изменялись — это специалист Гарин из МВД, Михайлов от защиты, и еще один специалист от МВД. Все они подтвердили факт изменения данных.
Черкасов спрашивает, была ли у Шакурского кличка, судья снимает вопрос — прокурор уже спрашивал. Тогда Черкасов спрашивает, была ли кличка «Спайк» у Шакурского, Илья подтверждает, она у него с 2010-2011 года, ему тогда было лет 14-15, никакой цели конспирации не было, это обычное прозвище, которое возникает у многих людей. Это прозвище знало огромное количество людей, они знали и настоящее его имя.
— Известен ли вам житель Пензы Шульгин Антон Сергеевич?
— Да, это мой знакомый из Мокшана (родной поселок Шакурского — МЗ).
Этот свидетель был допрошен в Петербурге, он знал Шакурского под кличкой «Спайк». Они учились с Шакурским в одной школе, год знакомства Шакурский не помнит точно, Шульгин учился в младших классах.
У Черкасова пока все, вопрос есть у адвоката Бояршинова Ольги Кривонос.
— У какого именно файла автором указан Шепелеев? — интересуется она.
— По-моему, там целый круг файлов, которые находились на диске, который был у суда. Там есть «Съезд-2017», «Положение» — определенный спектр файлов, который нам вменяется в вину, там был автором Шепелев, мы все это видели в суде, — отвечает Шакурский.
Тогда суд просит Бояршинова рассказать, как он познакомился с Шакурским. Тот отвечает, что это произошло на встрече зимой в 2017 году.
Суд спрашивает об этой встрече Шакурского: тот отвечает, что в 2017 году был в Петербурге только в марте, зимой он в городе не был, это установил пензенский суд.
— И никаких квартир не посещали? — спрашивает судья.
— Зимой? — уточняет Шакурский.
— Вообще.
— Ну, я где-то останавливался, ночевал, в каких-то квартирах останавливался.
— Бояршинова не знаете?
— Может быть, мы познакомились, поздоровались, но я не помню.
— Фамилия, имя, отчество ни о чем вам не говорит?
— Нет.
— Под именем Юра не могли его знать?
— Нет.
Суд просит уточнить, что за конференции и обсуждения, на которых Шакурский мог видеть Бояршинова.
— Я говорил не «конференции», а лекции. Они были на самые разные темы, в Петербурге часто проводятся лекции по феминизму и антифашизму, я мог их посетить и познакомиться с ребятами, которых сейчас не помню, — говорит Шакурский.
Теперь судья спрашивает, знал ли Шакурский до задержания и возбуждения дела что-то о сообществе «Сеть».
— До задержания о террористической организации «Сеть» мне ничего не было известно, — отвечает Шакурский.
У адвоката Филинкова Виталия Черкасова появился к свидетелю еще один вопрос.
— Вы как представитель анархистского сообщества можете пояснить, почему и с какой целью распространено использование кличек и прозвищ?
Шакурский говорит, что это не только у анархистов, но и у антифашистов и вообще субкультурщиков. Цель — безопасность от ненонацистов, которые неоднократно нападали на мероприятия и самих антифашистов.
— Это не голословно, была такая организация БОРН, — добавляет Шакурский.
Участников БОРНа судили за убийства адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой, судьи Мосгорсуда Эдуарда Чувашова и чемпиона по тайскому боксу Муслима Абдуллаева.
Судья теперь спрашивает, почему Шакурский сказал, что в его круге не было прозвищ. Тот объясняет, что в окружении Шакурского были обычные люди, которые никак не связаны с политикой, а адвокат теперь спросил именно про анархистов. В кругу Шакурского были самые разные люди, например, Егор Зорин никогда не был ни анархистом, ни антифашистом.
Адвокат Черкасов интересуется:
— Была ли в вашем круге иерархия? В анархистской среде? Старший анархист?
Зал смеется.
— Иерархия среди анархистов неприемлема никак. Иерархия — это один из основных аспектов, которые анархисты отвергают. Один человек подчиняется другому — такого не должно быть, — отвечает Шакурский.
— Поясните, вы упоминали фамилию Шепелева по ситуации с вашим ноутбуком. Что это за человек, какое отношение он имеет к вашему делу? — спрашивает Черкасов.
— Это оперативник ФСБ, который участвовал в моем задержании, Он сразу сказал: «Не жди, что мы будем играть с вами по-честному». Я до конца не понимал, что он имеет в виду, я думал, что это про насилие, которое он ко мне применял, но это оказалось не так. Он имел в виду, что они могли и сделали: они подбросили мне взрывное устройство в квартиру и пистолет ПМ. Он оказывал на меня психологическое давление и физические пытки, когда он приходил ко мне в СИЗО и пытал меня током. В своих кабинетах меня избивал. Вот что представляет собой сотрудник ФСБ Шепелев.
Прокурор Золотухин просит зачитать исходные показания Шакурского, защита оставляет этот вопрос на усмотрение суда. Подсудимый Филинков возражает, объясняя, что Шакурский менял показания и отказался от первоначальных после того, как рассказал о пытках.
Суд удовлетворяет ходатайство и переходит к оглашению показаний Шакурского. Сам свидетель просит судью разрешить ему сесть, тот разрешает.
Прокурор зачитывает протокол допроса Шакурского от 31 января 2018 года. В них он говорит, что с 2012-2013 года увлекаюсь анархистской идеологией, читал книги теоретиков анархизма Михаила Бакунина и Петра Кропоткина.
На одном из мероприятий познакомился с Дмитрием Пчелинцевым. Он рассказал, что у него есть группа, которая тренируется и готовится к «мероприятиям по свержению государственного строя». Шакурский присоединился к группе. На тренировках готовились к выживанию в лесу, учились ножевому бою.
Прокурор Золотухин читает показания Шакурского, где он рассказывает про какую-то конкретную тренировку, на которой он встретил группу людей, они были в масках, потому что не доверяли Шакурскому.
С этой группой, читает прокурор, они отрабатывали стрельбу из огнестрельного оружия, методы оказания первой помощи. Там был Пчелинцев.
Участники тренировки обсуждали с Шакурским политические взгляды, все были анархистами. Они скрывали от Шакурского свои лица. На протяжении 2015 года было еще несколько тренировок в лесах Пензенской области, на все его приглашал Пчелинцев через сервис для обмена сообщениями Jabber с использованием средств конспирации. На одной тренировке Шакурский познакомился с мужчинами по кличкам Иван, Рыжий.
Пчелинцев, говорится в показаниях Шакурского, использовал позывной Антон. Они снимали обучающее видео с участием Пчелинцева в маске и с оружием. Описываются видеозаписи, которые использует в своих фильмах о «пензенском деле» телеканал НТВ.
Прокурор Золотухин продолжает читать показания Шакурского. В них говорится про «тренировки по свержению власти, захвату помещений, изготовление взрывных устройств». Шакурский, сказано в показаниях, купил охотничье оружие. Говорится также про организацию ячеек, про то, как Шакурский позвал Василия Куксова и Егора Зорина на тренировки, пригасил участвовать в группе для «подготовки свержения власти» в 2015-2016 годах.
Связь группа держала через Jabber с использованием «средств конспирации». Дмитрий Пчелинцев познакомил Шакурского с человеком по имени Гена, позже Шакурский узнал, что это Виктор Филинков. Филинков позднее начнет участвовать в тренировках и учить методам использования средств связи. Филинков, читает прокурор показания Шакурского, был готов к участию в акциях прямого действия.
Илья Шакурский и его мать по видеосвязи из Пензы. Фото: Давид Френкель / Медиазона
Пчелинцев, продолжает читать показания Шакурского прокурор Золотухин, приехал в Петербург, встретился там с местными участниками группы: Олей, Адой, Мариной, Юрой (Бояршиновым) и Геной (Филинковым). Они обсуждали планы по «свержению власти».
Затем прокурор хотел зачитать протокол допроса Шакурского в качестве обвиняемого от 31 января 2018 года. Но адвокат Черкасов возражает: текст имеет идентичное содержание, дословное совпадение, одинаковую структуру, наличие общих орфографических ошибок, хотя составлен разными следователями.
Прокурор хочет зачитать другой протокол допроса Шакурского, его адвокат пытается кто-то возразить, но судья его одергивает: «Слова вам никто не давал». Когда адвокату Черкасову все-таки дают слово, он объясняет, что этот протокол не вошел даже в приговор, который вынес суд по делу в Пензе, поэтому оглашать его недопустимо. Суд отказывает прокурору.
Прокурор Золотухин продолжает:
— Вам знакомы протоколы допроса как свидетеля?
— К сожалению, да, — отвечает Шакурский.
— Вы подтверждаете?
— Не подтверждаю и готов дать пояснения. Первый допрос, который якобы проводил некий следователь Харин, на самом деле мне приходилось читать на протяжении всего следствия, которое проводилось в течение долгого времени, я знаю, кому этот текст принадлежит. Это текст следователя Токарева, главный принцип его работы — копирование показаний, которые он сам написал. Эти показания скопированы просто в один текст, я их не давал. Как дает показания Токарев, нам посчастливилось увидеть в суде, когда мы смотрели видео показания Иванкина и Пчелинцева, они говорят одно, а Токарев пишет другое. Они носят не только противоречивый характер между собой, но и с действительностью, — говорит Шакурский.
Вопрос задает адвокат Виктора Филинкова Виталий Черкасов:
— Правильно ли я понял, что вы такие показания не давали и их подготовил следователь?
Вместо Шакурского отвечает судья:
— Вы правильно поняли.
Черкасов просит зачитать другие показания на установление идентичности протоколов. Суд говорит, что такая процедура не предусмотрена. Тогда Черкасов спрашивает, какое отношение Шакурский имеет к этом у тексту, отвечал ли он на какие-то вопросы.
— 22 марта 2018 года допроса вообще не было, в этот день Токарев проводил совсем другой допрос. На тот момент я уже не признавал вину и не мог никак давать такие показания лживые.
— Вы этот протокол подписывали?
— Нет.
— В протоколе не ваши подписи?
— Я не могу его увидеть, но я точно знаю, что 22 марта 2018 года я таких показаний не давал.
Черкасов просит дать свидетелю подписи на обозрение, суд отвечает, что свидетель и так ответил, что он не подписывал.
Вопрос у адвокат Юлия Бояршинова Алексея Царева:
— Указано, что протокол [съезда] вели Оля и Гена. В другом протоколе указано, что протокол вели Оля и Юра. Какие-то показания правдивы? Все правдивы?
Прокурор возражает: свидетель уже пояснил, что таких показаний не давал. Суд добавляет, что свидетель показал, что он вообще не присутствовал. Шакурского на этом отпускают, а суд объявляет перерыв 15 минут.
Участники процесса и слушатели возвращаются в зал после перерыва. Теперь суд перейдет к допросу Максима Иванкина, его уже привели в зал в пензенском суде, петербургский суд устанавливает его личность.
Свидетель Иванкин говорит, что подсудимого Юлия Бояршинова знает только из газет. С подсудимым Виктором Филинковым они могли видеться лично. Филинков уточняет, что мог видеть Иванкина летом 2016 года.
Первым вопросы свидетелю Иванкину задает прокурор Золотухин. Иванкин говорит, что «Свод "Сети"» ему незнаком, виновным в участии в «террористическом сообществе» себя не признает.
Гособвинитель спрашивает, что Иванкин делал в 2014-15 году, свидетель говорит, что служил на флоте, потом вернулся, работал разнорабочим, грузчиком и официантом.
Иванкин говорит, что когда его задержали по делу о «террористическом сообществе», он уже знал, что в деле есть пытки. Сотрудник Шепелев сказал ему, что все показания уже получены, в том числе они даны против Иванкина, поэтому если он «будет отпираться, то сядет на большой срок». Сначала после задержания Иванкина повели к следователю Болтышеву, от отказался давать показания, воспользовавшись 51-й статьей Конституции.
По словам Максима Иванкина, силовики говорили ему признаться в участии в «террористическом сообществе». Ему показали протоколы допроса Дмитрия Пчелинцева и Ильи Шакурского, которые дали показания против него.
Иванкин ознакомился с документами: там говорилось, что они участвуют в «террористической организации» с «очень абсурдным и смешным названием "Сеть"».
Прокурор Золотухин спрашивает у Иванкина, что делала эта организация.
— Вот это я не могу сказать, из протокола допроса я этого не понял, — отвечает свидетель.
Из протокола допроса, продолжает Иванкин, следовало, что якобы он участвовал в тренировках, которые на самом деле были страйкбольными играми. Но в тренировках, настаивает Иванкин, он не участвовал.
— Что за игры были? — уточняет прокурор.
— Различные игры. Собираются люди знакомые и незнакомые, играют разные сценарии, различные роли.
— Когда участвовали в данных играх, кто с вами был?
— Иногда знакомые, иногда незнакомые. Несколько раз я встречал фигурантов нашего уголовного дела, Пчелинцева, Чернова. С Шакурским я очень редко пересекался.
— С Шакурским во что играли?
— В страйкбол.
Иванкин говорит, что ему дали только те протоколы, где Пчелинцев признает вину. Адвокат Филинкова Черкасов возражает: в петербургском деле Иванкин отказался отвечать на вопросы, взяв 51-ю статью Конституции. Черкасову непонятно, откуда прокурор получил все эти сведения для вопросов.
Судьи соглашаются и говорят, что им тоже непонятно.
Прокурор спрашивает, когда Иванкин давал признательные показания — в середине или в конце [расследования]?
— В самом начале, в конце я отказался от показаний. А какое это имеет отношение к вашему делу?
Суд напоминает Иванкину про 51-ю статью Конституции.
— В начале следствия вину признавали?
— Пользуюсь 51 статьей.
— Приложение Jabber вам знакомо?
— Не знакомо.
— Ну, программа компьютерная.
— Не знакомо.
В зале смех, суд удаляет слушательницу с первого ряда. Уходя, она говорит: «Не знает программу Jabber!».
Иванкин на вопрос адвоката Черкасова рассказывает, что следователь принес ему «Свод "Сети"» и просил давать показания по этому документу. Случилось это в ночь с 4 на 5 июля 2018 года в здании ФСБ еще до всех допросов. Этот файл был якобы обнаружен на ноутбуке Шакурского; Иванкин не помнит, на каком ноутбуке файл был и какие у Шакурского были ноутбуки.
На суде все вместе исследовали ноутбуки и файлы, при этом присутствовали специалисты. В итоге пришли к выводам, что дата создания файла была после задержания Шакурского. На одном из ноутбуков автором файла был указан никнейм shepelev, что «странным образом совпадает с фамилией оперативника пензенского УФСБ по нашему делу».
Иванкин говорит, что не помнит точно, но один из файлов — то ли «Свод "Сети"», то ли «Положение» — находился на диске, который был неисправен. Арман Сагынбаев в суде объяснил, что этот диск был неисправен изначально.
Иванкин говорит, что изменить показания его сподвигнуло давление и угрозы оперативника Шепелева: ему говорили, что с ним будет то же самое, что с Шакурским и Пчелинцевым.
— Да, я реально воспринимал эти угрозы, — говорит Иванкин и вспоминает, как оперативник сидел прямо перед ним, «тыкая канцелярским ножом» ему в лицо.
Суд уточняет, отказался ли Иванкин от своих признательных показаний, а затем — спрашивает, что повлияло на его решение отказаться от показаний. Иванкин объясняет: дело получило огласку и общественное внимание, кроме того, фигуранты перестали встречаться с оперативниками. Затем он говорит, что в показаниях имеются нестыковки — как по «пространству и времени», так и логические. Суд говорит, что это неважно, потому что показания не оглашались.
Теперь суд спрашивает у Иванкина, где проходили игры в страйкбол, были ли это специальные полигоны. Свидетель объясняет, что это были просто леса или заброшенные здания.
Суд спрашивает, что такое игры по сценариями.
— Различные квесты, «энкаунтеры». Ролевики разные бывают. Некоторые по Толкиену прикалываются, хоббитами наряжаются, бывают и такие.
— Имитация оружия использовалась?
— Игры разные бывают, что вы подразумеваете?
— Макеты оружия.
— При мне — нет.
— Кто-то записывал на видео эти игры по сценариям?
— При мне — нет, но вообще такие игры часто записываются. Я один раз наблюдал, что ребята просто фоткались в камуфляже, но меня не фотографировали.
— По поводу Джаббера — я сам не знаю, что это. Вам слово такое вообще не знакомо? — интересуется судья Муранов.
— Я узнал во время следствия. Теперь узнал, более-менее.
— Вы свободны, до свидания, — обращается судья к Иванкину, так как больше вопросов к нему нет.
— Прощайте.
В зале слышится смех.
Теперь стороны обсуждают допрос Василия Куксова.
— Указан диагноз, который в простонародье называется «открытая форма туберкулеза».
Судья говорит, что из-за болезни изолятор отказался повезти его в суд и допрос невозможен.
Черкасов отвечает, что защите неизвестна позиция самого Куксова, есть только справка от должностного лица. Заболевание не помешало ему участвовать в длительном судебном процессе, замечает адвокат.
— Оно тогда уже было?
— Да, он находился в одной клетке с другими фигурантами.
Черкасов говорит, что показания Куксова есть в деле, поэтому он просит суд узнать, желает ли Куксов выступить, и обеспечить его явку. Адвокат предлагает допросить его по видео из СИЗО. Филинков говорит, что давал показания таким способом, и судья устанавливал его личность из СИЗО.
К материалам дела приобщают справку о состоянии здоровья Куксова.
Судьи возвращаются в зал. Слушателей становится заметно больше.
У прокурора Золотухина ходатайство: он просит продлить обвиняемым срок ареста в СИЗО.
Прокурор говорит, что ему, как и Филинкову, надо ознакомиться с экспертизой. Он также напоминает, что Филинков — гражданин Казахстана, что не все обстоятельства уголовного дела еще установлены, и обвиняемые могут повлиять на ход дела.
Виктор Филинков против продления срока содержания под стражей возражает: он говорит, что все доказательства прокуратура уже представила, они с Бояршиновым содержатся под арестом уже два года, а оснований для задержания так и нет.
Черкасов поддерживает подзащитного, говорит, что оказать воздействие на ход дела Филинков уже не может. В процессе не установлено, что Филинков представляет угрозу для общества или окружающих, и поэтому нет необходимости для изоляции.
Адвокат говорит, что журналистка «Новой газеты» Татьяна Лиханова готова предоставить Филинкову жилье. Он просит отправить подзащитного под домашний арест. Защитница Кулакова добавляет: Филинков жалуется на ухудшение здоровья, ФСИН подала рапорт на госпитализацию в больницу имени Гааза, однако этого так и не случилось. Филинков пьет таблетки, у него плохое состояние здоровья.
Бояршинов тоже просит заменить меру пресечения на домашний арест. Его адвокаты поддерживают эту позицию: ходатайство прокурора обосновано исключительно тяжестью обвинения, говорят защитники.
Адвокаты обращают внимание на то, что дело затянуто, и это никак не связано с Бояршиновым, у обвинения были все возможности представлять доказательства. Кроме того, нет доказательств того, что Бояршинов может или намерен скрыться от суда. У него есть регистрация по месту жительства, проживание вместе с родителям обеспечит необходимую меру пресечения.
Адвокат Ольга Кривонос добавляет, что суд может также избрать запрет на совершение определенных действий.
Судьи уходят на решение.
У защитницы Филинкова Кулаковой ходатайство — она просит пропустить в СИЗО врача для Виктора. Суд говорит, что это решает не он, но Кулакова возражает: это решает орган, который ведет дело. Судья Муранов говорит, что они бы рады принять решение, но не могут. Кулакова просит минуту, чтобы найти обоснование в УПК, и пока передает ходатайство в письменном виде.
Суд говорит, что Филинкова уже посещал психиатр. Кулакова отвечает: врач приходил 21 января 2020 года и назначил повторный осмотр. Кулакова зачитала правила внутреннего распорядка СИЗО, согласно которому орган, который ведет дело, должен разрешить проход врача. Суд тогда спрашивает у Кулаковой, как врач к нему попал первый раз, она отвечает, что СИЗО вывезло его в больницу имени Гааза.
Судьи все же отказывают в ходатайстве со словами о том, что это не в их ведении. Затем суд объявляет перерыв в заседаниях до 23 марта. За это время, объясняет Муранов, вызовут экспертов для дачи объяснений по проведенной ими работе, а также попросят более комфортное место для заседаний.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке