По версии обвинения, весной 2014 года в Симферополе «крымские террористы» подожгли двери офиса «Русской общины Крымы» и окна местного отделения «Единой России», а на 9 мая готовили подрыв монумента «Вечный огонь» и памятника Владимиру Ленину. Участниками этой группы, действовавшей якобы по указанию украинского «Правого сектора», следствие называет Алексея Чирния, Геннадия Афанасьева, Александра Кольченко, Никиту Боркина, Илью Зуйкова, Энвера Асанова и Степана Цириля. Чирний и Афанасьев уже осуждены, а Боркин, Зуйков, Асанов и Цириль находятся в розыске.
Олегу Сенцову предъявлены обвинения в создании террористического сообщества (часть 1 статьи 205.4 УК), совершении двух террористических актов (пункт «а» части 2 статьи 205 УК), приготовлению к совершению двух террористических актов (часть 1 статьи 30 и пункт «а» части 2 статьи 205 УК), а также в двух эпизодах незаконного оборота оружия и взрывчатых веществ (часть 3 статьи 222 УК). Минимальное наказание по статье «Создание террористического сообщества» — 15 лет заключения, максимальное — пожизненно.
Александр Кольченко обвиняется в участии в террористическом сообществе (часть 2 статьи 205.4 УК) и в совершении террористического акта (пункт «а» части 2 статьи 205 УК).
Как рассказывала «Медиазона», Сенцов был задержан в Симферополе 10 мая, Кольченко — 16 мая. Афанасьева и Чирния задержали ночью и утром 9 мая, причем Чирния — в тот момент, когда забирал из-под моста спрятанный муляж взрывного устройства. Афанасьев и Чирний после ареста полностью согласились с версией следствия и дали признательные показания. 17 декабря 2014 года Московский городской суд приговорил Афанасьева к семи годам колонии строгого режима; 21 апреля такой же срок срок Чирнию присудил Северо-Кавказский окружной военный суд.
Смена суда была связана с изменениями в УПК, согласно которым с 1 января 2015 года все дела по «террористическим» статьям в России могут рассматривать только два окружных военных суда — Московский и Северо-Кавказский.
Олег Сенцов — автор полнометражного фильма «Гамер» (2011), отмеченного жюри Одесского международного кинофестиваля и фестиваля «Дух огня» в российском Ханты-Мансийске, участвовавшего в Роттердамском кинофестивале и конкурсной программе фестиваля GoEast в Германии. С призывами немедленно освободить Сенцова выступали Вим Вендерс, Педро Альмодовар и Агнешка Холланд. Обращение Национального союза кинематографистов Украины к Владимиру Путину с просьбой вмешаться в судьбу режиссера поддержал Никита Михалков. У Сенцова двое детей: 12-летняя дочь Алина и 10-летний сын Владислав, у которого диагностирован аутизм.
Александр Кольченко — анархист и антифашист, который принимал участие во всех заметных социальных движениях Симферополя; он работал грузчиком и учился на географическом факультете Таврического национального университета. Кольченко состоял в независимом профсоюзе «Студенческое действие», за политическую подкованность и пристрастие к чтению теоретиков анархизма он получил у друзей шутливое прозвище «директор анархии».
Олег Сенцов называет свое дело политически мотивированным и вины не признает. «Федеральная служба беспредела в вашей стране умеет очень хорошо крупными белыми стежками шить дела… Загремлю на 20 лет — однозначно. Потому что этот срок мне был назван еще в первый день до моего официального задержания, это уже решенный вопрос, об этом постоянно говорится, моим адвокатам намекают, что меня ждет очень тяжелая и интересная жизнь в лагере, если туда вообще доеду. Но я не боюсь угроз и намеков. И этот срок в 20 лет мне не страшен, потому что я знаю, что эпоха правления кровавого карлика в вашей стране закончится раньше», — говорил он на заседании суда в апреле.
Александр Кольченко в Лефортовском суде Москвы в декабре 2014 года. Фото: Сергей Карпов / «Медиазона»
Александр Кольченко не отрицает, что был в ночь поджога у здания «Единой России», однако настаивает, что стоял в стороне и следил, не появится ли кто на пустой улице. С квалификацией этого инцидента как «террористического акта» Кольченко категорически не согласен; роль Сенцова, который якобы руководил группой, он также не подтверждает.
Обвинения, предъявленные Сенцову и Кольченко, в первую очередь основаны на показаниях Геннадия Афанасьева и Алексея Чирния, которые сразу после ареста начали сотрудничать со следствием. Материалы следствия, которое вела ФСБ, недоступны — с адвокатов взята подписка о неразглашении. Защищающий Сенцова адвокат Дмитрий Динзе говорит, что других доказательств причастности режиссера к «террористическому сообществу» в деле нет — ни прослушек, ни материалов оперативно-розыскных мероприятий.
Уже в СИЗО «Лефортово» Сенцов рассказал, что после задержания его пытали. «На него был надет полиэтиленовый пакет, которым его душили до обморочного состояния, ему угрожали изнасилованием и убийством, при этом заставляли сознаться в организации взрывов, поджогах офисов, хранении оружия и взрывчатых веществ», — говорится в заявлении о совершении преступления, которое от имени режиссера подал адвокат Динзе.
Синяки на спине, ягодицах и других частях тела Олега Сенцова были зафиксированы работниками ИВС Киевского района Симферополя и СИЗО Симферополя. В октябре 2014 года Следственный комитет России отказался возбудить уголовное по факту пыток. «В материалах постановления говорится, что Сенцов увлекался садо-мазо, и травмы на спине нанесла ему какая-то партнерша незадолго до задержания», — рассказал адвокат Динзе. По его словам, при обыске в квартире Сенцова не было найдено никаких предметов, которые могли бы указать на склонность режиссера к БДСМ: «Нашли одну плеть, и то, вероятно, она была нужна Сенцову для съемок. Но именно так следователи объяснили травмы на спине Сенцова».
Следствие утверждает, что именно Сенцов «не позднее 10 апреля 2014 года» дал Чирнию и Афанасьеву указание взорвать памятник Ленину возле железнодорожного вокзала Симферополя. Для организации взрыва Сенцов «посредством Афанасьева» якобы передал Чирнию «денежные средства в сумме 200 гривен для приобретения необходимых компонентов самодельного взрывного устройства (СВУ)». Кроме того, Сенцов якобы решил взорвать на 9 мая еще и «Вечный огонь». Чирний в свою очередь попросил изготовить СВУ некоего «Пирогова, имеющего специальные познания в области химии». За несколько дней до назначенной даты Чирний дважды получал от Пирогова «предмет, имитирующий исполнительный механизм, изготовленный на основе электронных часов», и оба муляжа отнес к себе домой по адресу: Симферополь, улица Куйбышева, дом 58а.
Этот дом расположен недалеко от речки Малый Салгир, под мостом через которую были спрятаны еще «два предмета, имитирующих СВУ». При попытке забрать эту посылку в ночь на 9 мая Чирний и был задержан с поличным.
«Пирогов» изначально действовал под контролем ФСБ, а передача муляжей взрывных устройств Чирнию проводилась «в ходе оперативно-розыскного мероприятия “Оперативный эксперимент”», следует из материалов дела. В двух канистрах, которые Чирний достал из тайника под мостом, была не взрывчатка, а перемешанная с алюминиевым порошком поваренная соль.
На заседание суда в Ростов прибыл консул Украины. У журналистов, проходящих внутрь здания, приставы ксерокопируют паспорта.
Автомобиль Геннадия Брескаленко у здания Северо-Кавказского окружного военного суда в Ростове-на-Дону. Фото: «Медиазона»
Секретарь суда пытается взять с адвокатов подписку о неразглашении, те отказываются.
— Так у нас секретное дело!
Защитник Динзе объясняет, что к делу действительно приложены три конверта с данными засекреченных свидетелей, но адвокаты не будут знакомиться с их содержимым.
Подсудимые сидят внутри стеклянного «аквариума»; Сенцов в белой футболке с украинским растительным орнаментом, Кольченко — в черно-красной с надписью Fire and Flames. Для участия в процессе потерпевших организована видеоконференция с Крымским гарнизонным военным судом.
Журналистам, получившим аккредитацию на видеосъемку, разъясняют, что снимать состав суда по делам террористической направленности запрещено. Сенцов интересуется, получили ли аккредитацию украинские телеканалы.
— Запросов не было.
— Запросов не было ни от кого? Прекрасно.
В заседании участвуют судьи Сергей Михайлюк (он председательствующий), Эдуард Коробенко и Вячеслав Корсаков.
Судья Михайлюк устанавливает личности обвиняемых. Кольченко Александр Александрович, 26 ноября 1989 года рождения, холост, к ответственности не привлекался, копию обвинительного заключения не получал.
— Какая ваша национальность?
— Русский, украинец.
— Определитесь, — улыбается судья. — Русским языком владеете?
— Да.
Судья переходит к данным Сенцова и зачитывает его адрес.
— Это место регистрации, а живу я сейчас в Ростове, дом 74, камера два, — поправляет его режиссер. Он говорит, что «не считает этот суд за суд». Интересы Сенцова представляют защитники Дмитрий Динзе и Владимир Самохин, а также адвокат по назначению — Ирина Головинская.
Свидетели на первое заседание не вызывались, уточняет судья Михайлюк, суд сегодня будет допрашивать потерпевших — представителя «Русской общины Крыма» Андрея Козенко и Александра Бочкарева.
Адвокат Динзе ходатайствует о разрешении на посещение Сенцова консулом Украины и о свидании своего подзащитного с семьей: сестрой, женой и детьми.
Защитник отмечает, что у Сенцова есть только паспорт Украины, и он, таким образом, является гражданином Украины, хотя следствие считает его российским подданным и не допускало к обвиняемому украинского консула. По словам Динзе, в посещении Сенцова родными следователь также постоянно отказывал.
Светлана Сидоркина также просит о встрече с консулом: ее подзащитный — Кольченко — является гражданином Украины по паспорту, да и сам считает себя таковым.
Сторона обвинения не возражает против свидания обвиняемых с родными, но посещение их консулом Украины считает невозможным, поскольку согласно материалам дела и законам Кольченко и Сенцов являются гражданами России.
Суд удовлетворяет ходатайства о встречах с родственниками. Ходатайство о посещении консулом суд полагает возможным удовлетворить и осуществить после «разрешения данного дела по существу», то есть после приговора.
Сенцов просит разрешения на разговор с женой и детьми по телефону. Судья говорит, что не возражает, но решение об этом должен принимать начальник СИЗО, в котором содержится подсудимый.
Адвокат Динзе рассказывает, что перед началом заседания секретарь вручил ему «учетную карточку» о секретности части материалов дела и потребовал расписку.
— Я ознакомился с материалами уголовного дела, еще находясь под подпиской о неразглашении. На вопрос о тайне следствие мне разъяснило, что в томе 10 содержатся конверты с данными троих засекреченных свидетелей. Я, ваша честь, считаю излишним писать какие-либо расписки, — говорит адвокат Сенцова.
Он сообщает, что часть материалов дела он предоставил своему доверителю в связи со своими обязанностями перед ним — уже после того, как дело поступило в суд, и действие подписки кончилось.
— Вообще, из этих бумаг не следует, какие материалы там засекречены. Прошу освободить меня от заполнения этих бумаг. С конвертами о гостайне знакомиться я не желаю. Свидетеля этого мы допросим со специальной процедурой, которую установит суд, — говорит Динзе.
Адвокаты Самохин и Сидоркина соглашаются с его доводами и заявляют аналогичные ходатайства.
Судья Михайлюк отвечает, что суд не имеет права снять гриф секретности, который установлен при расследовании дела. «Но из материалов дела усматривается, что в целом уголовное дело является не секретным. Вместе с тем, в материалах дела содержатся сведения, являющиеся государственной тайной», — говорит он. По словам председательствующего, суд исследует все материалы, и когда дело дойдет до содержащих гостайну — рассмотрение будет проходить в закрытом заседании.
Динзе просит разъяснить, какие именно листы дела относятся к засекреченным, потому что он собирается беседовать со свидетелями, в том числе на Украине, и должен знать, что именно он не имеет права разглашать, «а то тут меня предупреждают о шпионаже и госизмене». Судья обещает конкретизировать порядок работы с секретной частью дела.
Динзе просит допустить к процессу общественного защитника Наталью Кочневу — это проживающая в Москве сестра Олега Сенцова. Представитель обвинения против: Сенцова и так защищают два профессиональных адвоката, кроме того, «суду не представлено документов о том, что она является родственником подсудимого и я не услышал, для каких целей необходимо данное лицо в качестве защитника, и она не имеет юридического образования».
Потерпевшие по видеотрансляции из Крыма говорят, что оставляют вопрос о допуске Кочневой «на усмотрение суда».
Динзе объясняет, согласно Уголовно-процессуальному кодексу любое лицо может участвовать в процессе в качестве общественного защитника, «этот институт декларирован в Конституции, УПК и постановлениях ВС». «Она наряду с адвокатами будет участвовать, а не вместо них. Прежде всего, нужно спросить моего подзащитного»
Сенцов: «Наша позиция согласована, я согласен с моим адвокатом».
Судья отказывает в ходатайстве защиты.
Адвокат Сидоркина заявляет в качестве общественного защитника Кольченко Владислава Рязанцева: «Ходатайство заявляется по просьбе моего подзащитного. Рязанцев имеет среднее специальное юридическое образование, он имеет опыт участия в подобных заседаниях».
Рязанцев — ростовский активист и журналист-фрилансер, выпускник экономико-правового колледжа ЮФУ, он вел частную практику в судах по гражданским делам и «кое-что выиграл».
Прокурор возражает, не вставая с места.
— Я обращаю внимание обвинителей на исключительно корректное поведение защиты, которая и встает, задавая вопросы... — делает ему замечание судья.
— Я извиняюсь, ваша честь.
Тем не менее, в ходатайстве об участии Рязанцева отказано. Адвокаты предупреждают, что намерены вести аудиозапись процесса; судья не против. Объявляется перерыв на 15 минут — заседание переносится в другой зал суда.
В Северо-Кавказском окружном военном суде идет заседание по делу Сенцова-Кольченко pic.twitter.com/SCzpVfCBKl
— Радио Свобода (@SvobodaRadio) 21 июля 2015Прокурор: Александр Кольченко на позднее 14 апреля изъявил согласие войти в террористическое сообщество, являющееся структурным подразделением «Правого Сектора». 18 апреля он совершил теракт — поджог отделения «Единой России». 10 мая, будучи осведомленным о задержании Афнасьева и Чирния, Кольченко предупредил об этом Сенцова.
Он обвиняется в участии в террористическом сообществе и в совершении теракта.
Сенцов: «Я уже заявлял, что виновным себя не признаю. Повторюсь, что я считаю дело политическим и сфальсифицированным. У меня вопрос к прокурору: на какие такие органы власти я хотел повлиять?».
Судья говорит, что подсудимый пока не может задавать вопросы прокурору.
Кольченко: «Свою вину не признаю полностью».
Адвокат Динзе: «Ваша честь, непонятно, каким образом мог бы вменяемыми ему действиями Сенцов воздействовать на принятие решение о том, чтобы Крым вышел из Российской Федерации. Если бы указанные действия он совершил, то и тогда было бы непонятно, как можно "посредством" какого-то человека осуществлять какие-либо действия, как сказано в обвинении. Можно их осуществлять "в сговоре" или "отдавая приказы". Неясно, откуда якобы получал финансирование Сенцов, и какие именно учреждения власти и как могли пострадать от совершения терактов в Симферополе. Мы просим обратить внимание на эти разногласия в обвинении».
Защитник Самохин также просит разъяснить, что имеет в виду обвинение, говоря о совершении преступления «посредством» другого человека.
Светлана Сидоркина: «Не представлено доказательств того, при каких обстоятельствах и каким образом мой подзащитный вступил в террористическое сообщество и участвовал в нем. Считаю, что стороной обвинения не представлено доказательств того, что действия, которые вменяются моему подзащитному, действительно являлись террористическим актом. Кольченко не отрицает события, в котором он участвовал, но мы считаем, что квалификация действия неверна, и я надеюсь, что стороной защиты будет это доказано».
Участники процесса обсуждают регламент и расписание заседаний. Прокурор Ткаченко просит суд сначала допросить потерпевших, затем свидетелей обвинения, потом — огласить материалы дела.
Судья уточняет, о каких именно свидетелях идет речь. Прокурор: тех, которые находятся в Крыму и могут дать показания по видеоконференцсвязи.
Судья говорит, что гособвинитель не упомянул об исследовании находящихся в Москве вещественных доказательств, «необходимо решить вопрос о доставке и сроках транспортировки».
Свидетели Афанасьев и Чирний тоже в Ростове не находятся, и надо обсудить, как и когда их допрашивать, напоминает судья. Прокурор просит этапировать их из Москвы для допроса, а вещдоки предлагает исследовать после и на следующем заседании обещает представить необходимый список.
Дмитрий Динзе просит привезти все вещественные доказательства в Ростов и исследовать их в полном объеме в суде: «У нас нет особого доверия к тому объему, что указан в обвинительном заключении».
Самохин настаивает на том, чтобы Афанасьева и Чирния допрашивали в суде, а не по видеоконференции: у них с Сенцовым даже очных ставок не было, подчеркивает адвокат.
Динзе просит проводить заседания каждую неделю по два дня подряд; защите необходимо время для встреч с подсудимыми, для подготовки к процессу и для доставки своих свидетелей. «Если мы будем заседать непрерывно, мы просто не сможем осуществлять защиту, и поэтому, исходя из разумности, я считаю возможным установить подобный график».
Судья настаивает на ежедневных заседаниях: «два раза в неделю суды не заседают, мы такой возможности вам предоставить не можем».
Судья постановляет, что предложения защиты основаны на практике, а не на законе. Заседания суд назначает ежедневно; Михайлюк: участие государственных защитников как раз на этот случай и предусматривается, а уважительность причины неявки адвокатов каждый раз будет устанавливать суд. После пяти суток неявки защитников без уважительной причины обвиняемым будут назначены госадвокаты, предупреждает он.
Московских адвокатов не устраивает ежедневный режим заседаний. Динзе говорит, что в среду у другого его доверителя — фигуранта «болотного дела» Ивана Непомнящих — истекает срок ознакомления с материалами дела; Самохин ссылается на назначенный на завтра визит к врачу.
Сидоркина: «По самым тяжелым делам даются хотя бы два дня в неделю, чтобы сориентироваться по делу и пообщаться с подзащитным». Она так же просит проводить заседания не чаще двух раз в неделю.
Судья: только наличие документов об уважительной причине неявки является основанием для переноса, «это позиция закона и Европейского суда». «Суд будет рассматривать дело быстро и четко», — резюмирует Михайлюк.
Суд по видеосвязи допрашивает потерпевшего Андрея Козенко, 3 августа 1981 года рождения, русского, сотрудника Госсовета Крыма.
Лично с подсудимыми Козенко не знаком, неприязненных отношений с ними не имеет. 14 апреля 2014 года он занимал должность председателя исполкома «Русской общины Крыма» — организации, которая создана для «защиты прав и законных интересов русских и тех жителей Крыма, кто считает Россию своей родиной». Офис «Общины» располагался на улице Долгоруковской ,11/2 (она же улица Карла Либкнехта). «Это офисное одноэтажное строение с приемной и конференц-залом», рассказывает Козенко, в нем находились два охранника.
— Вам известно о поджоге?
— Известно, около четырех утра на мой телефон позвонил Шеремет, руководитель народной дружины Крыма, и сообщил о поджоге. Я в течение 10 минут выехал на место. На месте увидел все черное от огня крыльцо, пену от огнетушителя, крыша была над ним оплавлена и фасад был обожженный.
Пострадала входная дверь, фасад и козырек над крыльцом, светильники, глазок, звонок, перечисляет Козенко. Пожар обнаружили охранники — «представители народных дружин республики Крым».
На съемках видеокамер Козенко видел, «как человек в капюшоне чем-то обливает крыльцо, кидает спичку, но ничего не загорается». Затем, по словам свидетеля, в кадр возвращаются уже два человека, поджигают крыльцо и убегают.
Охранники, говорит он, находились в соседнем здании, «секунд 15 быстрым шагом», и наблюдали за происходящим через камеры.
«Был причинен материальный ущерб, нам пришлось делать косметический ремонт, около 30 тысяч рублей». Пожарных на место происшествия не вызывали, охранники все потушили огнетушителями. Фамилии охранников, дежуривших в ту ночь, Козенко не помнит.
Вопросы потерпевшему Козенко задает адвокат Сенцова Дмитрий Динзе:
— На что была направлена ваша общественно-политическая деятельность?
— Это организация российских соотечественников, мы тогда объединяли жителей Крыма для защиты своих интересов и приветствовали интеграцию с Россией.
Вопросы Динзе об участии «Общины» в мартовском референдуме судья снимает.
— Вы или ваша «Община» имели столкновения с какими-нибудь радикалами, которые были недовольны вашей работой?
Прокурор возражает и говорит, что «мы не рассматриваем обвинения в отношении каких-то радикалов», а в отношении конкретных лиц.
Козенко: «Нет, с такими людьми в публичной сфере мы не сталкивались».
— Вам угрозы какие-либо поступали в связи с вашей деятельностью?
— Только в сети интернет.
— Можете пояснить?
— В социальных сетях, на фейсбуке были общие обвинения, что крымчане все сепаратисты, и что Крым будет украинский. Это конкретные физические лица, которые пишут сообщения.
— После 16 марта с какими органами власти вы взаимодействовали?
— С Советом министров Республики Крым и с Госсоветом.
Динзе просит пояснить, как и какими документами были созданы эти структуры:
— Почему они «государственные», кто их утвердил?
Козенко ссылается на Конституцию. Второй потерпевший: «Пусть зайдет и почитает, если так интересует!». Судья снимает вопрос.
Динзе напоминает, что, согласно обвинительному заключению, Сенцов пытался «дестабилизировать органы государственной власти», и суду надо разобраться, что за органы имелись в виду. Он продолжает задавать вопросы потерпевшему.
— Каким образом эта акция с поджогом дестабилизировала ситуацию в Крыму?
— В данный момент председателем Госсовета избран заместитель председателя «Русской общины», и таким образом с помощью этой акции можно было влиять на государственные органы. Этот поджог я считаю существенным актом дестабилизации обстановки в республике Крым.
— Так дестабилизировась ли обстановка в Крыму в связи с поджогом двери?
— Я здесь не могу вам назвать конкретную причинно-следственную связь между дверью и дестабилизацией обстановки.
Динзе продолжает допрос Козенко. Судья отказывается снимать его вопросы по требованию прокурора.
— Назовите, пожалуйста, лиц, которые, по-вашему, относятся к «Правому Сектору» и вели бурную деятельность в Крыму?
— Бурную деятельность в Крыму украинские националисты не вели, потому что мы им не давали.
— Вам известно, чтобы какие-либо представители «Правого сектора» пытались иным образом дестабилизировать обстановку в Крыму, помимо вашей двери?
— Из СМИ знаю, что в Крым пытались проехать радикально настроенные граждане Украины и намеревались вести здесь свою деятельность, были заявления руководства «Правого Сектора».
— А те, которые якобы заехали, вы их видели? Кого-нибудь, может, в плен взяли?
— Я думаю, что это вопрос к правоохранительным органам, — отвечает Козенко.
Объявляется перерыв до 14:00. Во время перерыва судья просит стороны подать письменные ходатайства по датам следующих заседаний, чтобы определиться с графиком.
Александр Кольченко в зале суда. pic.twitter.com/Py7S3Zy4z0
— Грани.Ру (@GraniTweet) 21 июля 2015Судья приступил к согласованию графика заседаний с адвокатами. Динзе пояснил, что послезавтра ему нужно быть в 11 утра в Калининграде, Самохин и Сидоркина также попросили перенести следующее заседание на понедельник. Кроме того, за эту неделю в Ростов-на-Дону могут успеть этапировать ранее осужденных по делу «крымских террористов» Афанасьева и Чирния, отмечает Сидоркина.
Председательствующий отвечает, что со следующего понедельника участники процесса работают «до упора», то есть до пятницы включительно.
Между тем, заседание откладывается: в Крыму не могут найти одного из потерпевших, участвующих в процессе в режиме видеоконференции, связь работает плохо. Крымский судья просит объявить перерыв на 15 минут.
Сеанс видеосвязи с Крымом.
— Что с потерпевшим, который прервал допрос и не явился после перерыва?
— Сейчас с ним связываются, по нашей информации, он убыл на службу, но обещал вернуться. Стоит в пробке и будет с минуты на минуту. Второй на месте… Сейчас подойдет. Он вышел-то как раз позвонить первому потерпевшему.
Чтобы не терять время попусту, прокурор предлагает пока огласить материалы дела: протокол об осмотре места поджога, смету ремонта, заявление Козенко и протокол осмотра камер видеонаблюдения.
Адвокаты возражают: нельзя оглашать материалы в отсутствие потерпевшего. Судья объявляет перерыв еще на 20 минут.
Кольченко и Сенцова охраняют вот pic.twitter.com/rSpEraUFDH
— апатия в апатитах (@eskovoroda) 21 июля 2015Заседание возобновляется.
«Ну что вы туда-сюда ходите», — смеется Сенцов. Из «аквариума» он говорит сестре, что не получал ее письма, «но телеграмму получил ко дню рожденья».
Судья Михайлюк требует, чтобы потерпевший объяснил, почему он не явился вовремя. Козенко отвечает, что «выехал по рабочим вопросам» (прибыла делегация депутатов из Ростова-на-Дону) и из-за пробки не успел вернуться.
«За невыполнение требований суда объявляю вам на первый раз замечание и прошу вас впредь не допускать подобные нарушения закона», — говорит судья. Допрос Козенко продолжается.
Адвокат Сидоркина спрашивает Козенко о правовой форме организации «Русская община Крыма».
— Общественная организация. Она перерегистрирована как региональная общественная организация Минюстом России.
— Можете назвать дату перергистрации?
— Нет, надо посмотреть документы.
— Помещение, в котором произошло возгорание, находится на балансе вашей организации?
— Оно находится в нашем пользовании по договору аренды. Ремонт возлагается на нас.
— На момент поджога был ли уже заключен данный договор аренды?
— Я извиняюсь, у нас договор безвозмездного пользования был заключен тогда, на самом деле. Он был заключен с физическим лицом.
— Имеете ли вы возможность предоставить данный документ суду?
— Да.
У Сенцова и Кольченко к потерпевшему вопросов нет.
Прокурор зачитывает справку МВД от 28 апреля 2014 года с результатами исследования горючей жидкости и емкости, сохранившей «следы измененного нефтепродукта».
Защитник Динзе замечает, что исследование проводилось экспертом по психотропным, а не горючим веществам, и что специалист не предупреждался об ответственности.
Ткаченко оглашает заявление Козенко, в котором тот просит признать «Русскую общину Крыма» потерпевшей стороной, а самого себя — ее представителем.
— Видео в этом зале только на ноутбуках можно смотреть, — отмечает судья.
Прокурор читает протокол осмотра местности от 12 мая 2015 года с фототаблицей, протокол осмотра предметов от 28 сентября 2014, протокол осмотра поступившего из ФСБ диска с видеозаписью поджога.
На видео в кадре появляются два человека в темной одежде, один стоит в стороне, второй льет жидкость на крыльцо; второй ее поджигает, но жидкость не загорается, затем первый возвращается, и тут «происходит сильное воспламенение жидкости». Через полминуты появляется человек, который убегает и возвращается с огнетушителем.
Динзе указывает, что «непонятно, из какого источника была получена данная видеозапись. Выемка, обыск, что это было?».
Прокурор читает постановление следователя о признании видеозаписи вещественным доказательством.
Динзе настаивает: само постановление не может считаться доказательством; кроме того, в нем не говорится, каким способом следствием была получена эта видеозапись.
— Производилась ли запись и где находился аппарат? — обращается судья к Козенко.
— В здании «Русской общины», это наше оборудование. С целью охраны, кто входит-выходит, пропускной режим. Я этот диск просматривал, и я его и записывал. Я его прилагал к своему заявлению в милицию.
— Фиксирующее устройство, которое у вас находится, позволяет производить манипуляции или исказить запись?
— Никаких манипуляций с записью не было.
Тот факт, что на часы на записи показывают три, а не четыре часа утра, потерпевший объясняет переходом на московское время — на видео оно «украинское».
Адвокат Динзе:
— Почему вы вырезали только эти пять минут из записи?
— Группу, которая приехала, интересовал только поджог, — отвечает Козенко.
— Так как вы записывали видео?
— Есть специальная программа, которая прилагается к видеорегистратору, я не помню ее название.
— Там возможно редактирование?
— Нет, только просмотр.
— А как мы это можем проверить? Вы можете предоставить программу?
Судья вмешивается в допрос потерпевшего. «Объясните, что вы сейчас подразумеваете, отвечая на эти вопросы о программе». Козенко:
— Я подразумеваю специальный программный продукт, который позволяет просматривать видеозапись.
— Вы на одном языке с ним разговариваете? — обращается судья к Динзе.
— Да. Вы запись конвертировали для записи в другой формат?
— Да, для записи на диск программа сама конвертирует.
— А вы следователю предоставляли программу и сам носитель, который вел запись?
— Да, носитель предоставлял
— А что это за носитель?
— Компакт-диск, подписанный моей рукой.
— А какой программой вы пользовались для вырезания этих пяти минут?
— Той же, что и для просмотра.
— А у вас выемку видеозаписи и оборудования производили?
— Нет.
Суд приступает к просмотру записи. «Файл создан 14 апреля в 5 часов 42 минуты». Видно, как охранник в камуфляже после минутного замешательства дает струю из огнетушителя не на пламя, а вверх. Сенцов и Кольченко смотрят видео, улыбаясь и что-то обсуждая между собой.
Козенко не может ответить на вопрос прокурора, чей автомобиль виден в кадре. Судья объявляет перерыв на 10 минут.
Суд приступает к допросу потерпевшего Бочкарева — представителя симферопольского отделения «Единой России», бывшего функционера украинской Партии Регионов, «вот где-то дней за десять до поджога» сменившего место работы. Как и Козенко, он отвечает на вопросы в режиме видеотрансляции.
«Часов в семь утра 18 числа мне позвонил оперативный дежурный и сообщил, что был совершен поджог. Там пожар уже был погашен, находилась следственная группа и члены исполкома партии», — рассказывает Бочкарев.
«Это одноэтажное здание, два туалета, семь комнат, металлическая дверь, сигнализация, — описывает потерпевший партийный офис, — но она, к сожалению, не сработала».
По словам Бочкарева, в результате поджога «полностью выгорела одна из комнат, все было в гари, находиться там нельзя было, пластик горелый был».
«Женщина, которая находилась там, услышала хлопок, потом увидела сильное возгорание и вызвала пожарных», — говорит он. Они и потушили возгорание.
Что это была за женщина, Бочкарев не знает: «Я не интересовался этим вопросом».
На вопрос адвоката Сидоркиной, когда было зарегистрировано местное отделение «Единой России», потерпевший ответить не может — говорит только, что раньше то же здание занимала Партия Регионов, но на каком основании — договора аренды или права собственности — не знает: «не интересовался».
Динзе интересуется, известно ли потерпевшему, как именно дестабилизировал «Правый Сектор» обстановку в Крыму после 16 марта.
Бочкарев:
— Конечно, известно, я же был в ополчении Крыма. Мы встречали их постоянно, они приезжали с Западной Украины. Я категорически запрещал бойцам принимать какие-то меры против них — передавали их в правоохранительные органы. Что это за люди пришли? Оставляли всякие неприятные надписи на заборе вроде «Крим - це Україна!».
— Это не эмоции! Вы просто этого не видели! Если вас интересуют факты, обратитесь в правоохранительные органы, — отвечает Бочкарев судье, когда тот просит его сдержать чувства и говорить по существу дела.
— Моя задача была этих негодяев отлавливать и передавать куда следует! — продолжает горячиться потерпевший.
Динзе:
— Каким образом поджог вашего окна дестабилизировал обстановку в республике?
— Это же не первый был поджог! Вот сегодня жгут, а завтра взрывать будут! Был причинен ущерб нашему руководству!
— А референдум 16 марта не дестабилизировал обстановку на полуострове?
— Референдум сплотил народ Крыма!
Адвокат Сидоркина спрашивает, прекратилась ли деятельность отделения «Единой России» после поджога.
— В течение полутора месяцев мы скитались! То там, то там собирались, — жалуется Бочкарев.
Прокурор читает протокол осмотра места происшествия:
«обнаружены фрагменты обугленных полимеров», «направленность распространения огня со стороны подоконника».
Следом оглашается акт о пожаре, протокол осмотра обгоревших предметов с фототаблицей, документы о регистрации отделения «Единой России».
Ущерб от пожара, по словам Бочкарева, составил 200 тысяч рублей. Светлана Сидоркина просит продемонстрировать суду смету на ремонт и заявляет, что она составлена ненадлежащим образом: «нет сейчас оснований говорить, что данному юридическому лицу был причинен ущерб». Она ходатайствует об истребовании всех документов по ремонту: уставных документов юрлица, договора аренды, лицензии, актов подряда, актов приемки выполненных работ, документов об оплате.
Суд частично удовлетворяет ее ходатайство и требует, чтобы потерпевший Бочкарев предоставил большую часть этих документов.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке