На заседании 22 июня стороны обсудили формулировки вопросного листа для присяжных, после чего судья Юрий Житников, не внеся никаких существенных изменений в свой черновик, зачитал эти вопросы коллегии («Медиазона» уже публиковала вопросный лист).
Судья начал говорить присяжным свое напутственное слово, предупредив, что оно займет полтора-два часа. «Закон запрещает мне как председательствующему по делу выражать свое мнение по вопросам, поставленным перед вами», — уточнил Житников.
Он напомнил присяжным, в чем обвиняются подсудимые, и объяснил им, как закон определяет убийство, найм, ОПГ и предумышленное преступление. На этом судья прервался, закончить напутственное слово он должен сегодня. После этого присяжные уйдут в совещательную комнату обсуждать вердикт.
Судья задает присяжным дежурные вопросы: пытался ли кто-то с ними заговорить о деле, передать записку, были ли нарушения со стороны присяжных. Все молчат.
Судья обращается к одной из присяжных:
— Тамара Владимировна, вам говорит что-то фамилия Гутарев Николай Сергеевич?
— Да, это мой покойный муж.
— Вы помните, что вы ответили, когда при формировании коллегии присяжных я задал вопрос?
— Подождите, мой муж скончался в 2013 году.
Судья объясняет, что вопрос звучал так: «Есть ли у кого-то родственники, привлекавшиеся к ответственности». Отвечая на него, присяжная не подняла руку в знак согласия, как это сделали некоторые другие кандидаты. Супруг присяжной ранее был судим, говорит Житников, 31 марта 1981 года по части 2 статьи 147, через 40-ю УК РСФСР к трем годам лишения свободы; потом был еще раз осужден по статье 144 УК РСФСР. Третий раз — в марте 1995 года, по части 3 статьи 224 УК РСФСР к 1,5 годам колонии. И четвертый раз — по пунктам «а», «в», часть 4 статьи 162 УК РФ к 9 годам колонии.
— Я не поняла, какая связь вообще? — спрашивает присяжная.
— Ваше несообщение об этих обстоятельствах дает мне основание усомнится в вашей…
— В чем? — недовольно отвечает присяжная
— ...объективности и беспристрастности в этом деле.
Судья просит ее удалиться из зала. «Удачи всем», — говорит присяжная и, улыбаясь, выходит.
Теперь присяжных 14.
Марк Каверзин пытается что-то уточнить в вопросе об удалении присяжной, но судья его обрывает и возвращается к напутственному слову. «Продолжу его с листа № 12», — говорит Житников.
«Антон Васильевич, мне поступила записка, судя по ней, вами в совещательной комнате были представлены некоторые доказательства или какие-то документы?» — спрашивает судья еще одного присяжного. Он вошел в основную коллегию из числа запасных на позапрошлом заседании.
Судья попросил его вернуться в совещательную комнату и вернуться с этими документами. Присяжный передает документы и свою записную книжку судье. Житников их изучает и что-то негромко говорит присяжному. Тогда он вновь уходит в комнату и возвращается с какими-то большими листами.
Житников изучает их, а подсудимые с интересом наблюдают за ним и присяжным, стоящим перед судьей. Когда присяжный возвращается на место, судья просит подойти к столу адвокатов. Затем с бумагами знакомятся гособвинители и представители потерпевших.
— Антон Васильевич, скажите, пожалуйста, где вы взяли все эти материалы печатные? — спрашивает судья.
— Здесь услышал.
— Может, кто-то заинтересованный в исходе дела вам предоставил?
— Это то, как я услышал, я и составил.
— Только вы? Дома все составили?
— Да.
В разговор вмешивается прокурор Мария Семененко.
— Мы видим четко, мы абсолютно точно видим информацию, которая есть в деле, но не была представлена в суде — за 9 августа и 15 августа 2014 года.
Прокурор отмечает, что это время не вменяется подсудимым как время подготовки к убийству и неясно, откуда у присяжного эта информация.
— Те сведения, которые изложены на бумаге, говорят, что ему их кто-то дал или он их где-то взял, — добавляет Семененко.
Она ссылается на пункт 4 части 2 статьи 333 УК, по которому присяжный не может собирать информацию о деле вне суда. Прокурор просит исключить присяжного.
— Мы не очень понимаем, что происходит и кто проделал эту работу, но так или иначе оставляем это на усмотрение суда, — говорит представитель потерпевших Вадим Прохоров.
Следом свою позицию защиты объясняет адвокат Каверзин. «Мы посовещались с защитниками. По закону мы не можем допустить, чтобы материалы, которые находились у присяжного, попали в совещательную комнату. Кроме тех записей. что у них в блокнотах, они не могут пользоваться другими материалами», — говорит он. «Я не знаю, какое мнение у данного присяжного — за подсудимых или против подсудимых», — продолжает он. Адвокат говорит, что неясно, видел ли кто-то эти документы, но выступает также за исключение этого присяжного из коллегии.
Адвокат Бюрчиева замечает, что термины из бумаг юридические, а присяжный не имеет юридического образования. Она также не понимает, почему присяжный не оставил дома эти бумаги.
«Я, конечно, совершенно против всего, что происходит с составом присяжных. Но в данном случае я вынужден оставить вопрос на усмотрение суда по тем признакам, которые назвал коллега Каверзин», — говорит адвокат Садаханов, называя происходящее с коллегией «зачистками».
Еще хочет высказаться Муса Хадисов: «Мы только поверхностно посмотрели эти записи, не изучили детали». Он предлагает не делать поспешных выводов и изучить досканально бумаги.
— Подсудимые согласны с защитниками?
— В основном, да, — говорит Дадаев.
— Остальные согласны?
— Да.
Житников принимает решение исключить присяжного.
— Антон Васильевич, я полагаю, что, собирая эти доказательства и изготавливая эти таблицы, формулируя информацию, полученную вами в суде, вы исходили из благих намерений, с целью систематизировать свои знания, полученные в судебном заседании. Однако же я вам неоднократно разъяснял — это статья 333 УПК часть 2 пункт 4 — присяжные заседатели не вправе собирать сведения вне судебного заседания. Изготовив таким образом это наглядное пособие, вы тем самым нарушили положение указанной статьи. Может, вы этого не хотели — но закон есть закон. Прошу вас не расстраиваться, но в связи с тем, что ваше поведение свидетельствует о том, что вы утратили объективность, нарушили конкретное требование закона, я вынужден вывести вас из коллегии присяжных заседателей и ввести в состав коллегии присяжного заседателя под очередным номером — Любовь Иосифовну. Антон Васильевич, всего вам хорошего.
Судья объясняет, что книгу, куда присяжный вносил записи, будут хранить в запечатанном конверте при уголовном деле. Уходя, присяжный попросил разрешить ему что-то посмотреть в записной книжке, но судья не разрешил. Теперь в основную коллегию входит женщина с русыми волосами, сидевшая по соседству с ранее удаленной присяжной. Вместе они часто что-то обсуждали на заседаниях. Теперь в коллегии остался лишь один запасной присяжный.
Судья возвращается к напутственному слову. Он напоминает о показаниях свидетеля Агеева, который был одним из двух водителей Немцова: тот рассказал, на какой машине передвигался политик, и прокомментировал запись ТВЦ; о показаниях управляющего Bosco Cafe Азаренко — он рассказывал, чем занималась пара в кафе, куда ушли Немцов со спутницей, а также комментировал записи с ГУМа и Красной площади; о показаниях свидетеля Береснева, который проезжал мимо Немцова и Дурицкой, проходивших храм Василия Блаженного в сторону Большого Москворецкого моста, и комментировал позже запись со своего регистратора; о допросе владелицы спа-салона Перервиной, которая объясняла, сколько идти от салона до ГУМа.
Также, напоминает судья, присяжным были представлены протоколы осмотра одежды Немцова, заключение судмедэксперта о причинах смерти Немцова и характере повреждений, заключение комплексной судебной экспертизы по шести гильзам с моста, фототаблица к заключению, заключение эксперта по одежде, протокол осмотра Range Rover Немцова, карточки учета с данными о нарушениях правил парковки машиной ZAZ Chance, фотографии системы «Поток», протокол осмотра ZAZ Chance, вещдоки из машины, в том числе бутылка из-под киселя.
Подсудимые изучают бумаги удаленного присяжного. В развернутом виде таблица сравнима с высотой «аквариума».
Тем временем судья говорит о свидетеле Свентицкене и документах на автомобиль ZAZ Chance: в суде заслушали свидетеля Свентицкене, которой принадлежала машина ZAZ Chance и изучили доверенность, агентский договор, договор о продаже автомобиля некому Алиеву.
Житников возвращается к уликам из ZAZ Chance: там нашли следы Заура Дадаева, Анзора Губашева, Беслана Шаванова; в машине также были микрочастицы следов продуктов выстрела; согласно экспертизе, на руках и за левым ухом Дадаева нашли единичные частицы следов продуктов выстрела.
Житников переходит к показаниям гендиректора риелторской компании Амальчиевой — она рассказывала, что квартиру на Веерной, 46 при продаже оформили на имя Артура Геремеева. Затем о квартире на Веерной, 3 — ее сдавали Мухудинову. На Веерной, 46 нашли командировочные удостоверения, сим-карту, коробку из-под телефона, а на изъятых вещах с Веерной, 46 нашли следы Дадаева, Губашева, но не нашли следов Эскерханова и Бахаева.
Заключение молекулярно-генетической экспертизы: в квартире на Веерной, 3 нашли следы Губашевых и Дадаева. В автомобиле Mercedes с номером 007 нашли следы Эскерханова.
Неожиданно судья по просьбе подсудимых объявляет перерыв на полчаса.
Житников продолжает напутственное слово. Он напоминает, что риелтор Патимат Шихабудинова вспомнила, как Руслан Мухудинов снял квартиру на Веерной, 3 за 63 тысячи рублей; позже Мухудинов позвонил риелтору и попросил сопроводить сделку по покупке квартиры «для своего шефа»; договор составили на имя Артура Геремеева.
В суде исследовали договор об аренде между собственником квартиры Орловой и Русланом Мухудиновым; договор о купле-продаже квартиры на Веерной, 46 за 19 млн рублей.
Свидетель Исоева показала, что в конце октября-начале ноября она познакомилась с Геремеевым, Мухудиновым и Дадаевым. Она убирала в квартирах на Веерной, 3 и Веерной, 46. Она назвала их номера, а также Анзора Губашева. В суде на записях от вечера 27 февраля с камер у ГУМа, в Трубниковском переулке, на улице Большая Молчановка она опознала Анзора Губашева и Беслана Шаванова,
Также она опознала на записях с камер на Веерной, 46 от 28 февраля в 00:53 Дадаева, Губашева Анзора, Беслана Шаванова и Джабраиля. Она также узнала Анзора Губашева и Беслана Шаванова на записях из Внуково. Кроме того, на записях от разного времени с камеры на Веерной, 46 Исоева опознала Руслана Геремеева, Руслана Мухудинова, Артура Геремеева и Эскерханова.
Теперь судья говорит о документах по увольнению Дадаева и документе о предоставлении ему отпуска с 27 января с выездом в город Малгобек.
Пока судья продолжает перечислять доказательства, старшина присяжных передает через пристава записку. «Так, значит, пристав в зале, я обращаю ваше внимание, что видеозапись и фотофиксация присяжных запрещена», — строго говорит судья приставам. Он просит приставов внимательно следить, чтобы присяжных не снимали.
Судья продолжает перечислять доказательства обвинения: детализацию номера Бахаева, «из которой видно, что 26 февраля соединение этого телефона зафиксировано по адресу: улица Ивана Франко»; протокол осмотра телефонов Samsung и «Билайн» с Веерной, 46; а также телефонов Sony и МТС, изъятых у Шадида Губашева.
Судья напоминает про протокол осмотра дома в Козино — там изъяты удостоверение о принятии Губашева на воинский учет, паспорт транспортного средства на BMW, договор купли-продажи Губашева.
Затем Житников пересказывает показания политиков Ильи Яшина и Геннадия Гудкова, а потом напоминает, что сим-карту «Мегафон», зарегистрированную на Шадида Губашева и находившуюся в пользовании у его брата, вставляли в одну из «боевых трубок». Теперь экспертиза по гильзам — эксперты отвечали на вопрос. где изготовлены гильзы; некоторые — найденные в Малгобеке и на мосту — совпадали в маркировке.
Судья вспоминает показания Алибека Делимханова, который был начальником Дадаева и Геремеева, и ответ ФСБ о том, что автомобиль ZAZ Chance в начале марта 2015 года перемещался по Москве на эвакуаторе для проведения следственных действий.
В суде представили служебную характеристику на Шаванова, в которой говорится, что он уверенно владеет табельным оружием, напоминает Житников. Теперь он пересказывает признательные показания Шадида Губашева, при котором его брат и Заур Дадаев якобы обсуждали карикатуры Charlie Hebdo и называли Немцова «мразью американской», а в ночь на 28 февраля ему позвонил Дадаев, и Губашев по его просьбе приехал на Веерную, где Дадаев, Анзор Губашев и Беслан Шаванов рассказали, что убили Немцова. Житников читает признательные показания Анзора Губашева от 18 марта и от 14 января, а затем напоминает, что по ним проводилась проверка на месте.
Теперь он переходит к признательным показаниям Дадаева, который говорил, что убил Немцова, а его сообщниками были Анзор Губашев и Беслан Шаванов, а также к более расширенной их версии — то есть к показаниям в качестве обвиняемого. Затем судья останавливается на показания водителя снегоуборочной машины Будникова, который, проехав около 200 метров по Большому Москворецкому мосту, посмотрел в правое зеркало заднего вида и увидел лежащего мужчину, остановился, а затем к нему подбежала девушка, просила помочь и позвонить в полицию.
Житников вспоминает показания свидетеля Молодых, который видел бежавшего с моста мужчину со спины и в профиль и описал его как мужчину ростом 170-175 сантиметров с короткими темными волосами. Он говорит о заключении эксперта о том, что двое мужчин на записях из Внуково от 28 февраля и двое мужчин на записях из ГУМа от 27 февраля — это одни и те же люди. Их личности эксперт не смог установить.
Затем судья переходит к аргументам защиты. Адвокаты Дадаева настаивают, что к вменяемым событиям Дадаев не причастен: в октябре 2014 года не приезжал в Москву, 22 декабря приезжал в Москву, но возвращался в Ингушетию, и 25-26 декабря снова вернулся в Москву; жил на Веерной, 3, автомобиль ZAZ Chance не покупал, свидетеля Трапезина не знает, а следы выстрела могли остаться после отстрела личного оружия при увольнении в начале марта. В день убийства с 16:45 до 00:00 он находился на Веерной, 3; приезжал в деревню Козино раза 3-4; Бахаева видел один раз после 2015 года, не просил его следить за Немцовым, Бахаев его не перевозил, жилье не предоставлял; с Шавановым познакомился в 2009-2010 году, в Москве увидел только 26 февраля 2015 года; Шаванов ночевал на Веерной, 3, а что он делал 27 и 28 февраля Дадаев не знает; также не в курсе, что Шаванов делал в Москве, почему Мухудинов улетел 3 марта и где находится улица Ивана Франко .
Шадид Губашев также все отрицает, объясняет судья: на машине Бахаева не ездил, приезжал к Дадаеву в гости, но свою щетку в гостях не оставлял; не следил за политиком; 26 февраля встречал во Внуково Беслана Шаванова; 1 марта ему звонил Дадаев и сказал, что уезжает в Ингушетию; Мухудинова и Геремеева он не знает, с Эскерхановым познакомился 7 марта 2015 года; в поселке Бенилюкс никогда не был, а приезжал в соседний с ним поселок; как на его вещах в BMW оказались следы выстрелов не знает, а Зарину Исоеву увидел впервые в суде.
Анзор Губашев, продолжает судья, рассказал, что жил в деревне Козино, на Веерной, 3 и бывал на Веерной, 46 был; на машине ZAZ Chance никогда не ездил, работал охранником
Эскерханов, говорит Житников, в машине ZAZ Chance не ездил, был водителем и охранником Романа Гурария; приезжал на Веерную, 46, 26 и 27 февраля, а также 7 марта; в этой квартире он видел только Руслана Геремеева и Зарину Исоеву. Судья напоминает, что на следствии Эскерханов не упоминал визит на Веерную, 46, 26 и 27 февраля и рассказывал только о «Дюран-баре», в котором он был во время убийства политика.
Хамзат Бахаев также отрицает инкриминируемые деяния, с Геремеевым, Мухудиновым и Шавановым он не знаком, с Дадаевым и Анзором Губашевым он не общался с лета 2014 года; один раз летом 2014 года ездил на машине Шадида Губашева; не перевозил оружие; видел, как Дадаев приезжал в Козино на машине Mercedes; 27 февраля он встретил жену Галину Гусеву в районе метро Кунцевская, до 1 марта они оставались в квартире на улице Ивана Франко; 1 марта вернувшись домой в Козино, Бахаев выехал на вызов клиента в Горках-10, который направлялся в деревню Абабурово; 2 марта Бахаев узнал, что Шадид Губашев поехал к себе домой.
Теперь Житников перечисляет данные «Потока»: «Лада Приора» Бахаева не появлялась в Москве с октября 2014 года; читает показания свидетеля Тымко, который назвал номер Шадида Губашева и рассказал, где они получили заказы на перевозку грузов; показания матери Губашевых, которая рассказала, что сыновья делали, вернувшись в Малгобек; показания Анзор Губашева, который говорил, что собирается купить участок земли за 600 тысяч рублей; детализацию Шадида Губашева; ответы из аэропортов о том, в какие города летали Дадаев, Губашевы и Эскерханов; показания свидетеля Балюка, знакомой Эскерханова, которая рассказала, что 27 февраля она созванивалась с подсудимым, тот сказал, что находится в «Дюран-баре» с Романом Гурарием.
Затем Житников объясняет особенности рассмотрения уголовного дела в суде присяжных. «В ходе судебного разбирательства я неоднократно снимал вопросы сторон к свидетелям как не относящиеся к рассматриваемому делу», — говорит судья. Также он снимал вопросы с оценочными утверждениями и разъяснял, что присяжные не должны учитывать высказывания сторон и свидетелей, характеризующие подсудимых и не относящиеся к обвинению.
«В ходе судебного разбирательства я просил вас удаляться из зала суда для обсуждения вопросов, которые должны решаться без вашего участия», — говорит Житников, объясняя, что при присяжных исследовали только те доказательства, которые он признавал допустимыми.
«Вами не должно приниматься во внимание, что Губашевы и Эскерханов были удалены из зала, заявления защитников, что им не дали представить доказательства, указывающие на невиновность их подзащитных; заявления подсудимых о том, что они длительное время находятся под стражей; заявление подсудимого Эскерханова о наличии у него большой семьи, сведения, доведенные до вас о наличии наркотических средств, обнаруженных в ходе обысков», — перечисляет судья. Он также просит не учитывать, что на Веерной, 46 нашли оружие.
Он напоминает, что сторона обвинения просит признать виновными всех пятерых подсудимых; представители потерпевших считают доказанной вину всех подсудимых, кроме Бахаева — в его виновности они сомневаются. Защитники настаивают на невиновности всех подсудимых. Сами подсудимые также отрицают инкриминируемые им действия.
«Никто из присутствующих здесь юристов, никто из вас не был очевидцем событий, которые стали предметом расследования, — говорит судья. — Вам предстоит решить вопрос, доказано ли, что государственное обвинение, предъявленное Дадаеву, Губашевым, Эскерханову и Бахаеву, доказано, не доказано или доказано частично».
Он говорит, что стороны стоят на разных позициях. Судья объясняет принцип презумпции невиновности — задача доказать вину подсудимого лежит на обвинении. «По правилам уголовного судопроизводства в пользу подсудимого толкуются все неустранимые, подчеркиваю, неустранимые, сомнения», — продолжает Житников.
Он добавляет, что присяжные не могут руководствоваться симпатиями, а должны основываться на разумных доводах. «Их (подсудимых — МЗ) поведение в процессе ничего не доказывает и не опровергает», — говорит судья. Он перечисляет. что признается доказательством — показания свидетелей, потерпевших, экспертизы и прочее.
Теперь судья объясняет, как оценивать показания свидетеля: можно анализировать его мотивы, память. «Но свидетель действительно мог что-то забыть, прошло значительное время. Если свидетель что-то забыл, это не значит, что он не заслуживает доверия, — уверяет он. — Проанализируйте внимательно показания каждого свидетеля и обратите внимание на то, насколько они конкретны, последовательны, нет ли предположений». Он предлагает сопоставлять показания свидетелей. «Показания подсудимого, как и иное любое доказательство, надо оценивать наряду с другими доказательствами, в их совокупности», — продолжает судья.
«Вы должны объективно оценить как уличающие, так и оправдывающие подсудимых доказательства. При вынесении вердикта вы можете признать подсудимых всех или одного из них заслуживающими снисхождения. Решая вопрос о снисхождении, вы должны руководствоваться материалами дела», — говорит судья, уточняя, что в случае снихождения он не сможет назначить подсудимому более двух третей от максимального наказания.
Теперь он объясняет порядок совещания и вынесения вердикта. «Вы выносите вердикт в совещательной комнате. Присутствие в комнате иных лиц, кроме коллегии присяжных из 12 лиц, не допускается. В ночное время вы вправе прервать совещание для отдыха. Все, что происходило в комнате, что обсуждали, вы не можете оглашать. На это особо обращаю внимание. Тайна совещания должна быть сохранена, в том числе после окончания судебного процесса», — говорит судья. Совещанием будет руководить старшина коллегии, он будет вести подсчет голосов.
«Вы должны стремиться к принятию единодушного решения. Если по истечении трех часов вы не пришли к единодушному решению, вы приступаете к формированию ответов на основании большинства голосов», — особенно отмечает судья и повторяет эту фразу другими словами. «Если вам все-таки придется голосовать, голосование проходит открыто, воздержаться от голосования нельзя», — говорит он.
Он добавляет, что если голоса будут делиться поровну, то принимается решение «более благосклонное» к подсудимому. Присяжные не могут переходить к разрешению следующего вопроса, если они не разрешили предыдущий. При этом присяжные могут вернуться к какому-то вопросу, ранее обсужденному.
«Если вы считаете недоказанными какие-то фактические обстоятельства в каком-либо вопросе, вы можете исключить указанные обстоятельства», — отмечает судья.
«Ваш вердикт должен быть ясным и непротиворечивым, иначе в противном случае коллегия присяжных должна будет вернуться в совещательную комнату для уточнения ответа», — говорит судья. Присяжные могут также просить уточнить формулировку вопросов и для этого возвращаться в зал — в таком случае судья может скорректировать вопрос или задать новый.
Также присяжные могут просить о повторном исследовании каких-либо доказательств, если это существенно для вынесения ответа. Вопросный лист подписывается старшиной коллегии, а все поправки должны быть согласованы. После подписания вопросного листа коллегия присяжных возвращается в зал.
Житников объясняет, что в случае, если в отношении кого-то из подсудимых присяжные вынесут оправдательный вердикт, он не сможет вынести ему наказание.
Судья сложно объясняет, что присяжные должны отвечать на вопросы о причастности подсудимого к преступлению не только в формулировке, где перечислены все подсудимые, но и под вопросом о каждом конкретном подсудимом.
— Желают ли присяжные заседатели получить дополнительные разъяснения? — спрашивает он.
Все молчат.
Зато возражения есть у адвоката Каверзина. Он напоминает, что Свентицкене, владевшая ZAZ Chance, говорила, что узнала о штрафах на машину только от полицейских, а также не отдала один комплект ключей на машину перекупщикам. «Также я считаю, что судом не совсем объективно доведены до присяжных показания Исоевой о том, что она сообщала, что с Дадаевым познакомилась в феврале 2015 года», — говорит он.
Судья прерывает адвоката и говорит, что не высказывал своих оценок, а приводил уличающие и оправдывающие доказательства. «Не надо превращать ваши возражения на напутственное слово в прения», — говорит Житников.
Каверзин продолжает: по гильзам из деревни Козино — суд не указал, что нет привязки гильз к преступлению. Судья снова его прерывает и спрашивает, какие доказательства судья не привел и высказывал ли он свою оценку.
Адвокат снова продолжает: он подчеркивает, что в экспертизе по камерам с ГУМа и из Внуково не говорится, что на записях Анзор Губашев и Беслан Шаванов. «Также вы не сообщили присяжным о том, что 28 февраля передвигался по городу Москве», — говорит Каверзин.
Он отмечает, что баллисты заключили — гильзы стреляны из одного оружия; но судья не упомянул заключение судмедэкспертов, допустивших, что в Немцова стреляли из разных видов оружия. Судья частично приобщает возражения. «Фактически данное заявление защитника является попыткой провести прения, что недопустимо», — сетует он.
Магомед Хадисов поддерживает Каверзина, но судья просит говорить о своих возражениях. Хадисов говорит, что судья не упомянул документы на автомобиль, изъятый в деревне Козино, и добавляет, что упомянутые гильзы в 200 метрах от деревни не имеют отношения к подсудимым. Житников заплетающимся языком отклоняет возражения Хадисова, поскольку они не указывают на отсутствие у судьи беспристрастности.
Теперь с возражениями выступает Бюрчиева. Она считает, что судья забыл довести до сведения присяжных, что Губашевы в показаниях говорили: Эскерханов и Бахаев не имеют никакого отношения к преступлению. «Они такого не говорили», — не соглашается судья.
Адвокат также напоминает, что Эскерханов не отрицал визитов на Веерную, 46 26 и 27 февраля — его о них не спрашивал следователь. Бюрчиева просит объяснить присяжным, каким образом они могут исключить то или иное лицо из вопроса № 2, если они считают, что кто-то из подсудимых не причастен к преступлению.
Заявление защитника, по словам Житникова, не является возражением и не соответствует требованиям УПК. Судья не принимает это возражение.
Теперь Житников показывает присяжным вопросный лист. Он все же объясняет, что присяжные могут ответить на вопросы так: «Да, доказано, за исключением такого-то момента или такого-то лица».
«В противном случае вердикт будет неясным, а я вас буду вынужден вернуть в совещательную комнату», — говорит судья, объясняя, что будет делать в случае противоречий в ответах присяжных.
Дадаев говорит, что «хотел бы пару слов сказать о показаниях Исоевой». «Нет!» — раздраженно обрывает его судья. Адвокат Каверзин просит разрешение обсудить с Дадаевым что-то.
Тем временем, судья просит проверить молодого человека с телефоном, не снимал ли он присяжных. Приставы проверяют. Фотографий из зала не нашли.
После обсуждения с Каверзиным у Дадаева нет возражений: «Поддерживаю защитника».
Все остальные тоже поддерживают.
Через пристава судья передает вопросный лист присяжным.
— Ближе к 18:00 подайте знак и объявим перерыв на отдых до завтра, — предлагает судья. Он просит присяжных проследовать в совещательную комнату. Те уходят. Житников просит адвокатов не уходить далеко.
Подсудимых снова завели в зал. Также появляется судья Юрий Житников, он просит позвать присяжных.
Старшина присяжных говорит, что они решили сделать перерыв до завтра.
«Правильно», — одобряет судья. Он просит положить лист вердикта в сейф и отпускает присяжных до завтра, до 11:00.
«Туда… сюда…» — возвращаясь, бурчит одна из присяжных.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке