Предыдущее заседание по делу об убийстве Бориса Немцова состоялось в Московском окружном военном суде в прошлый четверг, 12 января. Судья Юрий Житников начал его, огласив постановление о признании недопустимым доказательством видеозаписей с камеры наблюдения на Веерной улице, 3 — по этому адресу снимал квартиру Руслан Мухудинов, которого следствие считает организатором покушения на политика. Адвокаты потерпевших отмечали, что камера из-за ремонтных работ некорректно отображала время, поэтому записи с нее «интересны только стороне защиты». Об исключении видео со сбитым таймером ходатайствовала и гособвинитель Мария Семененко; защитники подсудимых просили отложить рассмотрение ходатайства, обещая, что позже адвокат Марк Каверзин представит «некий аргумент в пользу сохранения этой записи в числе доказательств». Однако на прошлое заседание Каверзин опоздал, и судья зачитал постановление без него. «Нам срок дали, пока вас не было!» — приветствовал своего запоздало появившегося в зале адвоката Заур Дадаев.
Затем слово взяла адвокат Темирлана Эскерханова Анна Бюрчиева, которая продемонстрировала присяжным несколько кадров с камер наблюдения в гостиницах Radisson и «Украина», запечатлевших ее подзащитного в обществе Руслана Геремеева и некоего Асламбека (вероятно — сотрудника МВД Чечни Асламбека Хатаева, упоминавшегося в связи с делом об убийстве Немцова). Эскерханов рассказал, что с Геремеевым они «парились» и «кушали в ресторане», но при этом подчеркнул, что «Геремеев — Герой России, он награжден, для меня честь была с ним общаться»; чтобы не отвлекать высокопоставленного офицера от дел, он звонил не ему, а Дадаеву. Пояснить, чем именно был занят Геремеев, подсудимый не смог, а на вопрос, о чем он говорил с Дадаевым, которому звонил 92 раза, ответил: «Ну, мы о девочках говорили, в том числе».
После этого Бюрчиева перешла к детализации телефона Эскерханова. Версия о том, что ее подзащитный участвовал в слежке за Немцовым, используя для этого вторую, «боевую» трубку, которая включалась в районе Пятницкой, опровергается данными о соединениях его «основного» аппарата, пыталась убедить присяжных адвокат. Прокурор Семененко, однако, не поленилась еще раз разобрать перед присяжными детализацию. Представляя им позицию обвинения, Семененко акцентировала внимание на том, что соединения «боевой» трубки устанавливались, когда «основной» телефон Эксерханова молчал или был выключен. Бюрчиева и прокурор то и дело вступали в перепалки на повышенных тонах; Дадаев выкрикивал из клетки слова «произвол» и «беспредел»; Эскерханов отказался отвечать на вопросы Семененко, заявив, что обвинение «все ставит с ног на голову». Под конец заседания, уже отпустив присяжных, судья Житников пристыдил Бюрчиеву, попросив адвоката «не мешать своими выкриками»; та пообещала, что будет жаловаться.
Несмотря на опасения адвокатов семьи Немцова, Алибек Делимханов все-таки снова пришел в суд — в коридоре суда он столкнулся с журналистами. Делимханов — бывший командир батальона «Север» и родной брат депутата Госдумы Адама Делимханова, известного своей близостью к Рамзану Кадырову.
Судья Юрий Житников зашел в зал. Пока нет присяжных, адвокат Темирлана Эскерханова Анна Бюрчиева ходатайствует о возможности показать присяжным скриншоты страницы «Эха Москвы» с опросом про Charlie Hebdo, которая была открыта в браузере на смартфоне ее подзащитного. Бюрчиева поясняет, что обвинение подробно комментировало эту вкладку, поэтому она хочет задать по ней вопросы Эскерханову.
Второе ходатайство адвоката касается запроса в «Билайн» о базовых станциях, которые фиксировали соединения телефонного номера Эскерханова.
Адвокаты потерпевшей стороны не возражают против этих ходатайств. Адвокат Вадим Прохоров добавляет, что хотел бы увидеть некий видеофайл с телефона Эскерханова.
Судья Житников соглашается истребовать информацию о базовых станциях. Решение по ходатайству об опросе «Эха Москвы» он вынесет позже.
Судья объявляет, что присяжный заседатель Кузьмина просит освободить ее от обязанностей «по семейным обстоятельствам и в связи с занятостью на работе». Заявление датировано 12 января.
Таким образом, в деле осталось 20 присяжных — ранее еще одна присяжная по личным обстоятельствам вышла из коллегии.
Судья добавляет, что свидетель Юлия Петренко, заявленная Бюрчиевой, не пришла в суд, хотя повестка была ей доставлена.
В зал заходит Алибек Делимханов. Сегодня он в военной форме с блестящими медалями.
Судья:
— Подсудимых знаете?
— Я только подчиненного узнаю.
— С ним какие отношения были у вас?
— Как у командира и подчиненного.
Заур Дадаев подтверждает слова командира.
Адвокат Вадим Прохоров начинает допрос:
— Первый вопрос. Какую должность вы занимали с августа 2014-го по март 2015-го?
— Командир полка.
— Специального моторизированного имени Ахмата Кадырова?
— Да.
На вопрос адвоката о командировках подчиненных в Москву Делимханов говорит, что их не было. Он уточняет, что об этом больше известно другим служащим.
— То есть командировки были, но командировочные вы не подписывали?
— Нет, прошло два года, я не помню.
— Знаком ли вам Шаванов Беслан?
— Я не помню. Может быть, я его видел, общались. Но так лично общаться, нет.
Адвокат Прохоров интересуется, помогало ли подразделение Алибека Делимханова в задержании Шаванова?
— Не знаю. Я был на спецоперации. У нас в то время проводили спецоперации, и я не могу сказать, да или нет.
— А эта спецоперация не могла быть связана с задержанием Беслана Шаванова?
— Вы мне скажите, кто такой Беслан Шаванов?
Прохоров поясняет, что Шаванов фигурант дела и соучастник предполагаемых убийц Немцова.
— Наверное, участвовали, — говорит Делимханов после уточнения адвоката.
Заура Дадаева лично Алибек Делимханов не направлял на командировку в Москву, говорит свидетель. Прохоров просит разрешения показать вещественное доказательство из материалов дела.
Дадаев говорит из «аквариума»:
— Ваша честь, можно уточнение? Командировочное не в Москву, а в Ингушетию сделано.
Судья Юрий Житников передает документ Прохорову, адвокат показывает Алибеку Делимханову командировочное удостоверение на имя Дадаева.
— Малгобек, Ингушетия? Я не помню, надо уточнить у командования. Мы проводим спецоперации в соседних республиках и иногда выписываем командировочное на территорию соседней республики.
— То есть вы не можете ни подтвердить, ни опровергнуть?
Делимханов кивает.
В Москву Дадаева свидетель не направлял. Он уточняет, что если подсудимого отправляли в командировку, то Дадаев должен был отметиться в «главке».
Теперь Прохоров показывает Алибеку Делимханову выписку из приказа от 20 января 2015 года: «Полагать убывшими ... Дадаева Заура Шариповича».
— Где моя подпись?
— Документ заверен господином Юнаевым.
— Где моя подпись?
— Предполагается, что это его копия.
Юнаев — врио начальника штаба полка, подчиненный Делимханова.
Другой документ от 28 февраля: «Полагать прибывшими... Дадаева Заура Шариповича». На нем стоит подпись Юнаева, но в документе также указан и Алибек Делимханов.
Прохоров спрашивает, почему Дадаев фактически вернулся 1 марта, а документ датирован 28 февраля:
— Как можно объяснить появление этого документа в вашей части?
— Все вопросы в округ.
— Когда и при каких обстоятельствах было принято решение об увольнении Дадаева?
— Я не имею права принимать решение об увольнении офицера. Это решение принимает командующий округа.
Причин увольнения Дадаева свидетель не знает.
— У вас все военнослужащие увольняются за один день? Или процесс увольнения занимает более долгое время?
Делимханов не отвечает на вопрос.
— Следующий вопрос. Как при увольнении производится сдача оружия? — продолжает адвокат.
Делимханов говорит, что оружие сдают-принимают.
— Производится отстрел оружия? Если да, то кем?
— Я не знаю.
После дополнительных вопросов по сдаче оружия Алибек Делимханов говорит, что не помнит деталей. На вопрос Прохорова о длительности медицинского освидетельствования Дадаева свидетель тоже не готов ответить.
Следующий вопрос касается родства свидетеля с Русланом Геремеевым. Делимханов говорит, что это его дальний родственник.
Он поясняет, что в войсковой части Геремеев был командиром батальона, входившего в полк имени Ахмата Кадырова (последний как раз возглавлял Алибек Делимханов).
— Направлялся ли Руслан Геремеев в командировке в Москву?
— Мной нет.
— Когда и как он был отчислен со службы?
— Точно месяц и день не помню. Наверное, по собственному желанию.
Алибек Делимханов не знает, где сейчас находится Руслан Геремеев.
Судья снимает вопрос Прохорова о том, известно ли Алибеку Делимханову о попытках следствия найти Геремеева. Также он снимает вопрос о зарплате Геремеева.
— На получаемую им зарплату можно купить квартиру в Москве за 19 миллионов? — продолжает Прохоров.
— Я вам напоминаю, что эти вопросы про Геремеева... Это не является предметом доказывания по данному уголовному делу, поэтому вопрос снимается, — снова вмешивается судья.
Адвокат просит один из томов дела, чтобы показать представление руководителя следственной группы Николая Тутевича относительно Геремеева. Прохоров начинает зачитывать документ, но его перебивает адвокат Бюрчиева: «Этот документ не исследован». Судья снимает вопрос, указывая, что сейчас представление не имеет отношения к предмету доказывания и не может быть изучено при присяжных.
— Поскольку сняты почти все вопросы. Тогда последний вопрос. Как вы можете прокомментировать вопрос о вашей личной роли и роли вашего брата Адама в организации данного преступления?
— Ваша честь, я прошу снять этот вопрос, — вновь перебивает адвоката Бюрчиева.
Судья снимает вопрос.
Прокурор Мария Семененко:
— Скажите, порядок сдачи оружия регламентируется законодательно?
— Так точно. Штаб полка занимается сдачей-приемкой. В уставе все прописано.
— А сам военнослужащий занимается отстрелом оружия?
— Я не готов ответить на этот вопрос.
— Вам известны такие случаи?
— Нет.
— Спасибо, вопросов нет.
Второй прокурор Алексей Львович интересуется датой, когда Дадаев подал рапорт об увольнении. Делимханов не помнит и говорит, что личной беседы с ним после этого не проводил.
Вопросы задает адвокат Заура Дадаева Марк Каверзин:
— Когда офицер увольняется со службы, он обязан сдать личное оружие?
— Да, табельное оружие.
— Вам известно, кто принимает это оружие?
— Я опять же говорю, штаб занимается приемкой.
— Ну там есть отдельные сотрудники?
— Там есть оружейники.
— Вам известно, помните сейчас, на тот момент кто занимал эту должность?
— Подполковник... Фамилию не помню.
— Сама процедура сдачи оружия вот этому офицеру, который принимает оружие, это происходит в оружейной комнате, на полигоне? В присутствии офицера отстреливается?
Прокурор Семененко просит не задавать наводящих вопросов. Свидетель отвечает адвокату, что все равно не помнит.
— Этот полк существует. Можно уточнить, запросить, — добавляет Делимханов.
Адвокат Шамсудин Цакаев:
— Вам известны события 2014-го года, когда незаконные вооруженные формирования зашли в город Грозный и захватили Дом печати и школу?
— Так точно.
— Дадаев участвовал в этой спецоперации?
— Конечно, непосредственно участвовал.
— Вопросов больше нет.
Адвокат Бюрчиева интересуется, известен ли Делимханову Хатаев Асланбек. Он такого не помнит.
Защитник Хамзата Бахаева Заурбек Садаханов:
— Скажите, пожалуйста, вам известно кто, где, когда и при каких обстоятельствах совершил убийство Немцова?
— Никак нет.
— Знаете ли вы кого-то, кто причастен к убийству?
— Никак нет.
Снова адвокат Цакаев. Он вспоминает, что Рамзан Кадыров назвал Дадаева «патриотом России» и полагал, что тот не совершал убийство.
— Что вы думаете по этому поводу?
— Я согласен с этим утверждением.
Делимханов хотел добавить какие-то детали о спецоперации, но судья сказал, что это не относится к делу.
Адвокат Каверзин спрашивает, находился ли в Грозном в декабре 2014-го Дадаев. Свидетель не помнит, но уточняет, что в день спецоперации — 4 декабря — Дадаев все же был в Грозном.
Бюрчиева интересуется, в каком году Дадаева наградили Орденом Мужества. Вопрос снимается.
Номер войсковой части 4156, отвечает свидетель на вопрос судьи. Там он служил с 2006 года по май-июнь 2015-го.
Алибек Делимханов поясняет, что он служил сначала командиром батальона, затем стал командиром полка.
— У меня наградное оружие, — отвечает Делимханов на вопрос судьи об оружии.
Судья просит рассказать о процедуре сдачи служебного оружия.
— Был отстрел...
— Какой отстрел?
— Ну, есть отдельная комната, и [был отстрел] в присутствии начальника службы оружия.
Делимханов уточняет, что перед увольнением он сдавал оружие в соответствии с приказом о сдаче оружия, но точное название документа он не помнит.
Прокурор Семененко напоминает, что обвинение направило запрос на имя главы Нацгвардии Золотова, где просило разъяснить порядок сдачи оружия при увольнении военнослужащего по собственному желанию. Прокурор ходатайствует о том, чтобы зачитать ответ из Нацгвардии в присутствии свидетеля.
Адвокат Бюрчиева настаивает на обсуждении этого ходатайства без присяжных.
— Я об этом мнение пока не спрашиваю, а предлагаю вам ознакомиться, — отвечает ей Житников.
Тем не менее, он все же предупреждает присяжных о перерыве. Они выходят из зала.
Стороны изучают документ, полученный из Нацгвардии. Каверзин интересуется, кто такой Макаев.
— Бывший начальник штаба, — отвечает Делимханов.
Адвокат Цакаев спрашивает Дадаева, где он находился 2 марта — в полку или батальоне.
— Я в Москве находился.
— Вы первого числа прилетели.
— Нет, в батальоне находился.
Адвокат интересуется, кто имел отношение к сдаче Дадаевым оружия — батальон или полк.
— К моей личной сдаче замкомандир полка отношения не имеет, — неопределенно говорит Дадаев.
Защитники продолжают обсуждать документ между собой.
Адвокат Каверзин обращается к судье и замечает, что в ответе Нацгвардии указано, что Дадаев сдал 2 марта 2015 года только автомат Калашникова, а о сдаче пистолета не говорится. При этом накладная №26 о том, что он сдает оружие — пистолет калибра 9 мм, датирована 27.01.2015, в то же время в документе также указана дата 27.01.2014.
— Это накладная с двумя датами. Если по смыслу следовать, Дадаев сдал оружие 27.01.2015 года. Две разные даты, непонятно, что это. Техническая ошибка? Тогда надо вызывать этих людей, [указанных в документе], — говорит защитник.
Он настаивает на допросе служащих, при которых Дадаев, согласно документу, сдавал оружие.
Кроме того, из документа следует, что оружие, которое сдал Дадаев, отстреливали в сентябре 2015 года. Информации за март 2015 года нет.
Цакаев отмечает, что Макаев отвечает на вопросы о событиях, очевидцем которых он не был. Поэтому просит вызвать служащих, которые присутствовали при отстреле оружия, согласно представленным Нацгвардией документам.
Адвокат Бюрчиева:
— Я считаю, что данные документы противоречат полностью версии следствия!
Она говорит, что по версии следствия оружие передал Дадаеву Руслан Мухудинов, а из позиции обвинения в суде следует, что Немцов мог быть застрелен из табельного оружия Дадаева.
Судья Житников смотрит документы и передает одну из накладных Дадаеву. Он спрашивает, его ли подпись стоит напротив фамилии «Дадаев».
— Нет, не моя, — отвечает подсудимый.
Дадаев настаивает на том, что он сдавал и пистолет 2 марта 2015 года.
Судья приобщает к материалам дела ответ из Нацгвардии и дает разрешение исследовать его в присутствии присяжных. Исследованы будут и копии из книги о закреплении на вооружении боеприпасов, и два графика контроля отстрела стрелкового оружия от 25 августа и 25 сентября 2015 года, и справка об увольнении Дадаева.
Накладные № 26 и № 27 не будут исследовать с участием присяжных, «поскольку датированы разным годом».
В зал зовут присяжных. Прокурор Семененко напоминает им, что Дадаев вернулся в Грозный 1 марта 2015 года для увольнения со службы. Он говорил, что следы пороха на нем остались после отстрела табельного оружия в связи с увольнением.
Ответ из Нацгвардии подписан заместителем Виктора Золотова Сергеем Ерыгиным.
Прокурор зачитывает ответ — в нем говорится, что правила сдачи оружия прописаны в приказе № 1000 ДСП (для служебного пользования). Согласно документу, при увольнении табельное оружие сдается на склад, для чего в артиллерийской части служащему выдают накладную под личную подпись в книге выдачи оружия и боеприпасов, после чего оружие направляют на склад. Со склада оружие списывается дежурным воинской части с указанием накладной.
В случае закрепления за служащими автомата, его списанием занимается командир подразделения. Затем оружие должно быть закреплено за другим военнослужащим.
Документ на откомандирование служащего выдается штабом при наличии документа о сдаче оружия.
Лейтенант внутренней службы Заур Дадаев был уволен 28 февраля 2015 года со службы по собственному желанию, говорится в документах. С 1 марта Дадаев был исключен из списков воинской части. Закрепленное за ним оружие — 9мм пистолет № 1331ИМ и патроны («пять магазинов, 100 штук») сданы 27 января 2015 года на склад артиллерийского вооружения воинской части. В тот же день пистолет выдан майору Абдулкадирову.
Автомат АК-47, закрепленный за Дадаевым, списан командиром подразделения 2 марта 2015 года. Автомат закрепили за служащим Ахматхановым.
Приказом № 402 «Об утверждении инструкции ... с нарезным стволом в ВВ МВД России» утвержден порядок контроля за оружием. Прокурор Семененко перечисляет другие документы, которые регулируют оборот оружия в «государственных военизированных организациях» и, в частности, порядок отстрела оружия.
Оружие, сданное Дадаевым, отстреливалось в плановом порядке в течение 2015 года — пистолет 9мм отстреливался 20 сентября 2015 года; автомат Калашникова отстреливался 4 октября 2015 года.
— Также имеется протокол контрольного отстрела, — замечает прокурор.
Последующий контрольный отстрел оружия запланирован на 2025 год, продолжает Семененко. Она добавляет, что сам военнослужащий, согласно ответу Нацгвардии, отстреливать оружие не имеет права.
Прокурор спрашивает Алибека Делимханова, подтверждает ли он эти положения.
— Ни подтверждать, ни отрицать я не буду. Я же не ознакомлен.
Семененко предлагает Делимханову посмотреть документы.
— А зачем? — отказывается свидетель.
Прокурор не настаивает.
Мария Семененко зачитывает фрагмент ответа из Нацгвардии о рапорте Дадаева от 28 февраля 2015 года; там говорится, что в тот же день Делимханов провел беседу с Дадаевым, после чего было комиссией поддержано ходатайство об увольнении.
С 27 января по 27 февраля 2015 года Дадаеву был предоставлен отпуск с выездом в Малгобек, продолжает зачитывать ответ гособвинитель.
— Ну мы помним, где Дадаев оказался, — комментирует она.
Прокурор обращается к свидетелю:
— Скажите, пожалуйста. Сейчас даты были оглашены. 23 декабря 2014 года указано, что у вас беседа была с Дадаевым.
— Я не помню, — отвечает Делимханов.
Он просит разрешить ему уйти. Но пока у защитников и обвинителей еще есть вопросы.
Адвокат Цакаев интересуется, может ли Делимханов утверждать, что Дадаев сам отстреливал оружие? Свидетель не может.
Прокурор Семененко снова ссылается на нормы, определяющие, что отстреливать оружие должен не сам военнослужащий, который увольняется.
— Вот вы являлись очевидцем отстрела любым военнослужащим собственноручно своего табельного оружия?
— Я не понимаю вопрос.
Прокурор переформулирует вопрос, но суть та же.
— Я не готов ответить, — говорит Делимханов.
Свидетеля отпускают.
Заур Дадаев уточняет, что 28 февраля вышел приказ о его увольнении, а 1 марта он был уволен из личного состава. «Я пришел в штаб, сказал, что опоздал и приду в понедельник утром», — говорит подсудимый. По его словам, в понедельник он пришел сдать оружие и освободил квартиру на территории части.
Адвокат Цакаев спрашивает своего подзащитного:
— Когда вы отстреливали оружие, вы были один?
— Нет, я был с замкомандира батальона, со своим оружейником, — отвечает Дадаев.
— Фамилия оружейника?
— Гериев Рамзан.
Адвокат интересуется, говорил ли Дадаев на следствии, что следы от пороха у него были от табельного оружия. Подсудимый замечает, что убийство было 28 февраля, отстреливал он оружие через несколько дней, 7 марта его задержали, а 13-го у него взяли смывы с рук. «Я что, не мылся?» — недоумевает Дадаев.
Прокурор Семененко поправляет его и говорит, что 13-го у него взяли кровь, а смывы с рук — 8 марта.
Семененко спрашивает Дадаева:
— Внутренний приказ, на основании которого вы якобы могли отстреливать свое оружие вопреки утверждению Нацгвардии. Этот внутренний приказ идет вразрез с приказом МВД, правительства, федерального закона «Об оружии»?
Подсудимый говорит, что отстрел оружия в 2025 году производят по общему приказу главнокомандующего внутренних войск, а внутренний приказ не противоречит указанным законам, он только позволяет передавать оружие уволившегося служащего, не дожидаясь 2025 года.
Прокурор Львович показывает присяжным накладную из ответа Нацгвардии от 27 января 2015 года — о передаче 9мм пистолета Дадаева майору Абдулкадирову. Он показывает присяжным график отстрела оружия, утвержденным командиром войсковой части Макаевым.
— Теперь что касаемо отстрела автомата, который был закреплен за Дадаевым, — говорит прокурор Львович.
Его перебивает адвокат Каверзин, который просит судью объявить перерыв на пять минут. Адвокат недоволен тем, что прокурор дал присяжным пачку документов из ответа вместе с накладной №26, которую защитник называет поддельной.
Из слов судьи становится ясно, что присяжные увидели не саму накладную, а только ссылку на нее. Он просит их пока не принимать ее во внимание, поскольку это документ с разными датами.
Теперь третий прокурор — Антуан Богданов — читает присяжным накладную о передаче автомата служащему Ахматханову.
Судья Житников просит Дадаева пояснить: он говорит, что стрелял из оружия 2 марта, а накладные говорят о том, что пистолет 27 января уже был выдан другому сотруднику.
— Ваша честь, 27-го января я был в Москве, — отвечает Дадаев. Он напоминает, что его подписи на документе нет.
— Правильно, оружие ведь передавали другому сотруднику, — замечает судья.
Дадаев настаивает на том, что все оружие он сдал 2 марта 2015 года и что в Чечне его не было с 24 декабря 2014 года, когда он уехал на машине в Москву, до 1 марта 2015 года.
Адвокат Марк Каверзин обращает внимание присяжных на отдельные абзацы ответа замглавы Нацгвардии. В частности, в документе говорится, что табельное оружие сдается на склад в случае увольнения, после чего служащему выдают накладную в двух экземплярах.
Судья объявляет перерыв до 15:40.
Перерыв заканчивается. В зал заходит судья Житников. Он объявляет, что отказывает в удовлетворении ходатайства адвоката Бюрчиевой, которая просила снова продемонстрировать присяжным скриншот опроса «Эха Москвы». Мотивом убийства по версии следствия не является религиозная ненависть, уточняет судья.
В зал зовут присяжных и свидетеля со стороны защиты. Это Лариса Александровна Балюк, невысокая темноволосая девушка в черной кофте поверх белой рубашки и черных брюках. Она работает в компании «Вкусвилл».
— Кого-нибудь из подсудимых знаете? — спрашивает ее судья.
— Да, Эскерханова.
— Какие у вас взаимоотношения?
— Были близкие, а потом переросли только в рабочие и дружеские отношения.
— Уже 18 лет я занимаюсь строительством и отделочными работами, — рассказывает свидетель в ответ на вопрос адвоката Бюрчиевой.
С Темирланом она познакомилась через знакомого Магомеда — Эскерханов тоже хотел устроиться на работу, рассказывает она.
— Он работал на стройке у меня и по ночам работал телохранителем и водителем у Романа Гурария.
— А кто такой Гурарий?
— Это мальчик-мажор.
Об убийстве Немцова она узнала из СМИ 8 марта 2015 года, после задержания Эскерханова, рассказывает свидетель.
— Я политикой вообще не интересуюсь.
— По работе Эскерханов на какой машине передвигался?
— Audi Q7 белого цвета, Bentley тоже белого цвета.
— Вам известно, кому принадлежат эти машины?
— Гурарию.
В Москву Эскерханов приехал, чтобы устроиться на работу к Гурарию, говорит свидетель. В Москве он жил у Гурария.
— Вам известно о домах Веерной, 46 и на Веерной,3?
— Насчет Веерной, 3 я вообще не знаю. А с Веерной, 46 я его должна была забрать 7 марта, чтобы поехать заключать договор.
— А вам известно для чего поехал Эскерханов на этот адрес?
— Да, чтобы отдохнуть после ночных похождений Гурария, потому что потом следовало продолжение, поэтому там не было возможность отдохнуть.
— Вам ресторан «Дюран» о чем-то говорит?
— Да, это Гурария, он один из соучредителей.
Свидетель рассказывает, что из сюжета Lifenews узнала, что вечером 27 февраля Эскерханов находился в клубе «Дюран».
— Вам известна фамилия Геремеев Руслан?
— Я о ней слышала, но лично не встречалась, потому что он (Эскерханов — МЗ) с им близко не общался. С теми, с кем он близко общался, я была знакома.
В строительной фирме Эскерханов руководил работами, объясняет она.
— А зачем он так много работал?
— Ну, любил работу.
В ее компании он получал около 100 тысяч рублей в месяц, зарплату, которую Эскерханов получал от Гурария, Балюк не знает.
Остальных подсудимых свидетель увидела в Басманном суде на одном из заседаний по продлению меры пресечения.
Она по памяти диктует номер Эскерханова, который оканчивается на 52-22. Кроме телефона Samsung она у него не видела других телефонов, уточняет свидетель.
— Он в Москве передвигался пешком? — продолжает адвокат Бюрчиева.
— Какой пешком? У него географический кретинизм, он в машине передвигался с двумя навигаторами.
— Скажите, вот адрес Веерная, 46 вам неизвестен был вообще или номер дома не знали?
— Вообще не знала.
Она уточняет, что Эскерханов сообщил ей, что поедет на Веерную, 46, «чтобы отдохнуть». По словам свидетеля, Эскерханов не владеет английским языком.
— Скажите, вам известно, кто совершил убийство Немцова?
— Нет.
— А Эскерханов называл эту фамилию?
— Нет. Да он никогда не интересовался политикой, он вообще был веселый парень.
Свидетель никогда не видела подсудимого с оружием.
— Когда-нибудь вы видели его в машине Mercedes-Benz с номером 007? За рулем?
— Нет.
У Бюрчиевой больше нет вопросов.
Прокурор Мария Семененко:
— А сами по себе... Вам известно, где находился Эскерханов (27 февраля в 23:30)?
— Да, мы созванивались каждый вечер. Я вспоминала, я ему позвонила 27-го числа вечером и сказала, что, наверное, останусь на объекте. Он сказал мне, чтобы я взяла такси и ни в коем случае не оставалась ночевать на стройке. А он сказал, что он в «Дюране».
По просьбе Семененко она диктует свой номер — 8-965-149-37-21.
Последний раз до 27 февраля она виделась с Эскерхановым 25 или 26 февраля. Если не каждый день, то через день они виделись по работе, говорит свидетель, «потому что он очень ответственный» и на стройке он следил за работой бригады рабочих из Чечни.
На объекты компании, в которой работает свидетель, Эскерханов приезжал в разное время — и в первой половине дня, и «ближе к вечеру».
— А 26 февраля Эскерханов чем занимался?
— Что он днем несколько часов спал, это 100%.
Свидетель поясняет, что после того как Эскерханов привозил домой Гурария, он ждал, когда его шеф «разберется с девочками». Потом он отзванивался свидетелю, после чего некоторое время спал и приезжал на работу.
В январе и феврале Эскерханов «почти не отходил от Романа», вспоминает Балюк.
Прокурор Семененко спрашивает, в какие часы 26 февраля спал Эскерханов. Свидетель не может точно сказать.
— У него день, если он приехал в 10 часов, покупался, помолился, поел, потом поспать надо. Ну часов до четырех, — предполагает свидетель.
Она вспоминает, когда Эскерханов летал в Грозный и возврщался в Москвы. Прокурор интересуется, знает ли Балюк, что делал Эскерханов во второй половине дня 3 февраля? По словам Балюк, вероятно, Эскерханов спал до трех часов дня, а потом вместе с Гурарием поехал в клуб.
— А клуб «Роял». Эскерханов не говорил, что туда ходил?
— Нет... Ну, может, и говорил. Точно только могу сказать, что [3 февраля] он был с Романом, — отвечает свидетель на уточняющий вопрос прокурора. — В этот момент от Романа отвернулись все родственники, кроме Темирлана. Потому что он признал этого ребенка. Он и пить начал, поэтому Темирлан его не отпускал от себя, чтобы он за руль сам не сел. В это время он был в нехорошем состоянии.
Где был Эскерханов 13 февраля во второй половине дня, свидетель не знает. 14 февраля Эскерханов с Гурарием «поздравляли всех своих девочек с Днем влюбленных».
— Как поздравляли?
— Я же там не была, откуда я знаю, как они девочек поздравляли.
Прокурор отмечает, что в тот день с двух часов дня до десяти вечера не было соединений на телефоне подсудимого. Свидетель говорит, что у Эскерханова часто не работал телефон, потому что он был отключен при посещении клубов.
— Вы говорите, что они созванивались с девочками?
— Так они в клубах встречались.
— То есть они без созвона приходили?
— А вы были в клубах? Они же сами приходят.
Где был Эскерханов вечером 27 февраля и 28 февраля лично свидетель не видела.
— Если это суббота, то... Пятница ночь, суббота ночь, воскресенье ночь он оберегает Рому, — говорит свидетель.
— А что он днем делал?
— Оберегал.
Семененко интересуется, почему в таком случае днем 26 февраля Эскерханов был на Веерной, 46.
— А что я могу сказать, может, заезжал к знакомым. У меня нет камеры, чтобы 24 часа в сутки его контролировать.
У прокурора больше нет вопросов.
Свидетеля отпускают, но она остается в зале — Балюк подсаживается к жене подсудимого Хамзата Бахаева, которая тоже находится в зале, они о чем-то болтают. Видно, что присяжные обратили на это внимание.
Адвокат Бюрчиева подошла к судье Житникову, они говорят о представлении доказательств. Адвокат хочет показать присяжным детализацию номера Немцова, чтобы доказать, что некая «трубка» находилась в квартире на Пятницкой в то время, когда сам политик находился в Ярославле и других городах.
Прокурор Семененко возражает, поскольку детализацию номера уже изучали, и добавляет: «Именно потому, что он был в Ярославле и других местах, он был убит 27 февраля».
Бюрчиева уточняет, что хочет показать детализацию за 3, 9, 10, 14 и 16 февраля. Адвокат показывает председательствующему один из томов дела. Видимо, судья соглашается на представление заявленных Бюрчиевой данных. Защитник просит вывести таблицу на экран.
Адвокат Бюрчиева обращается к присяжным и представляет им детализацию некоего номера:
— Трубка начинает работать в 18:34 [3 февраля] на Садовой-Триумфальной, а трубка все сидит на Пятницкой.
7 февраля, когда Немцов в Подмосковье, «трубка» тоже находится на Пятницкой, говорит адвокат.
— Мы про какую трубку сейчас говорим? — интересуется судья.
Бюрчиева говорит, что речь о «боевой трубке», которая, по версии следствия, была у Эскерханова.
9 февраля Немцов остается в Истринском районе Подмосковья, а «трубка все сидит и сидит» на Пятницкой.
10 февраля в 19:14 Немцов находится на станции метро Тульская, в 19:59 на Новокузнецкой, там же он остается ближайшие два часа.
— А трубка у нас сидит на Пятницкой и в 19, и в 18. А Бориса Ефимовича там нет, — замечает адвокат.
11 февраля Немцов улетает из Москвы. «А у нас трубка все сидит: как заработала в 19:14, так и сидит на Пятницкой», — продолжает Бюрчиева.
«Трубка» появляется на Пятницкой и 13 февраля. 14-го Немцов находится в Красногорском районе области, а «трубка находится на Пятницкой» до 23:03.
— Бориса Ефимовича вообще нет, он даже не появляется.
16 февраля в 19:18 (адвокат Магомед Хадисов поправляет: 19:13) Немцов находится на Большой Тульской, через несколько кварталов от Пятницкой.
— Борис Ефимыч передвигается, а трубка не передвигается, — повторяет Бюрчиева.
Бюрчиева говорит присяжным:
— Я хотела показать таким образом, что обвинение говорит, что за Борисом Ефимовичем следили, тогда как… Вот 3 февраля трубка включилась. Вот смотрите, все время на улице Пятницкой, 7 февраля, 10 февраля... Борис Ефимович передвигается, а трубка все время здесь зависает.
Адвокат подходит к присяжным с таблицей детализации.
Бюрчиева отмечает, что на «боевую трубку» за время ее работы 24 раза звонили, прислали два десятка сообщений, а ее пользователь отправил более 30 смс.
Пока присяжные смотрят документы, судья обсуждает с адвокатами, что на завтра вызван некий свидетель Васильев.
Один из присяжных просит передать записку судье.
Судья также уточняет, что именно присяжные хотят увидеть в протоколе осмотра соединений телефона Эскерханова, оканчивающегося на 42. Бюрчиева говорит, что у ее подзащитного нет номера, оканчивающегося на 42. Семененко поясняет, что это трубка, найденная на Веерной, 46.
Присяжная, задавшая вопрос, встает и поясняет, что хотела посмотреть, где был этот телефон, когда Немцов уезжал в Ярославь.
Судья листает тома дела.
Еще один вопрос присяжных относится к стороне защиты.
— Я вот, что скажу. У нас адвокаты не являются ни свидетелями, ни потерпевшими, поэтому этот вопрос я задавать не буду. То, что вы задаете такие вопросы, говорит о том, что вы понимаете, в чем суть дела, — говорит Житников и отпускает присяжных.
Процесс продолжится завтра в 11 утра.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке