«Очередной шажок куда‑то вниз». Своим недоумением делятся первые пятеро россиян, внесенные в реестр «СМИ — иностранных агентов» как физические лица

Дарья Апахончич, Санкт-Петербург

Художница-акционистка, участница уличных перформансов в поддержку Юлии Цветковой и сестер Хачатурян

У меня нет объяснений [почему меня включили в реестр «СМИ —иностранных агентов»], потому что, конечно, я не СМИ, не имею никакого отношения к медиа и не понимаю, зачем я там нахожусь. Наверное, какая-то репрессивная машина включилась, искала причины меня туда включить. Думаю, что это из-за моего гражданского активизма. Летом меня задержали, это было довольно неприятно и демонстративно, и возможно, им хотелось сделать что-то еще. Вот, они сделали так.

Обо всем этом я узнала буквально несколько минут назад, и я вообще ничего не знаю про этот закон, и никогда об этом не думала, потому что не имею никакого отношения к СМИ. Если бы я занималась журналистикой, я бы смотрела в эту сторону, ожидая возможной угрозы. Понятно, мы живем в России, и меня арестовывали за перформансы, но СМИ — это было неожиданно.

Я понятия не имею, какие это накладывает ограничения и даже примерно не представляю, что это значит. При этом летом меня уволили из Красного креста за перформанс в поддержку Юлии Цветковой, который проходил в Петербурге, и это дело было обжаловано [в суде], потому что не было никаких доказательства весомых, что это был мой перформанс.

Возможно, это такая репрессивная система, когда нужно придумать дело для человека, если не удается действовать прямыми путями. К сожалению, приходится об этом думать. Это не то, чем мне бы хотелось сегодня заниматься, но нужно теперь доказывать, что я не СМИ.

Лев Пономарев, Москва

Правозащитник, основатель движения «За права человека», признанного «иностранным агентом» и ликвидированного решением Верховного суда в 2019 году

Под этот режимный закон могут попасть любые журналисты, работающие в СМИ, которые получают иностранное финансирование — сотни людей, может, и тысячи. Возникает вопрос, почему я. Я не профессиональный журналист, и вопросов, конечно, много. Может быть, я из руководителей правозащитных организаций, из известных правозащитников пишу больше всех других? Хотя мне на ум приходят фамилии и других людей, много пишущих. С другой стороны, это не очень расстраивает, потому что ожидаемо. Я этого ожидал и давно шучу, что я должен быть признан иностранным агентом рано или поздно.

Теперь, влечет мне это урон или нет? Видно, что тех людей, которые к нам обращаются за помощью, их [статус «иностранного агента»] не отталкивает. В этом смысле вреда мне и [моей] репутации среди людей, чьи права нарушаются, не нанесено. Среди обывателей — я имею в виду обычных людей, которые смотрят телевидение — наверное, лишний раз моя фамилия прозвучит, и какое-то отторжение будет.

Но, как известно, социологические опросы показывают, что хоть медленно, но отторжение власти тоже происходит. И здесь отчасти можно пошутить, что, может быть, репутация «иностранных агентов» будет повышаться, а репутация власти — понижаться. Я надеюсь, что большого урона моей работе не будет нанесено. Я буду выполнять новые правила, каким-то образом буду отчитываться, наверное, они меня научат, как это делать.

Если говорить о перспективе, то, видимо, они будут выдавливать всех правозащитников. Сажать или выдавливать. Как бы восстанавливать в чистом виде 1937-й год. Мою деятельность разрушает конкретная организация — ФСБ. Она рулит всеми внутренними процессами в России, это очевидно.

Конечно, это [причисление физлиц к «иностранным агентам»] шаг репрессивный, бесспорно — но и достаточно нелепый.

Сергей Маркелов, Петрозаводск

Журналист. Корреспондент «7×7» и «Север.Реалии» (издание включено в реестр «СМИ — иностранных агентов»), лауреат премии «Редколлегия»

Что делать, не знаю пока — я сам об этом только узнал от коллег. Нет, никаких предпосылок не было, никто мне заранее ничего не сообщал. Наверное, это мне за активную журналистскую деятельность — я же писал для разных изданий. Может, за какие-то гранты — но я и не скрывал, что их получал. Из последнего — фильм о трансгендере из Петрозаводска OMAVALDA. Его я снял при поддержке OPEN Media Hub за счет средств, предоставленных Евросоюзом, но в описании к фильму про это написано.

Ну а какой план действий? Включили и включили. Я так понимаю, что мне нельзя без подписи «ин0агент» что-то публиковать, что еще? Пока еще со всеми ограничениями, которые на меня могут быть наложены, я не ознакомился. Мне сейчас пока вообще не до этого, еще и Новый год.

Денис Камалягин, Псков

Журналист, главный редактор «Псковской губернии»

Как-то со смехом [встретил эту новость], наверное. Ну, для нас это было неожиданно, потому что никто никакие данные не собирал. Не мог подозревать, что это так быстро случится — даже если и думал, когда закон принимали. Поэтому, оп, смотрю, а тут еще моя коллега из Пскова тоже — Людмила Савицкая. Получилось, что из пяти человек, которых включили, два из Пскова. Для нас это так забавно, что наши спецслужбы сработали активнее всех.

У меня единственный раз, когда я сотрудничал [со СМИ, включенным в реестр «иностранных агентов»] — это я писал колонку для сайта издания «Север.Реалии» и, по-моему, весной или даже зимой в начале года они мне перечисляли один гонорар. Возможно, это было причиной. Но тогда закон просто еще не действовал, и почему они задним числом получение гонорара включили в число тех критериев, по которым можно признать «иностранным агентом» — не знаю.

Мы будем это оспаривать в суде уже однозначно. Мы с двумя правозащитными организациями списались, вроде бы на данный момент все пять человек готовы идти в суд. Это будет коллективный иск, и мы, наверное в начале года пойдем [в суд].

Кроме того, что, очевидно, сам закон странный — странная спешка с включением в него людей. Может, Лев Пономарев как более публичная личность может считать, что это какие-то персональные гонения — но ни я, ни Людмила… Я думаю, что нас включили, лишь бы кого-то поскорее включить, напугать всех остальных до начала 2021 года. Для СМИ — это очередной шажок куда-то вниз, очень печально для свободы слова.

Людмила Савицкая, Псков

Журналистка. Пишет для «Радио Свобода», «Север.Реалии» (оба издания признаны «иностранными агентами»), «МБХ медиа», «Медиазоны»

Я не ожидала такого сейчас. Мы обсуждали это с моими коллегами-журналистами, когда в декабре 2019 года у нас появился этот закон о физлицах-иноагентах. Мы смеялись, мы думали над аватарочками в соцсетях, но это было на уровне шуток и не больше. А потом грянул коронавирус, у нас тут люди стали умирать, лекарств не хватает, происходят какие-то ужасные события — и было, честно, уже не до того, и я не думала, честно, что государство под Новый год решит таким замысловатым способом выразить мне свое уважение.

Нужно сказать, что не только меня [включили в реестр «иностранных агентов»], а меня и Дениса Камалягина — главного редактора издания «Псковская губерния», где я раньше тоже работала. Тогда все встает на свои места. Важно понимать, в Псковской области зарегистрировано достаточно много организаций, которые называют себя СМИ, но когда что-то происходит, об этом пишет одно единственное региональное издание — это «Псковская губерния». Дальше об этом пишут корреспонденты федеральных изданий, которые есть в Псковской области. Я одна из них. Все остальные региональные компании, называющие себя СМИ, молчат. Им нельзя, они создают позитивный информационный фон деятельности губернатора Псковской области Михаила Ведерникова, президента Владимира Путина и далее по списку. Поэтому, когда любая дикая история становится благодаря нам заметной на федеральном уровне — это очень сильно раздражает. Это от и до политическая история, попытка заставить меня и Дениса замолчать.

Сейчас мы с международной правозащитной группой «Агора» как раз обсуждаем план действий. Писать я не прекращу, конечно. Я знаю, чего они хотят добиться, но нет, у них не получится.

Редактор: Дмитрий Ткачев

Исправлено 29 декабря в 22:24. В исходной версии заметки говорилось, что закон об уголовной ответственности для сотрудников «СМИ — иностранных агентов» еще не одобрен Советом Федерации. На самом деле он уже одобрен, кто бы сомневался.