Накануне защитники Анзора Губашева представили присяжным детализацию части звонков обвиняемого в день покупки автомобиля ZAZ Chance, на котором следили за Борисом Немцовым. Согласно детализации, в это время Губашев находился в деревне Грязь Одинцовского района, а сделка произошла на юге Москвы. Ни с одним из номеров Заура Дадаева, покупавшего ZAZ, он не связывался.
Адвокат Хадисов также хотел допросить предыдущего адвоката своего подзащитного, что вызвало недоумение у прокурора Семененко и защиты потерпевших.
Еще один диск с детализацией звонков не нашли, поэтому свои материалы начала представлять сторона обвинения. Так, прокурор Семененко объяснила присяжным, как в детализации отображается смена IMEI при перестановке сим-карты из телефона в телефон.
Гособвинение показало детализацию звонков 29 и 31 октября и 5 ноября. В эти дни Анзор Губашев пользовался телефоном всего несколько раз. Прокуроры предположили, что он был выключен, пока Шадид находился в поселке Бенилюкс — намекая на то, что неизвестно, где был и что делал одновременно с этим Анзор.
Семененко также озвучила ответ из службы охраны поселка Бенилюкс. По их информации, 29 и 31 октября и 5 ноября 2014 года КАМАЗ Шадида Губашева туда не заезжал. При это данные детализации указывают на то, что он был в зоне действия вышки в Бенилюксе, подчеркивает обвинение.
Присяжные изучили протокол обыска дома в Козино от 7 марта 2015 года. Там обнаружили окурки сигарет «Парламент» и «семена растительного происхождения». Экспертиза ФСБ пришла к выводу, что на четырех окурках из них были следы Хамзата Бахаева.
Прокурор Семененко зачитала протокол осмотра импровизированного стрельбища, которое располагается в 200 метрах от Козино. Там нашли многочисленные стреляные гильзы и осколки стеклянных бутылок. Помимо этого, были изъяты окурок сигареты «Парламент» и два шприца, в которых позже найдут следы героина. Гособвинение связало стрельбище в Козино со следами выстрела на свитере Шадида Губашева.
Эксперты заключили, что найденные гильзы были изготовлены американской компанией «Старлайн» и на Барнаульском патронном заводе. Часть гильз были стреляны из «пистолета ТТ или его аналогов», другая — из пистолета Glock или аналогичного.
Кроме того, присяжным показали протоколы и экспертизы, согласно которым при обыске в квартире 223 в доме на Веерной, 3, где жили Заур Дадаев и Анзор Губашев, бывал Шадид, обнаружились героин и смола каннабиса.
Затем присяжным продемострировали фотографии подсудимых с телефона Шадида Губашева, на которых они «что-то курят». Адвокат Цакаев напомнил, что обвиняемым не вменяется совершение преступления в состоянии наркотического опьянения.
Заседание начинается. Адвокат Артем Сарбашев просит огласить протокол осмотра электронных носителей, изъятых из дома обвиняемых в Козино, протокол осмотра предметов и электронных носителей, изъятых в домовладении в Малгобеке, и протокол осмотра телефона Sony Xperia Анзора Губашева в присутствии присяжных. «Из этих протоколов следует, что не обнаружено никаких следов действий Анзора Губашева, связанных со слежкой за Борисом Немцовым», — говорит адвокат. Затем он просит исключить второй протокол из этого ходатайства.
Прокурор Мария Семененко поправляет адвоката, указывая на то, что в указанном им томе и на указанных страницах в уголовном деле находится протокол осмотра предметов, изъятых не из дома в Козино, а из квартиры на Веерной, 46. Адвокат поправляется.
«Нет возражений в связи с тем, что он не исследовался», — говорит Семененко по первому заявленному протоколу.
Теперь прокурор комментирует второй заявленный протокол — по ее словам, он уже был исследован. В этом документе речь идет о предметах, изъятых в доме в Малгобеке, где, предположительно, также жили братья Губашевы, в том числе о телефонах. В результате стороны отказываются от исследования этого протокола.
Третий протокол, отмечает Семененко, ранее исследовали частично. «Поэтому мы не будем возражать против того, что хочет исследовать сторона защиты», — заключает гособвинитель.
Адвокат потерпевших Вадим Прохоров поддерживает ходатайство защитника. Судья удовлетворяет ходатайство частично — по первому и третьему заявленным протоколам.
В зал приглашают присяжных.
«Уважаемые присяжные заседатели, я хотел бы вам продемонстрировать файл — это детализация телефонных соединений за 20 октября 2014 года», — говорит адвокат Сарбашев.
Он обращает внимание на номер, оканчивающийся на 00-05, с которого, по словам свидетеля Артема Трапезина, продававшего автомобиль, связывался с ним покупатель. «Нас интересует то, что этот абонент за 20-е число не связывался с моим подзащитным — это номер 913-03-32, это Анзор Губашев», — поясняет адвокат. Он подходит к присяжным с ноутбуком и показывает им таблицу детализации.
Теперь адвокат оглашает протокол осмотра предметов, изъятых в доме Губашевых и Бахаева в деревне Козино. Осмотр проводился 17 июня 2015 года. «В первую очередь нас интересуют предметы, связанные с коммуникацией — телефоны, планшет. Осмотрены, вскрыты, из содержания протокола следует, что никаких следов деятельности Губашева Анзора Шахидовича с отслеживанием Немцова Бориса Ефимовича в сети интернет не прослеживается», — говорит адвокат.
«Мы обращаем внимание на то, что планшет не включался. Нет следов — не потому что их нет, а потому что он не включался. Поэтому мы сейчас в протоколе покажем вам эту фразу», — прерывает адвоката прокурор Семененко. По ее словам, планшет не смогли включить. «На нет и суда нет», — комментирует адвокат Садаханов.
«Я хотел бы напомнить, что моему подзащитному вменяется среди прочего слежение за Немцовым Борисом Ефимовичем посредством сети интернет», — подчеркивает Сарбашев.
Затем Сарбашев переходит к протоколу осмотра предметов и электронных носителей, изъятых у его подзащитного, в частности, телефона Sony Xperia, который был изъят у подсудимого при задержании. Осмотр проводили в июле 2015 года. «Этот телефон осматривался, а также включался», — говорит адвокат. Внутреннее содержимое телефона было изучено, после чего специалист заключил, что на устройстве нет информации, связанной с Немцовым. Сарбашев показывает соответствующий протокол всем присяжным. «По окончании осмотра указано, что никакой имеющей значения для следствия информации не обнаружено», — обращается к одному из присяжных адвокат.
Теперь к присяжным подходит прокурор Семененко. Она говорит, что фраза об информации, не имеющей значения для следствия, субъективна. «Следствие это одно, а суд другое. Тем более, что потом вы будете принимать решение», — говорит прокурор. Семененко добавляет, что обвинение представило еще не все свои доказательства.
Семененко обращается к протоколу осмотра предметов, в том числе планшета. Она подчеркивает, что обвинение не представляло этот материал как доказательство, поскольку содержимое планшета не было изучено, его лишь осмотрели визуально, так и не включив. Семененко показывает протокол присяжным, обращая их внимание на то, что, за исключением планшета, электронные носители в тот раз осматривались лишь визуально. «Конечно, нет следов в этом протоколе. А вот в другом, конечно же, есть», — комментирует документ Семененко.
После этого Сарбашев ходатайствует об оглашении протокола осмотра планшета «Мегафон». Стороны не возражают.
Когда секретарь приносит нужный том, судья передает его адвокату Сарбашеву. «Вот протокол, который мы хотели бы исследовать с вашим участием, — обращается к присяжным адвокат. — Протокол от 13 июля 2015 года. На странице 63 осматривается планшет "Мегафон", с помощью специальной программы вскрывается внутреннее содержимое устройства, проводится осмотр и делается вывод, что никакой значимой для следствия информации не обнаружено». Адвокат показывает протокол присяжным.
Семененко берет том дела и снова подходит к присяжным. Она повторяет, что, если информация не представляет интерес для следствия, это не значит, «что это нас не заинтересует». Прокурор рассказывает, что некоторые файлы в изъятых вместе с планшетом телефонах не открылись. Например, не открылись файлы в телефоне Nokia — дисплей не работал, хотя само устройство заряжалось; в итоге специалисты не смогли определить содержимое телефона.
Семененко отмечает, что в деле есть семь дисков с содержимым телефонов, которые не представляли интереса для следствия. «Позже мы их посмотрим», — говорит она.
«Что там, фотографии Немцова? Белобрысый черт!» — тихо говорит одна из находящихся в зале родственниц подсудимых, вероятно, имея в виду прокурора Семененко.
Теперь Семененко спрашивает Анзора Губашева, знакома ли ему Ирина Ульванская и кем приходится.
— Очень близкая знакомая.
— А вы дома у нее бывали?
— Очень много раз.
— По какому адресу?
— Ну, я точно не помню.
Семененко зачитывает адрес в поселке Калининец Наро-Фоминского района, Губашев говорит, что это расположение дивизии, в котором находилось общежитие.
— Там проживала Ирина Ульванская?
— Возможно.
— Вы приезжали по этому адресу?
— Возможно.
Семененко говорит, что это будущая жена Губашева, они подали заявление. Ранее у нее дома прошел обыск.
Семененко оглашает протокол обыска от 7 марта 2015 года у Ульванской, согласно которому у нее изъяли ноутбук Asus, а затем — заключение эксперта института криминалистики ФСБ. Следователя интересовало, были ли на ноутбуке файлы, которые касались Немцова. Чтобы ответить на этот вопрос, специалист исследовал жесткий диск на ноутбуке. На нем сохранилась переписка из Skype — имена учетной записи «Ира, Иринка, Ирина». «Ну с Ириной переписывался в скайпе», — уточняет прокурор. Также найдены системные файлы, содержащие ключевые фразы «Немцов Борис Ефимович».
Прокурора прерывает адвокат Марк Каверзин. Он интересуется, на какой вопрос зачитывает ответ Семененко. Семененко возмущается, что адвокат мешает оглашению документа, а затем уточняет, что это ответ на второй вопрос.
Адвокат Сарбашев настаивает, что прокурор огласила документ не полностью. «Я прочитала все слова!» — парирует она.
Судья просит передать ему том дела. Сарбашев настаивает, что заключение было зачитано не целиком.
Адвокат показывает, что именно не было оглашено. «Я прочитала, я прочитала!» — не успокаивается Семененко. Судья зачитывает документ снова, там была лишь комбинация «Немцов Борис Ефимович». Адвокат подчеркивает, что пользователь ноутбука сам не вводил эту комбинацию.
Анзор Губашев обращается к судье: «В этом компьютере я вообще ничего не делал». Он отмечает, что не умел пользоваться компьютером и не ходил на соответствующие курсы.
Судья отпускает присяжных до 11:00 11 января. «Хочу пожелать вам хороших праздников», — говорит Житников. Присяжные покидают зал.
Прокурор Семененко ходатайствует о продлении срока содержания под стражей подсудимым на три месяца. Адвокат потерпевших Вадим Прохоров поддерживает прокурора, указывая, что Геремеев и Мухудинов не задержаны по этому делу.
Адвокат Бюрчиева апеллирует к тому, что у ее подзащитного Эскерханова семеро детей и ему нужно их обеспечивать, а не «бежать». Она просит отпустить своего подзащитного под залог в размере 1 млн рублей, который она готова выплатить за него.
Судья прерывает адвоката, когда она начинает говорить о практике ЕСПЧ: «Защитник, давайте по существу». «Вы просто возьмите на себя смелость изменить меру пресечения Эскерханову, и я вам докажу, что он никуда не скроется и никуда не денется мой миллион рублей», — отвечает судье Бюрчиева.
Садаханов говорит, что «скажет для протокола», поскольку понимает, что судья не изменит меру пресечения его подзащитному. Он также говорит об отсутствии доказательств вины Бахаева на момент его заключения под стражу и по сей день. «А между прочим он два года сидит под стражей!» — подчеркивает адвокат.
Адвокат Шадида Губашева также не сомневается, что подсудимым продлят срок содержания. Он указывает, что его подзащитный отрицает вину и имеет в Подмосковье постоянное место проживания, видимо, допуская возможность домашнего ареста.
Дадаев дополняет защитников: «Меня двое суток держали — с 5 по 7 число. Били током, всем били, чем можно. Я не хочу, чтобы это делали с Геремеевым, и Кадыров Рамзан, наверное, не хочет, чтобы так делали. Полностью раздели, как собаку на бетонный пол посадили. Я не хочу, чтобы такое с людьми делали, я не только о чеченцах говорю». Он говорит, что «был весь в пытках, весь порезан». «Скрытно это делается, — возмущается Дадаев. — Впоследствии вы узнаете, что мои показания не соответствуют тому, что произошло. Не было больше выхода, не-бы-ло».
Судья просит его высказаться по мере пресечения. Дадаев против продления ареста.
Анзор Губашев говорит, что в СИЗО медики зафиксировали их повреждения, но это в суде игнорируют. «По мере пресечения мы просим нас отпустить, потому что мы полностью невиновны», — заключает Губашев.
Шадид снова вспоминает, что ему угрожали сотрудники ФСБ. «Если ты не оговоришь, мы тебя отвезем в Кремль к Путину», — цитирует своих собеседников подсудимый. Судья снова просит говорить по существу.
«Я не имею отношению ни к Геремееву, ни к Мухудинову, ни к Путину. Я только в СИЗО узнал Геремеева, до этого я не знал, я не видел этого человека», — продолжает Шадид. Он опять говорит о неком генерале, который якобы утверждал, что не может его отпустить, поскольку тогда сам будет арестован. «Вашу судьбу решил сам Путин», — цитирует этого генерала Губашев.
Судья удаляется на 30 минут для вынесения решения.
Подсудимых снова заводят в зал. Овчарка полицейских лает на «аквариум» с подсудимыми, Эскерханов смеется.
Судья Житников также возвращается. Он зачитывает решение по ходатайству о продлении срока содержания под стражей. Сначала пересказывает фабулу обвинения, затем — суть ходатайства прокуроров и позиции сторон. В итоге Житников удовлетворяет ходатайство и оставляет подсудимых под стражей до 30 марта 2017 года.
На этом заседание закончено. Следующее назначено на 11:00 11 января.
Подсудимых выводят снова под лай овчарки.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке