На прошлом заседании присяжным зачитали протоколы первых допросов Заура Дадаева от 8 марта 2015 года. Допросы проходили ночью. Дадаев в кабинете у следователя Игоря Краснова рассказывал, что приехал в Москву в начале января 2015 года. Он говорил, что заинтересовался фигурой Бориса Немцова после того, как тот, комментируя нападение террористов на редакцию Charlie Hebdo, якобы призвал публиковать карикатуры на пророка Мухаммеда.
После этого Дадаев, Анзор Губашев и Беслан Шаванов стали следить за политиком. 27 февраля они также следили за Немцовым. По словам Дадаева, вечером того дня политик пешком пошел в кафе на встречу с девушкой. Когда пара возвращалась в Замоскворечье, где жил Немцов, и проходила по мосту, Дадаев догнал свою жертву и трижды выстрелил в упор, а затем, отскочив, сделал еще три выстрела.
Затем присяжным показали несколько фрагментов видеозаписи того же допроса. Дадаев настаивал, что он убил политика во имя Аллаха, а не ради обещанных 5 млн рублей, которые в итоге так и не не получил: «Не киллер я, не заказной».
Прокурор Мария Семененко уже в зале суда спросила Дадаева, где он приобрел патроны, изъятые в дома его матери в Ингушетии. Подсудимый отрицал, что патроны принадлежали ему, и утверждал, что боеприпасы ему подбросили, а сам бы он никогда не стал «подставлять свою мать».
Отвечая на вопросы своего защитника, Дадаев говорил о своей невиновности: «Я никогда не был на этом мосту, никогда не следил за Немцовым и не участвовал в этом преступлении». Он повторял, что давал показания под диктовку следователя, и указывал на противоречия в них.
В среду прокуроры начнут представлять дополнения.
В зал заводят двоих подсудимых: Хамзата Бахаева и Заура Дадаева. Братья Губашевы удалены из зала до окончания прений за нарушение регламента заседаний, почему отсутствует Темирлан Эксерханов, пока неясно. Возможно, дело в больной ноге. Кроме того, на прошлом заседении судья грозил ему административной ответственностью за нецензурную брань.
— Я смотрю, вас все меньше и меньше становится, — приветствует обвиняемых адвокат Бахаева Заурбек Садаханов.
Заур Дадаев внезапно вскакивает со своего места и обращается к адвокату потерпевших Вадиму Прохорову с крайне эмоциональной, но не вполне понятной речью.
— Я много друзей похоронил! Знаете, скольким я друзьям разорванным кишки на место засовывал?! Нас судят тут как стадо, под одну гребенку, — кричит он, настаивая, что после войны Чечня стала одним из самых безопасных регионов страны, где безукоснительно соблюдают законы Российской Федерации.
Прохоров слушает подсудимого молча.
Сторона обвинения и адвокат Прохоров выступают против того, чтобы открывать заседание в отсутствие Эскерханова.
Судья говорит, что сейчас в изоляторе, где содержится подсудимый, идет совещание, и оно закончится только в полпервого. Он объявляет перерыв; сегодня заседания не будет точно, говорит Житников. Когда процесс продолжится, станет ясно после консультаций с администрацией СИЗО.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке