Предыдущее, 17-е заседание по делу «Седьмой студии» состоялось в Мещанском райсуде Москвы во вторник, 15 января. На протяжении семи с половиной часов прокурор Надежда Игнатова, а затем и председательствующая в процессе судья Ирина Аккуратова зачитывали названия документов, приобщенных к делу — платежных поручений, счетов-фактур, справок о доходах физлиц и налоговых деклараций. Едва слышное чтение (у гособвинителя Игнатовой тихий голос) изредка прерывали представители защиты или сами подсудимые.
Так, адвокат Ксения Карпинская обратила внимание, что к делу зачем-то приобщен график репетиций спектакля «История солдата», постановка которого относится к тому времени, когда проект «Платформа» еще не получал госфинансирования. Алексей Малобродский указал на «несколько десятков документов, однотипных и совершенно никем не подписанных», часть из которых касаются взаимоотношений «Седьмой студии» с ООО «Маркет групп». «А я утверждаю, что в мой период никаких контактов с «Маркет групп» и никаких сделок не было», — сказал Малобродский.
За время заседания прокурор и судья успели огласить 11 томов дела — с 82-го по 93-й.
Заседание начинается с получасовым опозданием. У подсудимого Кирилла Серебренникова к лацкану черного кардигана прицеплена крупная цветастая брошь в виде черепа; он рассказывает, что это сувенир из храма смерти в Мексике. Адвокат Ирина Поверинова спрашивает, девушка ли это. «В ее состоянии гендер не имеет значения», — отвечает режиссер.
Сегодня на заседании присутствуют оба прокурора — Олег Лавров и Надежда Игнатова. Судья заходит в зал. Прокурор Лавров говорит, что нужно проверить явку свидетеля и выходит из зала. Возвращаясь, он говорит судье, что в заседание явился свидетель и просит его допросить. В зале появляется полный мужчина лет 50 с мешками под глазами.
Адвокаты категорически возражают против его допроса, поскольку их не предупреждали о появлении свидетеля. Адвокат Ксения Карпинская ссылается на положения Европейской конвенции о правах человека и говорит, что обвинение должно было дать время защите на подготовку к допросу, а также она указывает, что прокуратуре позволяют допрашивать свидетелей без обоснования необходимости, в то время как у защиты такой возможности нет. Адвокат просит перенести допрос и дать возможность защите подготовиться.
Тем не менее, судья разрешает допросить свидетеля.
Свидетель подходит к кафедре и отвечает судье, что он — Валерий Владимирович Педченко, 1966 года рождения.
Согласно обвинительному заключению, в 2012 году к Педченко обратилась его знакомая Нина Масляева и попросила найти фирмы, через которые можно было бы обналичить деньги для «Седьмой студии», после чего тот провел встречи с Итиным, Малобродским и Вороновой, на которых якобы обсуждал, как именно он будет обналичивать деньги; в том числе какой процент будут получать обнальчищики за свои услуги. Затем свидетель связался со своим знакомым Дорошенко и рассказал ему о просьбе Масляевой; тот сообщил о готовности обналичивать деньги через подконтрольные ему фирмы «Рилком», «Иствест», «Соло Студио», «Мегаполис», «МаркетГрупп», «ДизайнГрупп», «Премиум» и «Эдельвейс». Cогласовав детали, Педченко встретился с Масляевой, Итиным, Малобродским и Серебренниковым, уверяли следователи. В ходе встречи Серебренников сообщил, что Масляева рекомендовала его как «надежного человека», а затем дал указание контактировать в вопросе обналичивания денег непосредственно с Масляевой.
Затем Масляева познакомила Педченко с бухгалтерами «Седьмой студии» Филимоновой и Войкиной; по версии следствия, при необходимости обналичить деньги ему звонила либо Масляева, либо Филимонова, а тот, в свою очередь, связывался с Дорошенко и за процент совершал обналичивание. Полученные наличные он отвозил либо в офис «Седьмой студии», либо домой к Масляевой, откуда они поступали в неофициальную кассу «Седьмой студии».
«Лично при нем, когда он привозил обналиченные денежные средства и находился в офисе АНО "Седьмая студия", Воронова неоднократно разговаривала с Серебренниковым по сотовому телефону и говорила последнему, что привезли деньги, и спрашивала Серебренникова, куда и на что нужно. Серебренников в ходе телефонного разговора с Вороновой называл последней суммы и куда и кому нужно их отдать, Воронова делала себе по данному поводу пометки в ежедневнике. В ходе таких разговоров Серебренников неоднократно говорил Вороновой, что ему (Серебренникову) нужна определенная сумма денег, тогда Воронова с этим соглашалась и, доставая из привезенных им обналиченных денежных средств определенную сумму денег, говорила ему и всем присутствующим, что она (Воронова) поехала к Серебренникову, забирала деньги и уезжала. Такое происходило неоднократно», — говорится в обвинительном заключении.
Судья спрашивает, кого свидетель узнает из присутствующих. Он оборачивается и говорит, что узнает Итина, Серебренникова и Малобродского; произнося фамилию последнего, он усмехается. Адвокат Карпинская встает и возражает, обращая внимание на то, что в прессе регулярно публиковались фотографии обвиняемых. Малобродский Педченко не знает, говорит она. Судья предлагает дать оценку показаниям свидетеля в прениях.
Судья спрашивает, в связи с чем свидетель знаком с подсудимым. Педченко рассказывает, что с Итиным познакомился в 2011 году, когда тот работал в театре «Модерн» — тот якобы консультировался у него «по ряду юридических вопросов». С Серебренниковым, уверяет свидетель, он виделся в 2012 году в кафе на Винзаводе: «Один раз встречался, меня представили, встреча была две минуты. Сейчас мы не общаемся».
С Малобродским, говорит свидетель, его познакомила Нина Масляева, когда у того появился вопрос «по каким-то договорам». Вторая встреча с Малобродским тоже была на Винзаводе, теперь уже по поводу работы в «Седьмой студии».
С Апфельбаум, говорит свидетель, он не знаком — лишь слышал ее фамилию от Масляевой.
Обвинение приступает к вопросам. Прокурор Лавров спрашивает, какое отношение свидетель имеет к театру «Модерн».
— В 2011 году году худрук «Модерна» Светлана Врагова лично обратилась к моему знакомому в связи с тем, что УВД ЦАО пыталось ее обвинить в неправильном расходовании бюджетных средств. Мы встретились в кафе, потом я приехал в театр на импровизированное совещание, там были Итин и Масляева. Они мне пояснили ситуацию, обсудили кое-какие вопросы, и я принимал участие в подготовке ответов для УВД ЦАО. Там мы познакомились с Итиным и Масляевой.
— Какие отношения связали вас с Масляевой, Итиным и «Седьмой студией»?
— Мы виделись с Итиным раза два-три. Масляева там была бухгалтером, а Итин — каким-то из замов, должность точно не помню. С Масляевой много вопросов мы обсуждали, работали с ней — у нас возникли нормальные деловые отношения. Месяца полтора, наверное, работали мы по данному вопросу. Тогда Масляева сообщила мне, что планирует уйти в другую организацию, но не сказала, в какую. В этот же момент она организовала встречу по договорам с Малобродским. Я их посмотрел, они стандартные…
— В связи с чем пришли вы к договорам?
— Меня попросили проконсультировать
— Организации какие фигурировали?
— Не помню, времени прошло много. Там были типовые договора.
В следующий раз, рассказывает Педченко, он созвонился с Масляевой через полгода. Она сказала, что работает в «Седьмой студии», «созданной для продвижения искусства в массы», ухмыляясь, говорит свидетель.
В апреле-мае 2012 года он вновь встретился с Масляевой в кафе на Винзаводе, где они попили «чай-кофэ». Еще через две недели Масляева посетовала, что хозяйственная деятельность ведется в «Седьмой студии» «не совсем правильно, так как очень много налички снимается по карточке, и нужны организации, чтобы была возможность обналичивать денежные средства».
— Что за карта? — спрашивает прокурор Лавров.
— У них к расчетному счету в «Альфа-банке» была привязана карта, через которую можно было снимать наличные средства.
— Кто распоряжался картой?
— В то время в основном Малобродский.
— Что не устраивало Масляеву?
— Что там рояль купили, что денсредства снимаются, а документы отсутствуют.
— В каком объеме?
— Не помню, но там нормальные средства снимались, по 200-300 тысяч. Она спросила, есть ли у меня знакомые, которые занимаются обналичиваниеем. Я созвонился со знакомым Дорошенко. Я спросил, какой процент. Он говорит: «Процент разный сейчас, от восьми до 12 процентов забирает компания».
— С Масляевой предварительно оговаривали процент?
— Нет, я узнавал, есть ли возможность. Через некоторое время была организована встреча с Малобродским на Винзаводе на втором этаже, присутствовал только Малобродский. Я спросил по поводу совместной работы по юридическим вопросам, и под этим соусом была организована встреча. Малобродский интересовался, надежны ли компании, с которыми я работаю, а я с этими людьми работал с 2002 или 2003 года. Также обозначил, какой там будет процент.
— Результирующее решение было?
— Нет, они сказали, что подумают и через Масляеву сообщат. Через неделю в кафе, не помню название, это где-то май 2012 года, тепло уже было. Малобродский тогда был в должности директора, исполнительного директора. Потом после этой встречи где-то встреча у нас была с Масляевой и Итиным в кафе — заходишь налево, там лавочки под навесом. «Вежливые люди», что ли? — рассказывает Педченко, вероятно, имея ввиду кафе «Хитрые люди».
— На встрече Масляева рассказала, что есть люди, которые занимаются обналичиванием денежных средств, — продолжает свидетель. — Организации никакие не назывались, вопрос еще не был никаким образом решен. Итин спросил, как все происходит. Я сказал, что мы сообщаем реквизиты, через пару-тройку дней денежные средства за минусом процентов возвращаются. Вопрос предоставить какие-то реквизиты на встрече не ставился, она была ознакомительной.
Через пару-тройку дней Масляева попросила Педченко приехать на Винзавод, говорит он. На встречу, помимо Итина, приехал Серебренников и третий человек.
«Они сначала сели за отдельный столик, потом мы с Масляевой пришли и сели за другой. Через пару минут они подошли. Серебренников поинтересовался, надежны ли компании, с которыми вы работаете. Я сказал: "Да, надежны". Был озвучен процент. И в принципе все. Не было никакого заключения дано — все контакты через Масляеву, через нее будет сообщено», — говорит он.
В мае или июне свидетель поехал к Масляевой по ее просьбе, где она познакомила его с Филимоновой и Войкиной.
— Мы кофе попили на веранде кафешки, открытая веранда была такая, — вспоминает свидетель о встрече. — Там были Филимонова и Масляева. После пятиминутного кофе мы пошли в новый офис, там была кассир Войкина и слева сидела Катя Воронова. Масляева отрекомендовала ее как «наш юрист». Мы пообщались немного с Вороновой, я ей дал свою почту. Воронова мне в общей сложности штук 10-15 договоров направляла.
— Вы имеете в виду проверку законности? — спрашивает Лавров.
— Да, штрафные санкции, формулировки, чисто юридическое сопровождение. Меня представили как юриста, на этом встреча была закончена. В этот момент еще не была согласована [форма оплаты деятельности]. Позже Масляева сказала, что будет платить мне 40-50 тысяч в месяц, но оформить официально меня не сможет. Затем, все еще летом 2012 года, Масляева попросила реквизиты компаний, через которые будет проводиться обналичивание денежных средств. Я сейчас названия уже не помню. Я болею, плохо себя чувствую — вылетело из головы. В моих показаниях есть эти компании, а сейчас длительное время уже прошло. Я дал компании, Масляева сообщила, что ее бухгалтер Филимонова позвонит и сообщит номера платежных поручений и суммы, на какие фирмы они перечислены. Та позвонила, я передал реквизиты Дорошенко, на следующий день деньги пришли. В течение одного-двух дней уже обналиченные деньги курьер принес мне. Такие операции продолжались неоднократно, 10-15-20 раз.
— Денежные средства поступали на расчетные счета фирм, они обналичивались — как, я вообще без понятия, что там Дорошенко делал — я не знаю, — продолжает Педченко. — Потом Дорошенко собирал все денежные средства по нескольким траншам, либо сам лично, либо я к нему офис приезжал, либо он мне присылал с курьером. Деньги с бумажечкой, по какому платежному поручению за минусом процентов.
— Вы сообщали Дорошенко реквизиты и суммы, можете суммы назвать? — спрашивает прокурор Лавров.
— Разные, и до миллиона, 900 тысяч, и больше миллиона. После чего эти денежные средства, в пакетике, завернутые, я отдавал либо Масляевой, либо Войкиной. Войкиной я привозил в офис на Винзаводе. Когда-то два, когда-то три миллиона. Несколько раз я ездил к ней домой, на Сиреневый бульвар. Несколько раз — а Войкина часто болела, что-то с почками у нее, вещь такая неприятная — я передавал деньги Кате Вороновой в офисе «Седьмой студии». Вот вроде бы и все.
— Вам известно, как именно расходовались средства, которые вы привозили?
— В общих чертах. Большая часть шла на заработные платы самих руководителей «Седьмой студии».
— По фамилиям назовите.
— Итин, Серебренников, Воронова. Малобродский тогда уже не работал, не знаю, получал ли он.
— Порядок сумм?
— Я Итину несколько раз переводил на карточку через «Банк Москвы» по 100 тысяч — из тех денег, которые передавали обналиченные. У Масляевой болела в то время нога, сделали операцию на грудь, целая эпопея была. Я возил ее по медучерждениям. Операция на колено… Она не могла лично сделать, просила меня съездить, положить на карточку Итину денежные средства.
— А остальные средства? — продолжает прокурор.
— Воронова постоянно говорила про зарплаты, кому — не поясняла. Дело в том, что Кирилл Серебренников выпустил в своем учебном заведении труппу молодых людей, они работали, получали зарплату в «Седьмой студии». Войкина то сидела у себя до 11 вечера выплачивала, то в театре… Гоголь там, Чехов, не помню.
— Зарплаты, еще какие-то расходы по этим денсредствам известны?
— Один раз Воронова просила — им нужно было в поездку во Францию, а денежные средства задерживались по независящим от меня обстоятельствам. Она кричала — срочно, срочно нужно. Как раз Кате привез деньги, она с Итиным разговаривала, то есть с Серебренниковым. Там срочно деньги нужны были на покупку какой-то недвижимости.
— Что за недвижимость, кем приобреталась?
— Я не знаю, могу предположить, — говорит свидетель, и, несмотря на возражение защиты о недопустимости предположений, продолжает. — Воронова, разговаривая по телефону с Серебренниковым, спрашивала, сколько денежных средств нужно, по-моему, на Берлин. Я сделал вывод, что данные денежные средства, которые Воронова взяла и поехала к Серебренникову, потому что она сказала, что к нему едет… Я так понял, что это на приобретение недвижимости.
— Почему на недвижимость, а не на поездку?
— Это разные периоды с поездкой.
— А слово было какое-то про недвижимость?
— По-моему, она говорила, что Серебренников собирается купить квартиру в Германии. Когда она спросила, я так и понял, что это на приобретение недвижимости. Сумму не помню.
Отвечая на вопрос прокурора, свидетель говорит, что без участия Серебренникова решения в бухгалтерии «Седьмой студии» не принимались. Обналиченные деньги, повторяет он, передавались либо Масляевой, либо Войкиной по мере обналичивания. Иногда были задержки обналичивания денежных средств — тогда Воронова звонила свидетелю и торопила его.
— Вы сказали, что малознакомы с Апфельбаум. При каких обстоятельствах вы слышали фамилию ее? — спрашивает прокурор.
— Не знаком. Сначала, еще в 2011 году, мне Масляева рассказала — я тогда в первый раз услышал фамилии Серебренникова и Апфельбаум, что Итин и Серебренников договорились о создании компаний для продвижения искусства в массы, и это должно было быть отыграно через государственный тендер. Масляева сказала, что у Апфельбаум приятельские отношения с Итиным.
— Как она должна была организовать [этот тендер]?
— Не знаю, один раз я спросил: точно ли будет? Да, точно, сотрудники департамента им помогут, сказали.
— Фамилии назывались?
— Нет. Я знаю, что Апфельбаум работала там, и Масляева консультировала ее и по отчетам.
Прокурор Лавров спрашивает, оказывали ли Итин и Апфельбаум «поддержку» друг другу. Адвокат Итина возражает против наводящего вопроса, но судья не снимает его.
— Со слов той же самой Масляевой, у них были более чем дружеские отношения, у Апфельбаум и Итина. Но свечку не держал, — смеется Педченко.
— Вы поясняли, что между Итиным, Серебренниковым и Апфельбаум была встреча, обсуждалась возможность на бюджетные средства провести мероприятия. Обязательства возникали какие-то?
— Под это и создавалась «Седьмая студия». Между ними была достигнута договоренность по созданию проекта, который в последствии назвали АНО «Седьмая студия».
Апфельбаум оглядывается и смеется. На вопрос, возникли ли по итогам этой договоренности у Итина и Серебренникова обязательства перед Апфельбаум, свидетель отвечает, что не знает. «Я не знаю, какие действия предпринимала Апфельбаум, но знаю, что через некоторое время была зарегистрирована АНО, которая участвовала в тендере, этот тендер выиграла. 270 или 240 миллионов весть проект стоил, я не помню», — добавляет свидетель.
— Вы, когда встречались с Масляевой, на этой встрече присутствовал Малобродский? — спрашивает прокурор Игнатова.
— Я не помню точно, но по-моему не было его.
— Когда передавали средства, вам были отчисления?
— Нет, я получал зарплату, тысяч 30-40 наличными от Масляевой. Курьером фактически работал.
— Эти документы, которые вы проверяли, вам их кто давал?
— Воронова, какая-то еще девушка там появилась.
— В каком виде?
— В электронном виде, по электронной почте.
Затем Игнатова интересуется обстоятельствами знакомства Масляевой и Итина. Свидетель отвечает, что они знакомы по театру «Модерн». Отвечая на следующий вопрос, свидетель рассказывает о штатных отношениях в «Седьмой студии»: «У Серебренникова была должность худрука, у Итина была должность директора; по смыслу данного положения, худрук должен заниматься организацией мероприятий, а Итин — хозяйственным обеспечением, но де-факто Итин, работая директором Ярославского театра, в хоздеятельности принимал участие в тех размерах, в которых позволяла эта удаленность. Все сметы на мероприятия, на каждый спектакль, составлялись — не помню должность — генеральным менеджером или продюсером, и утверждались непосредственно с Серебренниковым. Итин находился далеко, он не мог де-факто распоряжаться денежными средствами. Малобродский, когда был на должности — буквально через недели две после того, как мы виделись на винзаводе, он ушел — с ним мы де-факто вместе не работали».
— Вам Воронова лично говорила, что Серебренникову нужны деньги на приобретение квартиры? Вам лично? — спрашивает прокурор Игнатова.
— Нет, не говорила.
— Вы слышали оба голоса?
— Я не слышал второй, мужской голос.
Адвокаты смеются: «Там рупор что ли, по телефону голоса слышать?».
Адвокаты препираются с судьей из-за вопросов, потом с самим Педченко. Адвокат Харитонов указывает, что Педченко знает все со слов Масляевой. «Вы говорите, что Серебренникова видели-то один раз!» — возмущается он. Затем встает адвокат Карпинская, однако судья просит ее присесть: «Невозможно работать!». Пытаясь остановить возмущение адвокатов, судья грозит прервать заседание.
Адвокат Харитонов просит 10 минут перерыва. Судья соглашается.
«Я понимаю, что это работа на публику, отрабатывание своих денег», — со смехом говорит Игнатова Лаврову, когда адвокаты и подсудимые выходят. «Во-первых, очевидно, что он врет. Во-вторых, он ничего не знает, говорит чужим голосом», — обсуждают адвокаты с подсудимыми в коридоре.
Судья возвращается в зал. У подсудимых и их адвокатов вопросов к Педченко нет. Вопросы будет задавать судья Аккуратова.
— Уточните, пожалуйста, Валерий Владимирович, всегда ли платежи, которые происходили между «Седьмой студией» и организациями Дорошенко, проходили через вас, или напрямую Дорошенко тоже их проводил?
— Всегда через меня.
— Всегда ли через электронную почту?
— Нет, мне звонили и называли номера.
— Известно ли вам, указаны ли были в платежных документах основания для перечисления средств?
— Не знаю.
— Сами вы каким-то образом передавали договоры Дорошенко?
— Нет.
— Кто-либо у вас из «Седьмой студии» спрашивал про необходимость подписания договоров или проставления печатей?
— Не помню такого.
— Известно ли вам, оказывали ли эти организации «Седьмой студии» какие-либо услуги, по организации спектаклей, проектов?
— Нет, неизвестно.
— Известно ли вам, что они не оказывали услуги?
— Нет.
— При встрече с Итиным, Малобродским, обсуждались ли вопросы, что эти организации будут оказывать какие-то услуги АНО?
— Нет.
— Обсуждались ли исключительно вопросы обналичивания денежных средств?
— Да, исключительно.
Судья интересуется, может ли Педченко назвать свой электронный адрес, с которого велась переписка; он отвечает отрицательно. Затем судья спрашивает про обыск у него дома. Тот поясняет, что в ходе обыска были изъяты телефоны и все компьютеры, но тот, с которого велась переписка — «сгорел».
— В какой период вы оказывали услуги по обналичиванию? — спрашивает судья.
— С середины 2012-го года до конца 2013-го, либо, может быть, март-апрель 2014-го года.
— Почему прекратилось?
— В АНО начались какие-то внутренние разборки, финансовые трудности, не было денежных средств для перечисления.
— Пересчитывали ли вы денежные средства, которые вам передавал Дорошенко?
— Нет.
— Как-то упакованы они были?
— Резинками перевязаны, по сто штук.
— В открытом виде или в каких-то пакетах? Вы видели, что это деньги?
— Обычно было завернуто в два пакета.
— Прозрачных?
— Нет. Я знал, что это денежные средства, но их не видел.
— Когда передавали, их пересчитывали?
— Далеко не всегда, иногда пересчитывали.
— Претензии к вам были какие-то?
— Нет.
— Какой процент высчитывал Дорошенко?
— Там плавал процент, в основном от 10 до 12 процентов. Чаще всего зависело от средней процентной ставки по обналичиванию на рынке.
— Есть такая?
— Да.
— На торгах, — подшучивает адвокат Итина.
— Черных, — усмехается в ответ Педченко.
— Вы сообщили, что Малобродский ушел из «Седьмой студии» через пару недель после вашей встречи. Не вспомнили, когда?
— Май-июнь 2012 года.
— Почему он ушел, известно вам?
— Нет.
— Куда?
— Не знаю. Через некоторое время, когда Серебренникова назначили худруком театра — не помню, Гоголя там? — Малобродский там объявился в качестве директора театра.
Судья Аккуратова спрашивает у Педченко, знаком ли он с Валерием Синельниковым, на которого, по версии следствия, были зарегистрированы фирмы-однодневки. Тот подтверждает и говорит, что они виделись раз пять-семь. Познакомились в середине 2012 года — Масляева представила Синельникова как своего друга. «Он деньги привез, которые также обналичивал, из Питера. На его ИП из «Седьмой студии» перечислялись деньги, он их обналичивал и периодически привозил в Москву», — говорит свидетель.
— Он вам сам рассказал, что обналичивал? — спрашивает судья.
— Сам говорил лично.
— Для кого?
— Для АНО «Седьмая студия». Он заключал договора, я даже видел один или два раза сами договора.
— Известно ли вам, в какой период времени Синельников обналичивал денежные средства?
— 12-13-й год, 14-й, не знаю — быстро говорит Педченко еще до того, как судья закончила вопрос.
Судья спрашивает, для каких целей были эти деньги обналичены.
— На поездку во Францию и, как я понял из беседы Кати, Серебренникову на недвижимость. Больше никаких вопросов не знаю, — отвечает он.
— У Масляевой были контакты Дорошенко?
— Нет. Она просила не разглашать эту информацию никому. Контактировать могли только через меня.
— Известны ли вам еще какие-то лица, которые оказывали подобные услуги АНО «Седьмая студия?»
— Нет, не знаю, — говорит свидетель и на несколько секунд замолкает. — А, извините, ваша честь, я делал 10 или 15 договоров, может больше, с организациями, которые оказывали услуги «Седьмой студии», но не знаю, занимались ли они обналичиванием. Воронова мне отправляла проекты договоров для того, чтобы я их корректировал, изменял в интересах «Седьмой студии» — по срокам, по штрафным санкциям, обязательствам.
— О чем там предмет договора, помните?
— Организация различных мероприятий, творческих вечеров там. С какой-то туристической компанией на организацию встречи лиц, которые приезжали, на размещение. Это были готовые договора, я должен был на юридическую чистоту их проверить.
Представительница обвинения Игнатова спрашивает, известны ли Педченко организации «Соло Студио», «МаркетГрупп», «Премиум» и «Эдельвейс». Свидетель отвечает, что эти и еще некоторые организации использовались для обналичивания денег. На вопросы про деятельность этих фирм Педченко говорит: «Мне просто давались наименования и реквизиты». Игнатова называет также фирмы «Мегаполис», «Рилком» и «Иствест» — Педченко говорит, что они «из той же группы».
— Что за организация «Намастэ»? — спрашивает судья о медицинском центре, который, по данным защиты, Педченко открыл вместе с Масляевой.
— Мы встретились изначально с Масляевой, я приехал к ней с проектом создать небольшой медицинский центр. Эта компания была создана под этот центр. С «Седьмой студией» никакие проекты организация не осуществляла.
Игнатова спрашивает про некоего Курбанова — Педченко говорит, что тот работал у него грузчиком. «Через какое-то время у Масляевой с Филимоновой возникли вопросы, что делать со средствами, которые Малобродский бесконтрольно снимал со счета. Я предоставил Филимоновой паспорт Саида, их состыковал, потом они сами какие-то документы подписывали по договорам. Он был кем-то трудоустроен, потому что денежные средства могут выдаваться только подотчетным лицам», — объясняет свидетель.
— Что можете пояснить по поводу взаимоотношений Масляевой с Малобродским? —спрашивает судья.
— Я мало видел их взаимоотношения. Мы с Масляевой в апреле встречались, а буквально через месяц он ушел. Тогда речь только один раз зашла по обналичиванию, единственный раз встретились с Малобродским в кабинете на втором этаже. Масляева неодобрительно высказывалась, как Малобродский вел финансово-хозяйственную деятельность компании в 2012 году, когда деньги снимались в неограниченных количествах.
Судья Аккуратова уточняет, понимали ли руководители «Седьмой студии», что речь шла именно об обналичивании, а не о какой-либо другой деятельности. Педченко подтверждает: «Только об обналичивании».
— Не помните период времени, когда Воронова поехала отвозить Серебренникову деньги?
— Не помню, в 2013 году может.
— Это было в тот период, когда вы занимались обналичиванием?
— Да, в тот период.
Судья уточняет, влияет ли болезнь Педченко на правдивость его показаний, не уточняя, о какой именно болезни идет речь. Свидетель отвечает, что какие-то моменты «могут ускользать, фамилии, имена».
Вопросов у стороны защиты так и не появилось. Прокурор Игнатова просит огласить показания из-за противоречий по поводу квартиры в Берлине и участия Малобродского в какой-то из встреч: сегодня Педченко сказал, что тот не присутствовал, а ранее говорил иначе.
Адвокат Харитонов говорит, что защита возражает против оглашения всех показаний Педченко, потому что указаны лишь отдельные обстоятельства, где есть противоречия. Защитник добавляет, что слова Педченко о том, что он чего-то не помнит, не свидетельствуют о противоречии с показаниями. Однако судья решает огласить их.
Судья читает протокол допроса свидетеля от 31 августа 2017 года. В показаниях Педченко говорится, что в 2009 году он получил статус адвоката, но позже лишился этого статуса. Он рассказывает, как сотрудничал с театром «Модерн» в конце 2010 года, занимаясь подготовкой документации, а затем, через Масляеву, познакомился с Итиным. В апреле 2012 он созванивался с Масляевой, которая рассказала, что вслед за Итиным перешла на работу в «Седьмую студию». Затем в протоколе говорится о встрече с Масляевой, предложении открыть медицинский центр и неофициально без включения в штат платить Педченко зарплату за юридическое сопровождение.
В июне 2012 года Педченко приехал в гости к Масляевой в Перово, где она спросила, есть ли у него знакомые по обналичиванию денег и сказала, что занимается этим через Синельникова, но обналичила уже много, что может выглядеть подозрительно. Педченко ответил, что при необходимости сможет помочь. Выяснив сумму процента, он договорился с Масляевой, а затем стал присылать деньги курьером или привозить их самостоятельно. К каждой сумме прикладывалась записка — сколько денег и какой процент был удержан в счет комиссии. В общей сложности в 12-14 годах были обналичены не менее 40 млн рублей — это со слов Масляевой, по ее примерным подсчетам. Также она самостоятельно обналичивала деньги через Синельникова. За все это Педченко платили от 20 до 50 тысяч; один раз Масляева выплатила 100 тысяч на закрытие кредита на машину, еще один раз Масляева оплатила отдых в Сочи — на сумму около 80 тысяч.
Все свои планы и отчеты Воронова согласовывала с Серебренниковым, говорил Педченко на допросе. Из-за плохого самочувствия Масляевой он периодически работал водителем, забирал ее из дома и слышал от нее разговоры о том, что Серебренникову, к примеру, срочно нужны 300 тысяч. «Масляева отвечала согласием, доставала деньги и передавала, ничего не оформлялось, таких ситуаций было несколько. Я понял, что для «Седьмой студии» это было нормой и обыденностью. Абсолютно уверен в том, что Итин знал о том, что обналичиваются денежные средства. По указанию Масляевой не менее двух раз я ездил в «Банк Москвы», чтобы перечислить зарплату Итину, 150 тысяч рублей. Также Масляева жаловалсь мне, что Малобродский купил какой-то рояль за 7 млн рублей. Также Малобродский, по ее словам, сам вел отчетность, а Войкина вела учет черной кассы», — говорил свидетель на допросе.
Когда оглашение заканчивается, Педченко встает к кафедре и говорит, что ошибся: в показаниях говорилось, что с Серебренниковым он не встречался, но на самом деле встреча была, просто он ее не вспомнил. В остальном полностью поддерживает показания.
Также судья указывает, что в показаниях ему не было известно, что речь идет о бюджетном финансировании. Про тендер, говорит свидетель, он узнал лишь в апреле 2012 года.
— В общей сложности, ваша честь, мне было известно, что это бюджетные деньги.
— То есть здесь неверно указано?
— Да.
— То есть вы соврали? — вмешивается адвокат Харитонов.
— Да.
Судья спрашивает у свидетеля, кто такой Ревзон. Педченко говорит, что с ним и Григорьевичем познакомился в Индии. Они когда-то работали в одном банке вместе. Через Ревзона операции не проводил, только через Григорьевича — это Дорошенко. «Они просто в связке ассоциировались, что друзья. Не мог вспомнить фамилию Дорошенко», — оправдывается свидетель.
Судья оглашает показания Педченко с допроса в сентябре 2017 года. Он подтверждает, что Масляева передавала ему деньги из личных сбережений на развитие «Намастэ». Однако медицинский центр оказался нерентабельным предприятием — клиентуры не было.
Каким образом Дорошенко занимался обналичиванием, точно Педченко не знал, следует из протокола. «Я с Серебренниковым лично никогда не встречался, но Итин и Малобродский говорили, что Серебренников в курсе, но ему безразлично, кто будет этим заниматься», — цитирует судья показания Педченко.
Педченко в показаниях цитирует Воронову, которая звонила Серебренникову по телефону: «Кирилл, тут привезли деньги, куда и на что нужно». Он говорил, что Воронова делала пометки в ежедневнике. «Также Серебренников добавлял, что ему нужна определенная сумма денег, и Воронова говорила, что поехала к Серебренникову. Такое происходило в марте-апреле 2013 года. Он говорил, что нужны деньги на покупку квартиры в Берлине», — добавлял он.
Педченко подтверждает показания, но опять отмечает, что встреча с Серебренниковым все же была. Представительница обвинения Игнатова уточняет по поводу разговора Вороновой и Серебренникова про квартиру.
— Уважаемый суд, этот разговор я слышал, Воронова обсуждала с Кириллом — я так понял, с Серебренниковым — этот вопрос, — отвечает Педченко.
Адвокат Харитонов делает заявление: он говорит, что показания оглашаются для устранения противоречий, но прокуратура их устранить не смогла. Судья с улыбкой отвечает, что противоречия все же были устранены.
Судья Аккуратова переходит к еще одному допросу Педченко. В протоколе допроса говорится про обсуждение процентов, которые руководство Седьмой студии готово было платить обнальщикам. Педченко во время этого допроса говорит, что ранее волновался и забыл сказать про встречу с Серебренниковы
Масляева, следует из протокола, рассказывала Педченко, что Итина «любили и уважали в Минкульте, потому что он преподавал в ГИТИСе, где учились сотрудники ведомства». «Называл Софочкой, всячески старался способствовать карьерному росту Апфельбаум», — говорится в протоколе. Итин на этом моменте прыснул и переглянулся с Апфельбаум.
«Ты же понимаешь, что за просто так никто ничего не делает», — говорила Масляева Педченко, упоминая некие дорогие подарки, которые Итин якобы дарил Апфельбаум. Про Воронову Педченко говорит, что у нее требовательный жесткий характер, «хотя она довольно молодая».
Судья уточняет про встречу в кафе. Педченко говорит, что за столом сидели Итин и Масляева, а Серебренников подошел и разговаривал стоя — не садился. «Сейчас вспоминаю визуально, мне кажется, Малобродский тоже был на той встрече», — добавляет свидетель.
Зачитываются еще одни показания Педченко, в которых он говорит, что ни одна копейка в «Седьмой студии» не тратилась без согласования с Серебренниковым.
Педченко на очной ставке сказал, что встречался с Серебренниковым один раз. Режиссер говорит, что встречается каждый день со множеством людей, и Педченко не знает и не помнит. Далее Педченко приводит свою хронологию событий, рассказывая про траты с карточки в «Альфа-банке», договоренность с Дорошенко об обналичивании денег, встречу на Винзаводе, схему перевода средств.
Судья читает, имея в виду режиссера Давида Бове: «К примеру, Дэвид Боуи приезжал».
— Говорила вам Воронова о необходимости денежных средств для приобретения квартиры Серебренникова? — спрашивает судья.
— В той или иной форме. Вы поймите, это 2012 год. В какой форме это говорилось, я уже не помню. Она говорила, что взяла для Кирилла Семеновича, говорила, что поехала в «Гоголь-центр». Не помню когда, но что деньги брались на приобретение недвижимости, так было.
Вопросы задает адвокат Серебренникова Дмитрий Харитонов:
— Скажите, вам ООО «Маркет Групп» известно?
— Да, — отвечает свидетель Педченко.
— Вам известно, когда «Маркет Групп» обналичило первые деньги?
— Нет.
— В соответствии с обвинительным заключением , это случилось в сентябре 2012 года, — говорит Харитонов.
Судья просит задавать вопрос целиком.
— В какой момент вы впервые обналичили [деньги] для АНО «Седьмая студия»? — продолжает Харитонов.
— Не помню точно, летом, может быть, сентябрь.
— Вам известно, когда Серебренников приобрел квартиру?
— Нет.
— А деньги когда Воронова якобы передавала?
— Конкретно дату я не помню. Возможно 2012-2013 год. Не помню, время сколько прошло.
— Ваша честь, я прошу огласить том 319 — договор на приобретение кваритры в Берлине и платежку на оплату. Договор 9 мая 2012 года, платежка на оплату — 25 мая. Первые деньги через «Маркет Групп» пришли в июле 2012 года, квартира уже была приобретена.
— Я не в курсе, — говорит свидетель.
— Вы не в курсе, но в курсе, что Воронова возила деньги Серебренникову на квартиру, — отмечает адвокат.
— Про квартиру давайте все расскажем, — кивает Серебренников со своего места.
Судья отказывается оглашать материалы, так как они не имеют «напрямую отношения к допросу свидетеля».
Адвокат Харитонов возмущается и садится на свое место.
Защитник Серебренникова продолжает допрос:
— Вы подтвердили показания, что у Масляевой и вас были дружеские отношения. Кто был первым гендиректором ООО «Намастэ»?
— Не помню, — говорит свидетель Педченко.
— Ваша честь, мы исследовали том 34, там есть сведения о регистрации ООО «Намастэ» и есть данные о первом генеральном директоре этого общества. Прошу предъявить свидетелю этот лист.
Судья интересуется, зачем.
— Ну он был учредителем ООО «Намастэ», он был генеральным директором! – разводит руками Харитонов.
Судья Аккуратова отправляет помощницу за нужным томом, хотя Малобродский указывает адвокату Харитонову, что это не тот том.
Судья подзывает свидетеля Педченко и показывает ему том дела. Из него следует, что гендиректором «Намастэ» была Хромова Ольга Васильевна.
— Вы не помнили, сейчас помните? — спрашивает адвокат Харитонов.
— Да, — разводит руками Педченко.
— Известно ли вам ООО «Русский посад»?
— Да, был гендиректором.
— А Хромов являлся [гендиректором]?
— Да.
— А известно, что Хромова работала в АНО «Седьмая студия»?
— Это к ней вопросы, — говорит Педченко.
— То есть не вы ее устраивали?
— Нет.
— А Курбанова вы устраивали?
— Я не устраивал Курбанова на работу.
— Вы сказали, что передали паспорт.
— Я спросил, подпишется ли он под отчетностью. Он сказал: «Да, подпишусь», потом он встречался с Масляевой, с Серебренниковым или с кем.
— А в «Намастэ» вы были единственным учредителем?
— Нет, с Масляевой.
— А кто предложил Хромову на должность гендиректора «Намастэ»?
— Я предложил. Потом ее поменяли, она отказалась.
— Вам было известно, получала ли Хромова займы в АНО «Седьмая студия»? — продолжает задавать вопросы адвокат.
— Неизвестно.
— Было ли вам известно, получал ли Курбанов займы в АНО [«Седьмая студия»]?
— Тоже неизвестно. Я знаю, что такие займы могли быть, потому что Малобродский в 11-12 году снял кучу налички, и под эти вопросы нужны были люди Масляевой. Деньги должны были быть даны под отчет кому-то, потом возвращены.
— Вы подтвердили свои показания о том, что вы с октября 2010 по апрель 2012 года с Масляевой не встречались.
— Особо не помню, что встречались.
— В какой момент вы узнали о создании АНО «Седьмая студия»?
— Не помню, когда я мог узнать. О подготовке учредительного договора я узнал еще в 10-м году по-моему. Что будет компания, как она будет называться, я не помню.
— Мы сейчас оглашали показания, там говорится, что ваш статус адвоката был прекращен. А сегодня вы подтвердили показания, что хотели устроиться в АНО «Седьмая студия» в штат. Значит, хотели в штат?
— Я хотел договор. Это не имеет отношения к делу, ваша честь, — обращается к судье Педченко.
— То есть вы не подтверждаете? — допытывается адвокат Харитонов.
— Почему? Вы как адвокат прекрасно понимаете, что различные договора адвокат имеет право заключать.
— «Официально в штат АНО "Седьмая студия" меня принять не могут», —цитирует Харитонов слова Педченко. — Вы подтвердили, что вам платили заработную плату. Как долго?
— Не помню.
Адвокат Харитонов продолжает допрос Педченко:
— Какие функции Филимонова осуществляла в «Седьмой студии»?
— Какие только не осуществляла. Ведение договоров, бухгалтерские [функции].
— «Впоследствии мне стало известно, что всю финансовую документацию для Масляевой готовила Филимонова», — цитирует адвокат слова свидетеля. — Что вы имели в виду?
— Отчеты бухгалтерские, что именно — я не смотрел. Филимонова постоянно сидела в бухгалтерии и из дома приносила кучу бумаг, это было видно.
— А чем Масляева занималась?
— Это к Масляевой вопросы.
— Вам известно, Масляева сама вела бухучет?
— Да.
— Почему тогда вы говорите, что всю финансовую документацию вела Филимонова? — допытывается защитник Харитонов.
— Бухгалтерский учет... Я могу прочитать лекцию по организации бухучета. Первичку, проводки делает в том числе и бухгалтер, главный бухгалтер проверяет правильность проведения проводок, составление годовых отчетов по смете перед министерством — это все делала Масляева.
— Вам известно, кто пригласил Филимонову в АНО «Седьмая студия»?
— Нет.
— Была ли она официально трудоустроена?
— Не была.
— От кого знаете?
— От Филимоновой. Масляева ей платила зарплату неофициально. Может быть и была устроена.
— Вам известна сумма зарплаты Филимоновой от Масляевой?
— Нет.
— Вы сказали, что дочка Филимоновой была после Хромовой директором «Намастэ». А кто предложил?
— Нина Леонидовна [Масляева].
— Каково было ваше взаимодействие с Филимоновой по поводу обналичивания?
— Филимонова передавала даты, суммы, номера.
— А Филимоновой вы сообщали о том, что денежные средства обналичены?
— Нет, практичеки никогда. В основном Нине Леонидовне. Отвозил деньги туда, куда мне говорили.
Адвокат Малобродского Ксения Карпинская прерывает допрос и просит отложить заседание, так как ей нужно в другой суд.
Судья Аккуратова уточняет у Педченко:
— «Воронова утверждала у Серебренникова неофициальные планы по расходам». Что вы имели в виду?
— Спектакли, выставки, все калькулировалось. Калькулировал продюсер. Составлялся план расходов на проведение мероприятия. Официальный отчет для Минкульта с выкладками, фотоматериалами и так далее, были отчеты по фактическим затратам.
— Ничего не понимаю, — говорит судья.
— Ваша честь, по официальному плану мероприятие стоит 1 млн рублей. А фактически — 700-800 тысяч, — объясняет свидетель.
— Так всегда было? По всем мероприятиям?
— Ваша честь, я не знаю. Может, господин Лавров за меня выскажется.
— Он что, подсказывает вам?
— Сметы на текущие расходы составлялись отдельно. Есть смета текущих расходов. Нужно купить доски, вентилятор — они не покупались за наличный расчет. За наличный покупалось дешевле.
Подсудимые смеются.
— Было несколько планов и несколько отчетностей?
— Есть фактические расходы и есть отчестности. Я помогал составлять, — говорит Педченко.
— Официально?
— Нет. Узнавал, сколько могут стоить доски, и так далее. За наличные можно было сделать в два раза дешевле, чем за безнал, — говорит Педченко.
Через минуту он уже говорит, что за наличные можно сделать «раз в пять дешевле».
Адвокат Карпинская вновь просит прервать заседание, поскольку ей надо идти. Судья Аккуратова бросает в ее сторону: «И так на все ваши просьбы откликаемся без разговоров».
— Известно вам, что при снятии с карты есть какая-то комиссия? — интересуется судья.
— Ну, там ноль ноль целых, фиг десятых, — отвечает Педченко.
Стороны вновь обсуждают перерыв в заседании. Прокурор выступает против переноса, однако судья все же откладывает его до 9:30 18 января. Педченко говорит, что болеет и не сможет прийти. Судья отвечает ему, что можно принести объяснительную.
Участники процесса и слушатели выходят из зала. Адвокат Софьи Апфельбаум Ирина Поверинова говорит, что сегодня журналистам повезло: «Свидетель потрясающий, врет внаглую».
— Я уверена на сто процентов, что в дальнейшем этот человек будет привлечен к уголовной ответственности, — убеждена Поверинова.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке