На прошлом заседании 13 августа судья Диана Беляк неожиданно удовлетворила ходатайство защиты о приводе в суд замначальника отдела по исполнению административного законодательства УМВД по Краснодару Дениса Пронского. Его собирались допросить в качестве свидетеля — однако сам Пронский не явился, несмотря на то, что его известили о вызове в суд
Защита хочет расспросить Пронского о повестке, которую Беньяшу «доставили» уже после его задержания и ареста.
На заседании допросили врача Назира Хапсирокова, который осматривал потерпевших полицейских Дмитрия Юрченко и Егора Долгова. По версии следствия, последнего адвокат Беньяш укусил при задержании. При этом врач в суде рассказал, что, раз он не указал в медкарте Долгова укуса, значит, его он мог образоваться уже после осмотра.
Сегодня Беньяша защищают адвокаты Евгений Гудым, Феликс Вертегель и Росита Тулян. Адвокат Наринэ Галустян задерживается из-за другого дела.
Беньяш:
— А можно мне...
Судья Диана Беляк:
— Михаил Михайлович, вам можно все.
Голос из зала:
— Тогда можно прекратить дело?
Заседание начинается с задержкой, в зале рассматривалось другое дело.
Беньяш задает вопросы свидетелю Пронскому:
— Денис Владимирович, в материалах дела есть определение о доставлении меня, подписанное вами. На прошлом заседании вы подтвердили это. Датирован документ 8 сентября. В мотивировочной части есть такая фраза: «Вызывался для составления протокола об административном правонарушении». Каким образом Беньяш вызывался для составления протокола и на какое число?
На этих словах подсудимый протягивает определение подполковнику для ознакомления. Тот читает и говорит: «Я уже не помню». Тогда Беньяш зачитывает повестку на свое имя, показывает ее Пронскому и спрашивает, его ли подпись стоит под документом. Тот подтверждает.
— Чем была вызвана необходимость доставления Беньяша, если срок явки по повестке не истек? — спрашивает адвокат, говоря о себе в третьем лице.
— Потому что это не запрещено.
— Чем это было мотивировано?
— Потому что на тот момент вы направлялись в Краснодар. Чтобы не затягивать.
— Правильно я понимаю, что меры принуждения вами были применены, чтобы не затягивать? Что затягивать?
— Правонарушение.
— Но ведь уже правонарушение было совершено?
— Вы призывали к митингу.
— Это была пресекательная мера или мера принуждения?
— Пресекательная.
— Насколько вы считаете в целом законными меры процессуального принуждения [в отношении] лица, не уведомленного о возбуждении дела об административном правонарушении?
Вопрос снят судьей.
На этом допрос Пронского окончен, его отпускают.
Адвокат Тулян заявляет ходатайство об исключении из материалов дела доказательств, которые защита находит недопустимыми.
Среди них заключения эксперта Киричковой, которая обследовала потерпевшего полицеского Юрченко. Тулян говорит, что экспертиза была проведена с нарушением процессуальных норм, и перечисляет эти нарушения. Речь идет о вероятностных выводах и допущениях эксперта, неточных описаниях травм, отсутствия точного времени и даты обследования Юрченко.
Сами выводы эксперта противоречат заключению врача, который первым обследовал потерпевшего, подчеркивает адвокат.
Кроме того, продолжает Тулян, следователь Данильченко не предоставил Киричковой медкарту Юрченко на повторную экспертизу, поэтому эксперт взяла медкарту потерпевшего из своего архива, что является нарушением процедуры. При этом Юрченко приложил свою медкарту к заявлению на имя следователя, в котором просил приобщить ее к материалам уголовного дела и указал его номер. Это заявление датировано днем, когда уголовное дело еще не было возбуждено.
Эксперт также не составил карту повреждений на теле Юрченко, как того требовал следователь. Киричкова не ответила на вопрос о механизме появления каждого из повреждений на теле потерпевшего и приняла документы неопечатанными, перечисляет Тулян.
Все защитники поддерживают ходатайство Роситы Тулян, Беньяш хочет его дополнить.
— К сожалению, вопрос очень сложный. При удовлетворении этого ходатайство нам больше нечего будет здесь делать. В случае отклонения — во второй инстанции приговор не состоится...
Хочу обратить внимание, что доказательство признается недействительным, если противоречит УПК. Мы и указали на эти противроечия. Сейчас объясню тезисно. Эксперт не дал ответ на вопрос следователя, сколько было травмирующих точек. В суде [эксперт] также путался. Мы бы могли сами установить количество точек, но эксперт не сделал фото и таблицы повреждений. <...> Если суд отклонит наше ходатайство, то это внесет серьезный повод для отмены приговора в апелляции. Это не формальное ходатайство. Здесь были серьезные нарушения закона. Поэтому я прошу прокурора сильно подумать, прежде чем высказывать свое мнение по ходатайству.
<...>
Вся динамика доказывания ведет к тому, что не было события. Не кусал и не бил я их. Из этих доказательств установить событие преступления невозможно. Поэтому не торопитесь.
Прокурор Сергей Чеботарев не соглашается с защитой и говорит, что медкарты потерпевших «были получены в ходе осмотра места происшествия», и вообще все доказательства получены в строгом соответствии с УПК.
— Ответы во всех экспертизах имеются, это уже вопрос субъективного восприятия. А оценка доказательств будет проведена судом. Эксперты были подробным образом допрошены в суде и объяснили свои выводы. Оценивать результаты экспертизы нужно вместе с другими доказательствами. Я каких-то грубых нарушений не увидел. Прошу отказать, — заканчивает прокурор.
Судья Беляк удаляется в совещательную комнату.
Пока судьи нет, Беньяш обращается к прокурору:
— В процессе я не могу задавать вам вопросы, но ответьте самому себе, куда я укусил потерпевших?
— Вы не мое мнение оценивайте, а решение суда.
— А это не ваше мнение, а мнение государства!
Тем временем судья возвращается. В ходатайстве защиты об исключении доказательств отказано.
Адвокат Вертегель в продолжение темы заявляет ходатайство о признании недопустимыми доказательствами согласия Юрченко и Долгова на изъятие их медкарт из больницы.
Адвокат обращает внимание, что, подписывая согласие на изъятие их медицинских документов, полицейские якобы 14 сентября указали номер уголовного дела, которое было возбуждено только 23 сентября.
При этом следователь получил медкарты еще раньше — 10 сентября.
Вертегель хочет сообщить суду о совершении преступления, но Беляк предлагает сначала разобраться с ходатайством.
Прокурор предсказуемо выступает против ходатайства защиты:
— Признавать судом [недопустимым доказательствами] по сути и нечего.
Михаил Беньяш говорит, что хотел бы заявить о преступлении.
— Мне бы хотелось получить процессуальные решения со стороны суда и прокурора, — начинает подсудимый адвокат. — Я полгаю, что при рассмотрении уголовного дела в деятельности ряда должностных лиц и свидетелей выявлены признаки преступлений.
Беньяш говорит о подполковнике полиции Пронском. По мнению обвиняемого, Пронский превысил свои должностные полномочия, соглал в суде и сфальсифицировал материалы административного дела по статье 20.2 КоАП (именно Пронский составлял протокол в отношении Беньяша).
В этом протоколе указаны понятые Пилипенко и Уварова, продолжает Беньяш, но в УВД в это время была введен план «Крепость», и гражданских лиц там не было и быть не могло. Кроме того, сам Пронский признал в суде, что не знает этих понятых.
Полицейский соглал, что Беньяш якобы не явился по повестке в УВД, из-за чего его задержали, говорит обвиняемый.
Судья Беляк прерывает его и говорит, что после нескольких замечаний удалит подсудимого:
— Я вас очень прошу перестать участвовать в судебных прениях соло!
Михаил Беньяш продолжает. Пронский в суде подтвердил, что принял решение о его доставлении в отдел с целью пресечения уже совершенного правонарушения, говорит подсудимый.
Следом он хочет заявить о преступлении следователя Данильченко, который, по оценке Беньяша, сфальсифицировал доказательства.
Затем речь заходит о свидетелях, давших заведомо ложные показания — это чиновники горадминистрации Борисов и Больбат, которые, подчеркивает Беньяш, «были в двух местах одновременно». Они заявили в суде, что видели, как адвокат бился головой об асфальт, при этом суд по другому делу установил, что Больбат и Борисов находились в это же время у кинотеатра «Аврора» и видели там участников неосгласованной акции, на которых тоже дали показания.
Прокурор Сергей Чеботарев говорит, что оценку доказательствам позже даст суд, но если Пронского и остальных перечисленных в выступлении Беньяша лиц уличат в нарушении закона, то дело рассыпется, поэтому не нужно сейчас рассматривать заявление подсудимого.
— Не любое заявление о преступлении может являться таковым, — произносит Чеботарев
Судья Беляк: решение о передаче заявления в правоохранительные органы будет принято при вынесении приговора, так как сейчас проводить проверку изложенных фактов преждевременно.
Она отмечает, что доводы защиты субъективны.
У Беньяша новое заявление — он вспоминает, что изначально его преследовали по двум статьям УК.
— Я хочу заявить о незаконных действиях Данильченко. Мне в рамках этого процесса заявяли, что я зашел в дело со статьей о воспрепятствовании правосудию (294 УК). Потом дело было прекращено, но следователь не разъяснил мне право на реабилитацию. Я хочу извинений! Я хочу, чтобы суд принял процессуальное решение, чтобы признал действия следователя незаконными!
Прокурор оставляет решение на усмотрение суда.
Судья Диана Беляк говорит, что вопрос реабилитации выходит за пределы этого судебного заседания, но заявление Беньяша будет принято после приговора.
Судебное следствие окончено, объявляет Диана Беляк.
Стороны решают, когда будут прения. Судья просит назначить их через неделю, однако защита просит дополнительную неделю на подготовку, а Беньяш говорит, что хочет собрать всю команду своих адвокатов и «забронировать» их свободное время.
Процесс продолжится в 11:00 3 сентября.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке