«Среда, в которой вырос тот самый дракончик». Как деградация научных институтов подтолкнула Россию к войне

«Диссернет» называет себя «вольным сетевым сообществом экспертов, исследователей и репортеров, посвящающих свой труд разоблачениям мошенников, фальсификаторов и лжецов» в академической среде. Сообщество было основано в 2013 году. За эти годы оно обнаружило плагиат примерно в 12 тысячах диссертаций и подлог данных — в двух тысячах. Среди авторов этих диссертаций было немало чиновников.

Так, в 2017 году «Диссернет» добивался лишения ученой степени министра культуры Владимира Мединского. Но тогда большинство членов президиума Высшей аттестационной комиссии (ВАК) проголосовало за то, чтобы Мединский остался доктором исторических наук.

«Удобные каналы, чтобы порешать вопросики». Как устроена система научной аттестации в России и что с ней не так

ВАК, не лишившая Мединского ученой степени, несмотря на то, что в его диссертациях десятки страниц скопированы из чужих работ, — формально главный из институтов научной аттестации в России.

Вопрос присуждения и лишения ученых степеней рассматривается на трех уровнях: диссертационный совет, экспертный совет и президиум ВАК. Андрей Заякин убежден, что вся эта система сегодня не работает.

«Каждый раз это жутко большие инстанции: в диссовете не менее 20 человек, экспертный совет — человек 50, одна сессия президиума ВАК — около 25–30 человек, — объясняет он. — Это все приводит к размыванию ответственности, что создает удобные каналы для того, чтобы порешать вопросики».

По словам сооснователя «Диссернета», часто заявление о лишении научной степени рассматривает тот же диссертационный совет, который присвоил ее недобросовестному соискателю.

«Когда "родной" совет рассматривает заявление о лишении ученой степени, то мы видим, что он в соотношении примерно 2:1 склонен диссертанта оправдать, — показывает Заякин график. — И это, конечно, полный нонсенс, потому что "родной" совет рассматривает дело в отношении самого себя и решает, наказать себя или нет. А вот когда на совет нет внешнего давления, наоборот, только в одной пятой случаев он ведет себя нечестно. То есть сколько среди наших ученых людей, которые готовы черное называть белым? Ответ: одна пятая».

Коррумпированность отдельных людей в научной среде — тоже важная часть проблемы, но данные о торговле учеными степенями в стране указывают на коррумпированность целых советов, говорит Заякин.

«В России примерно 2 500 диссоветов, из них настоящими советами являлись в лучшем случае 300–350, — поясняет он. — То есть это первые сотни. Ровно поэтому плагиат сконцентрирован: если бы мы имели дело со случайно обманувшимися или случайно обманувшими людьми, то плагиат у нас был бы просто размазан ровным слоем по стране. "Диссернет" обнаружил 12 тысяч плагиатов на примерно три тысячи советов — ну, у вас было бы четыре плохие диссертации на совет. Но это не так: в некоторых советах у вас будет несколько сотен фальшивых диссертаций, а в некоторых — ноль».

По убеждению исследователя, из 20 человек в обычном диссертационном совете работу «не читает никто, кроме тех, кому это особенно нужно», а окончательное решение принимает комиссия из нескольких, например трех, человек.

«В экспертном совете все решает один докладчик, а остальные не имеют ни возможностей, ни сил, ни обязанности во что-то вникать, — продолжает Заякин. — Иногда они даже не имеют доступа к материалам! Как, например, устроено заседание экспертного совета: разложен материал — кто успел, тот такой материал и взял. По нему и пишет заключение. Представьте себе, если бы в суде все так было устроено: лежат поступившие в суд дела, и судья, которому нравится или не нравится какой-нибудь обвиняемый, просто приходит и берет себе его дело. Так вот, по крайней мере в некоторых советах это было устроено именно так».

Президиум ВАК в аттестационной системе «вообще ничего не решает», уверен сооснователь «Диссернета». По его словам, членам президиума либо не дают заранее ознакомиться с работой, качество которой они должны оценить, либо, «наоборот, дают всю тысячу листов и предлагают оценить в течение полутора минут, пока выступает докладчик по делу».

«Мы пытались завести такую практику: перед заседаниями ВАК выкладывали на сайт "Диссернета" полные материалы важных дел, по которым могли возникнуть баталии, — вспоминает Заякин. — Но это оказалось полностью бесполезным. Если президиум не будить, то соотношение голосов будет, допустим, такое: десять — за позицию начальства и ноль или один — за позицию здравого смысла. А если президиум попробовать разбудить, то есть донести до него, какой бред им собираются принести и за что им будет предложено голосовать, соотношение голосов будет десять к пяти. При всем желании [в ВАК] невозможно набрать нормальное большинство голосов тех, кто принадлежал бы к приличной науке. Систематическая чистка президиума шла в течение многих лет, оттуда убирали тех, кто действительно был за науку, и замещали их функционерами — начальниками, ректорами, директорами».

Ситуацию осложняет то, что голосование президиума ВАК проходит в закрытом режиме, и даже если внутри идет ожесточенная борьба, предать огласке ее невозможно.

«Грубо говоря, в эпоху до Мединского еще можно было хотя бы пытаться, — рассуждает Заякин. — А дальше становилось все хуже и хуже, и эта борьба за голоса теряла смысл, пока не потеряла его окончательно. В итоге президиум стал аппаратом для проштамповывания [решений] экспертного совета, но периодически даже стал портить решения экспертных советов. Если раньше можно было надеяться, что президиум что-то исправит в положительную сторону, то сейчас довольно часто Владимир Филиппов, председатель ВАК, без особых трудов поворачивает президиум, и решение о лишении ученой степени переделывает в решение эту ученую степень оставить».

Министерство науки и высшего образования в России, по словам Заякина, «делает вид, что непричастно к этому хаосу и бардаку», и не следит даже за формальной законностью принимаемых органами научной аттестации решений.

От шарлатанства к мракобесию. Как академическая коррупция связана с пропагандой и войной

«Прочтя тысячи диссертаций, в основном по социальным наукам, и прослушав сотни выступлений экономистов, юристов, политологов, педагогов, философов на диссертационных советах в оправдание воровства, мы стали приходить к выводу, что торговля учеными степенями — это наименьшее из зол, — говорится в докладе Андрея Заякина. — Гораздо хуже, гораздо опаснее отказ от рационального мышления, или попросту мракобесие, которое выдают за научное знание в своих выступлениях, экспертных заключениях и статьях многие представители общественных и гуманитарных отраслей. Уровень этого мракобесия можно сравнить с тем, как если бы на физических факультетах вдруг стали преподавать геоцентрическую систему мира».

Заякин называет это «гипотезой равномерного протухания» социальных наук и подчеркивает, что специально исследовал тексты диссертаций российских гуманитариев, защищенных до 2014 года.

«Конспирологический дискурс начинает порождать то, что со временем проникнет в государственную пропаганду и станет мейнстримом с государственных телеканалов. Вся эта история про нагнетание так называемых "русофобских настроений" в странах бывшего СССР, про то, что либералы — враги народа, про так называемые "антироссийски настроенные силы" и противодействие им — все это отслеживается в диссертационных работах гораздо раньше, чем стало единым сплошным потоком государственной пропаганды. "Украинский вопрос" российские псевдологи решали с давних пор», — говорит Заякин и приводит несколько цитат из успешно защищенных в 2000-е годы диссертаций.

Ссылки на «План Даллеса» как на подлинный документ, упоминания Бильдербергского клуба в качестве могущественной силы, тайно влияющей на мировую политику, любовь к словосочетаниям «оранжевая революция» и «мировое правительство», укоры в «пропаганде гомосексуализма» — Заякин насчитывает в общей сложности два десятка подобных клише, появление которых в прошедших экспертную проверку работах он называет важными «индикаторами псевдонауки». По словам исследователя, эти идеологемы, выдаваемые за научные термины, в первую очередь свидетельствуют о «низовом характере» и маргинальности работы.

«Диссертации [защищенные до 2014 года], сыплющие терминами "антироссийский", "антирусский", "антигосударственный", "антипатриотический" в контексте, предполагающем как минимум бездоказательность и пристрастность, измеряются тысячами», — говорит сооснователь «Диссернета».

По его мнению, этот поток лженаучных текстов показывает, «насколько российское философское, социологическое и историческое сообщество уже тогда было готово проглотить эти работы и подписаться под ними». Заякин находит удивительным, что такие диссертации вообще могли получать экспертное одобрение.

«Как раз эта система коллективной экспертизы — казалось бы, люди должны прочитывать [работы] и давать свое мнение, а не только заслушивать — и она говорит о вовлеченности значительной части сообщества и в агрессивный дискурс, и в создание фейков об Украине, даже если писали эти тексты представители меньшинства. Но остальные-то это читали и одобряли! И в этом, конечно, состоит страшная вина российских социально-гуманитарных наук, по моим оценкам, именно в этой среде вырос тот самый дракончик», — грустно констатирует Заякин.

Отдельно он упоминает сферу судебной экспертизы, где низкая квалификация авторов пагубно влияет на качество следствия и судебных решений. Восстановлению института судебной экспертизы в России Заякин в конце 2022 года посвятил свой предыдущий доклад.

«Как правило, люди, которые делают экспертизы, претендуют на то, чтобы считаться специалистами в той или иной сфере, и могут подтверждать факт специализации учеными степенями, — объясняет Заякин. — Нельзя сказать, что ученая степень — это частное дело каждого. Получили вы ее в каком-нибудь заборостроительном университете и живете себе. Нет, у ученой степени сохраняется общегражданское значение для целей судопроизводства».

И что теперь со всем этим делать? Санация науки и образования в России будущего

Продажная наука и лженаука порождают конспирологию, агрессию и пропаганду, «рано или поздно выходят из своего чисто академического затворничества и начинают метастазировать в другие сферы деятельности», констатирует Андрей Заякин.

«И понятно почему: у каждого человека, написавшего такую диссертацию о, прости господи, украинских фашистах или злокозненных фармазонах, которые на Западе спят и видят, как бы Россию угробить, у него есть десятки учеников и сотни студентов, которые слушали его лекции, — говорит исследователь. — И такая ядовитая лженаука оказывается заразительной. Все проходили через российские университеты и потом несли это мракобесие в широкие массы. Ну и дальше объяснять не нужно: то, как пресловутая пропаганда и агрессия в головах порождают войну, мы сейчас читаем новости из России и удивляемся тому, как это все может происходить. Поэтому пафос моего доклада состоит в том, что санация науки и образования необходима, чтобы в России будущего, если и когда она настанет, не повторилось то, что уже произошло».

«Чистку источников идейной заразы» следовало проводить в начале 1990-х, когда они были сконцентрированы на кафедрах идеологических предметов — научного коммунизма, диалектического материализма и тому подобных, уверен Заякин. «То, что они тогда были не вычищены, — огромная ошибка реформаторов», — считает он.

Сооснователь «Диссернета» подчеркивает: не лженаука породила войну, но она стала «одним из дальнодействующих факторов, сильно увеличивших вероятность ее наступления». Заякин предупреждает, что если у России в будущем появится «еще один исторический шанс», академической среде потребуется тщательная санация, и предлагает несколько мер.

Во-первых, в институтах научной аттестации необходимо избавиться от «коллективной безответственности».

«Это должны быть не безликие коллективные органы, а конкретные профессора, которые подписали или обосновали конкретную рекомендацию, которые рискуют своим именем и репутацией, — перечисляет Заякин. — Конечно, все это должно постоянно ротироваться».

Санация научной сферы, по Заякину, потребует не только демократизации университетов и научных институтов, но и запрета на преподавание для скомпрометировавших себя ученых. В частности, для авторов диссертаций и судебных экспертиз с выявленным плагиатом или фальсификацией данных он предлагает пожизненный запрет на работу в университетах.

Научный руководитель, рецензент или член диссертационного совета, признает Заякин, могут случайно «проспать» плагиат, но когда это происходит систематически, санкции должны быть самыми строгими.

«"Диссернет" уже сейчас готов доказать, кто в университетах был связан с торговлей фальшивыми учеными степенями, — говорит Заякин. — На большом массиве данных мы показали, что чем больше плагиата, тем меньше научной содержательности. Но это компьютерный анализ, а надо верифицировать данные через живых людей. Это проще, дешевле и надежнее, чем пытаться задним числом разобрать все научное наследие ученых. А дальше поступать сообразно справедливости, закону, принципу соразмерности и прочим вещам, которые провозгласит в своих решениях ну, допустим, Европейский суд по правам человека. Ведь существуют люди, которые явно и системно в этом участвуют, и существуют те, кто участвовал случайно, спорадически и в какой-то момент поумнел. Хотя я не очень верю в поумнение».

В будущем в России придется обеспечить массовый пересмотр решений о присвоении ученых степеней, а также санацию нормативных актов.

«Некоторые вещи не решаются заменой плохих людей на хороших, они могут быть решены только устранением очевидных конфликтов интересов и очевидных несообразностей, заложенных в самой структуре органов, которые должны за что-то отвечать, — рассуждает Заякин. — Как бы и кем ученая степень ни присуждалась, должна быть система, которая бы это контролировала. Университет должен быть поставлен перед выбором: либо эта ученая степень отменяется, либо он сталкивается с возможной отменой самого права присуждать ученые степени».

Интересно, что процент фальшивых диссертаций в юриспруденции и экономике в России заметно больше, чем в других науках, замечает исследователь. Это связано с карьерными преимуществами, которые дает ученая степень на госслужбе и, в частности, в силовых структурах. «Очевидно, что ни судейские, ни прокурорские, ни полицейские карьеры не должны зависеть от получения ученой степени кандидата юридических наук, — говорит Заякин. — То есть влияние диссертации на общегражданский статус недопустимо и должно влиять на карьеру только в академической сфере».

В завершение своего доклада Андрей Заякин ответил на вопрос, зачем обсуждать будущее российских научных институтов сейчас — на фоне войны в Украине и других «апокалиптических событий».

«Затем, чтобы в России не случился антидемократический рецидив, — считает он. — Потому что только интеллектуально стабильная, не склонная к мракобесию, конспирологии или отказу от рационального мышления страна будет безопасной для своих соседей».

Редактор: Дмитрий Ткачев