Рапорт капитана Козлитина. Ставрополец объяснил в военкомате, почему не хочет служить — и на него составили протокол за «дискредитацию» армии

В июне Савелию Морозову из Ставрополя исполнится 21 год. Раньше он учился в МФТИ в Москве, но отчислился и теперь работает в службе поддержки банка «Тинькофф» в родном городе. Вместе с учебой закончилась и отсрочка от армии.

Весной 2022 года Морозову пришла повестка в армию, но Савелий не растерялся: он уже был участником «Движения сознательных отказчиков» и знал, что вместо срочной службы может пройти альтернативную гражданскую.

Право на альтернативную службу — ее проходят без оружия в руках и не на военных объектах — гарантировано Конституцией еще с 1993 года. При этом закон об альтернативной гражданской службе (АГС) вступил в силу лишь в 2004 году.

Такая служба длится дольше военной — не год, а 21 месяц, при этом альтернативщикам положены отпуска и выходные. Список работ, которые они могут выполнять, определяет Минтруд — в него входят самые разные профессии, от официанта до психолога.

До последнего времени альтернативная служба была крайне непопулярной: по словам правозащитника, который много лет занимается вопросами армии, речь идет примерно о тысяче заявлений в год. Такое заявление о замене военной службы на гражданскую необходимо подать в военкомат, его рассматривает призывная комиссия.

Савелий Морозов в своем заявлении вкратце рассказал, что участие в боевых действиях противоречит его принципам. Его просьбу городской военкомат Ставрополя рассматривал 12 мая.

Войдя в кабинет, вспоминает Морозов, он должен был представиться членам комиссии в традиционной для подобных заседаний манере: назвать себя призывником, произнести вслух паспортные данные и отрапортовать о прибытии. Но делать этого не стал.

«У них все документы на руках, а такая форма сразу заставляет призывника чувствовать себя под властью этих людей, это уже моральное давление, — объясняет призывник. — Поэтому я просто поздоровался, по форме изъясняться отказался и предупредил, что буду использовать аудиозапись».

На заседании почему-то присутствовал полицейский, не входивший в состав призывной комиссии — капитан полиции Козлитин. По словам того же правозащитника, это незаконно: заседания проходят в закрытом режиме и там не должно быть посторонних.

Когда председатель спросил, какой род войск предпочитает Морозов, молодой человек ответил, что вообще не намерен служить в армии.

«У меня было такое выступление: я рассказывал, что то, что я родился — это цепочка случайных обстоятельств, — вспоминает он. — Моя мама пережила самую острую фазу чеченской войны, встречала Новый год, 1995-й, под обстрелами. Родила она меня поздно, в 36 лет. То есть и то, что она выжила, и то, что меня родила — это все довольно случайно. Я вел к тому, что человеческая жизнь — самое ценное, что есть для меня, я категорически не приемлю войну, которая лишает ее».

Мама Савелия вместе со своей матерью была в Грозном в самом начале первой чеченской. К концу 1994 года, перед штурмом города российскими войсками, начались обстрелы, пропали электричество, вода и отопление. Она торговала книгами и кассетами с музыкой, она вспоминала, что 31 декабря пошла в центр города в надежде что-то продать и по пути увидела перестрелку чеченских военных с российскими. Она спряталась в подвале, а вернувшись наутро домой, увидела в стекле окна в кухне пулевое отверстие — в него выстрелили из-за горевшей свечи. Но ее мать осталась жива. Выехала мать Савелия из Грозного только 16 января и потом вспоминала улицы, полные трупов.

«В качестве единственного примера для оправдания войны я привел Великую Отечественную, — говорит Савелий. — Тогда на Советский Союз напала гитлеровская Германия, и люди пошли на фронт, чтобы защитить свой дом, своих близких. Такой вид войны я как бы могу еще понять».

Но участие в войне на стороне агрессора для него неприемлемо. «Поэтому я сказал, что действия руководства России и руководства армии в Украине по развязыванию этой спецоперации — преступление», — объясняет Савелий. К тому же в Украину сейчас попадают и неподготовленные срочники. Саму войну он называет «отвратительной и преступной».

Несколько членов комиссии пытались поспорить с ним, вспоминает Морозов, но в целом никто особенного удивления и возмущения не высказывал. Уже через несколько минут председатель комиссии сказал, что его заявление о замене службы на альтернативную одобрено.

А через несколько дней Морозову позвонил участковый. Он сказал, что на призывника написал рапорт капитан Козлитин — тот самый полицейский, который почему-то оказался на заседании комиссии. В рапорте Козлитин указал, что приехал туда «согласно графику участия руководящего состава подчиненных отделов полиции управления МВД России по Ставрополю в работе призывной комиссии при проведении призыва».

На заседании, говорится в документе, Савелий Морозов сказал, что «не желает проходить военную срочную службу в ВС РФ, так как считает, что ВС РФ совершают преступление своими действиями на территории Украины». В этих словах полицейский усмотрел дискредитацию российской армии.

Его коллега составил на призывника протокол по соответствующей административной статье. По версии полиции, Морозов «совершил активные публичные действия, направленные на дискредитацию Вооруженных сил Российской Федерации», а именно: «высказался, назвав преступлением действия руководства Российской Федерации на Украине, тем самым исказив и дискредитировав их».

Морозов отправил сообщение в бот «Сознательный отказ от военной службы в России». В описании бота было сказано, что он создан «коалицией юристов и экспертов российских правозащитных организаций по альтернативной гражданской службе». Консультант бота рекомендовал молодому человеку в суде напирать на два аргумента: во-первых, капитан Козлитин не должен был принимать участие в заседании; во-вторых, заседание было закрытым, а значит, любые высказывания призывника не были публичными.

Кроме того, в протоколе указано, что действия Морозова были направлены на «дискредитацию армии», тогда как в реальности у него, очевидно, была другая цель: реализация права на прохождение альтернативной гражданской службы. По закону он был обязан изложить свои взгляды.

«Оценка действий по использованию вооруженных сил России также является выражением политических и миротворческих убеждений, противоречащих несению службы, следовательно, умысел у Морозова и его цель были в реализации своего права на АГС, а не в публичной дискредитации армии», — объяснил «Медиазоне» консультант сервиса, попросивший не указывать его имени.

Октябрьский районный суд рассмотрел протокол 2 июня — и оштрафовал оштрафовал призывника на 40 тысяч рублей.

Были ли другие подобные случаи, когда на призывника составляли протокол за рассказ об антивоенных убеждениях, неясно. «Движению сознательных отказчиков» известен только случай Морозова. Пока нет и полной статистики об общем числе протоколов за «дискредитацию» российской армии, но судить о масштабах можно по количеству рассмотренных протоколов: по данным главы «Агоры» Павла Чикова, к 22 мая таких набралось уже 2 029.

Консультант бота констатирует, что число обращений по поводу альтернативной службы резко выросло после начала войны в Украине. При этом он не знает случаев, чтобы кому-то отказывали и отправляли служить, несмотря на заявление об АГС.

«Отказ призывной комиссии можно обжаловать, и до вступления в силу решения суда по иску об оспаривании отказа призывные мероприятия проводиться не могут, — говорит консультант. — Это может произойти только с нарушением закона, при насильственном призыве одним днем. Такого пока не было, но нужно понимать, что отправки начались в середине мая, а такие нарушения, как правило, имеют место во второй половине призывной кампании. Посмотрим, как будет дальше, но даже таким нарушениям можно противостоять, защищая свои убеждения».

Редактор: Егор Сковорода