«Сделайте результат». Магомед Аушев вспоминает, как в ингушском Центре «Э» его пытали током, требуя выдать «золотой автомат»

Судья Андрей Лазарев. Подсудимый Хамхоев, вы что-то желаете сказать? Пожалуйста, микрофон включите.

Экс-глава Центра «Э» Тимур Хамхоев. Ваша честь, я бы, во-первых, хотел бы извиниться за то, что случилось в пятницу (на этот заседании Хамхоев начал угрожать потерпевшей Пятимат Долиевой — МЗ), перед всеми женщинами. Я по жизни дурак, наверное, поэтому, пытаясь спасти своих коллег, попал сюда. Ну, насколько я понял, я это делал зря. Я буду отстаивать свое мнение.

И второе. Вы как бы в этом зале суда обращались ко всем присутствующим здесь [с просьбой] не публиковать ни фотографии, ни показания. Однако, я не знаю, как назвать, возможно, наплевав на ваши указания, на «Кавказский узел» поступает… возможно, их корреспондент здесь сидит, но тем не менее, если они освещают это событие, так пускай они его освещают не однобоко, а как оно и есть. Я бы не хотел бы вообще, чтобы освещали данный процесс. Это мое мнение. Я против этого, я думаю, против и все подсудимые. Насколько я понял, это в радость членам НВФ, что здесь сотрудников судят, которым даже угрозы из Сирии поступали. Вот они сидят радуются. И «Кавказский узел» — это провокационный сайт. Поверьте.

<…>

Судья. Что касается освещения процесса в средствах массовой информации. Судом запрещено производство видео- и фотосъемки. Судебный процесс открытый, в связи с чем запрета средствам СМИ в публикациях по данному уголовному делу не имеется. Одновременно разъясняю для участников процесса, что вы вправе обратиться с соответствующими исковыми заявлениями к средствам средств массовой информации, в случае, если будет публиковаться ложная информация по ходу данного процесса.

<…> Потерпевший Аушев, пройдите к трибуне.

Судья устанавливает личность потерпевшего Магомеда Аушева и разъясняет ему его права. Прокурор просит потерпевшего рассказать, что с ним случилось. Магомед Аушев рассказывает, что 14 мая он был на свадьбе в своем родном селе Экажево и там несколько раз выстрелил в воздух их своего травматического пистолета. После свадьбы он вернулся домой.

Потом я узнал, что в дом [моих родственников] Аушевых приходила полиция с обыском. Потом через несколько дней, я узнал, что Аушева Ахмеда дома были люди с обыском <нрзб> и решил пойти в РОВД, взял травматический пистолет. Приехал в РОВД с адвокатом Дахкильговой Мадиной, с родственниками. Зашли в здание, поднялись на второй или третий этаж, точно не помню. Зашли в кабинет, там был Семенов. Я ему отдал пистолет с явкой с повинной, добровольно сдал пистолет. Он все документы оформил, на все вопросы я ему ответил.

Потом мы прошли в кабинет старшего следователя Котиева Ахмед-Башира. Он задавал вопросы, я на все вопросы ответил. Спрашивал: «Видел ты, кто стрелял, слышал?». Я стрельбу не слышал, так как в нашей машине громко играла музыка. Потом он сказал, что меня надо задержать на 48 часов, что отвезут в ИВС, изолятор временного содержания. Часиков в 5–6 Дахкильгова Мадина ушла, мы ждали ИВС, было примерно полвосьмого. Он сказал, что ИВС <нрзб> и вывел меня через пожарный выход. Там подошел человек в маске, Ахмед передал меня ему. Он сказал: «Пошли со мной». Я сказал: «Вы кто?». Он дернул меня за левое плечо и сказал: «Я позже дам тебе знать, кто я. Пойдем в машину». Там стояли еще двое в масках. Посадили в машину, одели на голову черный пакет, и машина тронулась. Мы выехали из здания, из двора РОВД, повернули налево.

И все началось там, они кричали: «Куда дел автомат?» — матерились, ругались и говорили, чтоб я держал голову вниз. Через несколько минут, две-три, я поднял голову, увидел, что мы едем в сторону Назрани, проезжаем магасовский круг, потом мы остановились на светофоре, потом ехали, я все видел. Мы доехали <нрзб> и проехали через железнодорожное полотно, потом свернули направо и еще один круг проехали, потом свернули направо, машина остановилась. Я слышал, как открываются железные ворота. Проехали через ворота, заехали во двор.

Потом все вышли, меня тоже вытащили, завели в какое-то помещение, поставили, подошел человек, примерно лет 40–45, это был Хамхоев Тимур, начальник. Он подошел, сказал: «Ты Аушев?». Я сказал: «Да». «Куда ты дел золотой автомат?». Я сказал: «У меня не было автомата вообще, не знаю, о чем вы». И отошел на полметра примерно, ударил в пах, я почувствовал ужасную боль, потерял сознание на несколько секунд, потом подняли меня. Еще раз спросил «Куда дел автомат?». Я сказал: «У меня его не было вообще». Потом еще раз ударил, минимум 3–4 раза ударил, почувствовал ужасную боль, потом он сказал: «Сделайте результат, бейте его до тех пор, пока он не скажет, куда дел автомат».

Потом завязали руки скотчем, одели второй пакет, завязали скотчем и начали бить — по спине, по ногам, в пах, по голове. Потом положили меня на пол, и кто-то в районе шеи сел мне, завязали ноги скотчем, сняли ботинки, носки и ноги и прикручивали провода к пальцам — на большой палец правой ноги и большой палец левой ноги. И начали бить током. Били они минут пять. Потом со мной говорили, куда дел я золотой автомат, куда спрятал. И вот так продолжалось часиков три-четыре примерно вот так.

Иллюстрация: Анна Морозова / Медиазона

Потом они вышли, тишина была. Я задыхался, не мог дышать. Какой-то мужчина подошел, один человек, и порвал мне пакет, резко порвал пакет, поднял голову, дал мне выпить. Я увидел парня примерно лет 30–35, на лице у него были тоже большие пятна красные, и на руках тоже.

И потом он сел, потом зашли люди, я слышал, как открывается дверь. «Будешь говорить, куда дел автомат, куда спрятал?». Потом подошел человек примерно лет примерно 40–45, плотного телосложения, это был именно вот этот [подсудимый оперативник Центра «Э» Андрей] Безносюк — потерпевший поворачивается в сторону «аквариума» с обвиняемым — снял со своей правой ноги ботинок и начал бить по голове, сильно бил. И до и после удара спрашивал, куда я дел автомат. Десять раз примерно ударил. Сильно бил. Потом начал бить руками, ногами. Потом я почувствовал сильную боль в спине. Я обернулся, я лежал, увидел человека, вот этого, [подсудимого оперативника Центра «Э» Ису] Аспиева, у него в руке была палка, начал бить по ногам, по спине, по почкам. 10–12 ударов нанес. До и после ударов говорил: «Куда дел автомат золотой, куда спрятал, кому ты отдал?». И последний удар он нанес мне в затылок.

И после этого меня посадили на пол. Подошел мужчина высокого роста, спросил, куда я дел автомат, и начал бить мне по лицу. В район левого глаза ударил 3–4–5 раз, сильно бил. Потом у Аспиева взял другой человек палку, начал бить мне по колену. Потом этот Гиреев Зураб (оперативник Центра «Э», по делу он проходит в качестве свидетеля — МЗ) — после я узнал их имена — прикручивали провода на пальцы мне и начали бить током. Так продолжалось 6–7 часов.

После всего этого они подняли меня, положили в руку железное что-то, похожее на пистолет, посадили меня на стул и все вышли. Потом зашли все, выключили свет, все были в масках, сняли пакет и начали говорить: «Приходи в себя», дали мне воды попить. Сказали, если я кому-нибудь расскажу, что мы тебя били, мы тебе подкинем оружие, заберем обратно, будем бить. Вывели меня тогда из помещения, посадили в автомобиль «уазик», отвезли в ИВС города Назрань, завели в здание ИВС. Потом ко мне подошел человек в камуфлированной форме и начал спрашивать: «Били тебя? Не били? Подними футболку». Я поднял чуть-чуть. Он сказал: «Что за царапина на спине?». Я сказал: «На тренировке упал». Он сказал опустить штаны до колен. Я штаны поднял до колен чуть-чуть и сказал, что у меня все в порядке, никто меня не бил. Потом он поднял меня на второй этаж, по-моему. Я еле-еле ходил. И посадили в камеру. Там было два пацана.

И на следующий день отвезли меня в суд города Назрань. Я больше ничего не помню. Вырубился я. И потом проснулся в спецпалате, в больнице.

Отвечая на вопросы прокурора, Аушев рассказывает, что пакет на его голове не был завязан, и когда его заводили в помещение, он задрался — именно так потерпевший впервые увидел Тимура Хамхоева. Остальных оперативников он увидел после того, как пакет порвали, чтобы дать ему воды после пыток. Аушев описывает ботинок, которым его бил Безносюк — «обычный ботинок, со шнурками».

Он вспоминает, что в здании ЦПЭ видел на голове Аспиева тюбетейку. В зале суда Иса Аспиев, который находится под домашним арестом и сидит рядом с адвокатами, тоже находится в тюбетейке.

Прокурор. Скажите, что это за автомат был, почему все пристали к вам с этим золотым автоматом?

Аушев. Я не знаю. Говорят, что 14 декабря в районе рынка «Балторг» в селе Экажево кто-то стрелял из позолоченного автомата.

Потерпевший рассказывает, что он стрелял на свадьбе только из травматического пистолета ТТ, который был официально зарегистрирован. За рулем машины, из которой он стрелял, сидел его родственник Ахмед Аушев — и когда у него прошел обыск, Магомед Аушев решил пойти в полицию и сдать свой травматический пистолет, объяснив, что в воздух стрелял он. После того, как он во время заседания суда упал в обморок, Аушев попал в больницу, где врачи зафиксировали телесные повреждения. В больнице он провел около 20 дней, после чего его помести в СИЗО в Карабулаке по обвинениям в хулиганстве и незаконном хранении оружия — через полтора месяца Аушева выпустили из СИЗО и он уехал лечиться в Грозный. Уголовное дело в отношении него было закрыто на стадии следствия.

Магомед Аушев перечисляет сотрудников Центра «Э», которые его пытали и которых он запомнил, а потом опознал — Тимур Хамхоев, Иса Аспиев, Андрей Безносюк, Зураб Гиреев, Яхья Албогачиев. Только трое из них находятся на скамье подсудимых — Гиреев и Албогачиев остались свидетелями.

Адвокат Муса Хучинаев (защитник подсудимого Аспиева). В связи с чем вы оказались в суде? Для разрешения вопроса о целесообразности содержания вас в условиях изоляции или нахождения на свободе, я правильно вас понимаю? Какое было принято решение судом?

Аушев. Я не знаю, суд не состоялся. Я потерял сознание, меня отвезли в больницу, вот так вот.

Адвокат Хучинаев. Вы потеряли сознание в суде. Каким-либо образом это было связано с самим процессом, который проходил? То есть, с разрешением вопроса о заключении вас под стражу?

Аушев. Я не знаю.

Адвокат Хучинаев. А в связи с чем вы потеряли сознание?

Аушев. Ну, меня пытали.

Адвокат Хучинаев. Нет, я не говорю, пытали вас или нет, я не этот вопрос задал. В связи с чем вы потеряли сознание в зале суда? То есть не перед судом, не в условиях пребывания в ИВСе, а именно в момент, когда разрешался вопрос о целесообразности…

Судья. Вопрос отводится судом. Человек что, может прогнозировать, когда ему терять сознание?

Адвокат Хучинаев. Но…

Судья. Запланируйте себе потерять сознание через минуту и потеряйте его, защитник. Следующий вопрос.

<…>

Подсудимый Андрей Безносюк. Опишите, пожалуйста, как на вас одевался и закреплялся пакет. Просто руками покажите.

Аушев. Просто надели пакет и завязали.

Безносюк. Где завязали?

Аушев. На шее.

Безносюк. На шее завязали, да?

Аушев. Да.

Безносюк. А как вы дышали?

Аушев. Не знаю, как я дышал. Может, там чуть-чуть там может поступал воздух.

Безносюк. А почему вы сразу не задохнулись?

Аушев. Не знаю.

<…>

Иллюстрация: Анна Морозова / Медиазона

Безносюк. Кто вам показывал мои фотографии и иных сотрудников? Про ЦПЭ. Кто вас ознакамливал? Кто вас учил лгать? [Следователи] Парчиев или Долгиев?

Аушев. Не, вас я видел в районе рынка Мархаба в Назрани. У меня знакомые есть, родственники в полиции, через них я узнал фамилию, имя.

Безносюк. Просто у меня там родственников нет, никто не знает практически моих родных. Так, скажите, пожалуйста, кто вас посещал в палате РКБ (республиканской клинической больницы в Назрани — МЗ), когда вы находись там в спецпалате?

Аушев. Как кто?

Безносюк. Ну, кто посещал? Допустим, эксперт, врачи, ну, врачей не берем, эксперт, адвокат, следователь. Кто? [Следователь Заур] Даурбеков к вам приходил, сколько раз Даурбеков приходил?

Аушев. Даурбекова я вообще там не видел.

Безносюк. А кто из следователей? Парчиев приходил?

Аушев. Парчиева… Я не помню, кто там приходил.

<…>

Подсудимый Тимур Хамхоев. Пакет был отмотан скотчем или чем-то? И его подошли и порвали? Вот так руками его порвали? Да?

Судья. Погромче, пожалуйста.

Хамхоев. Пакет, обмотанный скотчем, — он руками не рвется. Это уже ложь.

<…>

Хамхоев. Ваша честь, если человека бьют, и он видит, куда его бьют и как его бьют… И тем более, когда его один раз ударили, на второй автоматически срабатывает инстинкт самосохранения. Наверное у него, извините за выражение, железные причиндалы, поэтому он так стоял и не шевелился даже, когда его там били. <…>

Хамхоев. Вот вы говорите, вас били палкой. Вас били сильно палкой или так, постольку-поскольку?

Аушев. Сильно били.

Хамхоев. С размаху?

Аушев. Да.

Хамхоев. Ваша честь, если один раз сильно ударить палкой по спине человека, остается не то что ссадина, полоса… Я думаю, на животных даже остается, не то что на человеке. И если человека со всего размаху ударили один раз в затылок, минимум десять раз по спине — тогда должны были остаться какие-то следы. Как его приняли в ИВС? Нужно судить человека, который стоял в ИВС за то, что он принял его в таком состоянии.

Ладно, у меня следующий вопрос. Насколько мне известно, за информацию тех людей, фамилии которых вы сегодня называли — Безносюк, Аспиев, Ельмурзиев, Гиреев — за эти все фамилии вы готовы были заплатить, чтобы фамилии эти выдали, три миллиона. Но кто-то пришел и за 200 тысяч вам это все выложил. Вы можете назвать человека, который вам за 200 тысяч, вернее, судье [арбитражного суда Ингушетии] Аушеву Муслиму за 200 тысяч выдал эти фамилии?

Аушев. Я не знаю вообще, о чем он говорит.

Хамхоев. Хорошо. <…> Там несколько Аушевых, они преступники. И вот этот третий, который Аушев тоже был преступником. На сегодняшний день. Из-за этого Аушева собрали совет [семьи Аушевых]. И на совете было вынесено решение, чтобы меня ликвидировать. Я вас ждал, почему вы не пришли?

Судья. У вас вопрос в чем? Участвовал ли потерпевший в этом совете?

Хамхоев. Да.

Судья. Участвовали вы в каком-то совете?

Аушев. Нет, не участвовал.

Подсудимый Хамхоев говорит, что возле рынка в Экажево было найдено большое количество гильз от автомата, но ни одной от травматического пистолета. Потерпевший Аушев повторяет, что он стрелял только из травматического оружия и про автомат ему ничего не известно.

Хамхоев. Кем вам приходится Аушев Ахмед?

Аушев. Старший однофамилец, ну, родственник.

Хамхоев. Он же в «Мехк-Кхеле» (ингушская общественная организация — МЗ) состоит?

Аушев. Да.

Хамхоев. Вся вот эта кипишь, которая там… в отношении меня там. Это же они организовывали? С подачей вашего судьи, который хочет меня убрать? У меня, наверное, все. Но я хотел бы добавить, что у Аушева очень хорошая память, и если бы он в школе учился так, как он заучивал написанные для него показания [следователем] Даурбековым, то, я думаю, он бы здесь не стоял. У меня все.