Путешествие на волю. Как работает «Вывожук»

Эвакуации

Ведущая телеграм-канала «Вывожука» активистка Сова объясняет, что ироничное название и тон, в котором она рассказывает о работе проекта, выбраны намеренно. «Мы решили, что настолько страшными ситуациями занимаемся, а наши подопечные в таком аду, что пусть у нас будет хотя бы дурацкий ненапряжный нейминг, чтобы при заходе в канал ничего не пугало, а, скорее, веселило, — объясняет она. — Плюс первое время это был такой наш эзопов язык для правоохранительных органов: понятно, что это ни от чего не спасает, но мы решили на всякий случай не говорить совсем прямо, чем мы занимаемся. Хотя постепенно говорить начали, конечно, и эвакуацию называть эвакуацией».

Сейчас Сова — одна из примерно 15 активистов, имеющих отношение к проекту. «"Вывожук" возник после того, как некоторой группе активистов, в которую в том числе входила я, пришлось вывозить экстренным образом людей и искать для этого деньги. После этого мы решили, что нужно делать отдельную инициативу, поскольку мы и так этим занимались, но разными командами», — объясняет она.

Другая активистка, Адмиралка, рассказывает, как она участвовала в вывозе соратниц, которых разыскивал Центр «Э». «У одной из активисток, которую разыскивали, похитили мужа — они заставляли его звонить жене и умолять ее пойти, сдаться в участок. Все это было безумно страшно, и никто на самом деле не знал, как вообще справляться с этими ситуациями, что в них можно сделать. Вывозя этих троих активисток, мы совершили все ошибки новичка, которые могли совершить, все было очень плохо. Мы безумно боялись. Но в итоге все закончилось хорошо, эти девушки выехали вместе со своими мужьями», — вспоминает Адмиралка.

Одна из активисток пряталась у бабушки Адмиралки. «Они даже вместе ходили уничтожать телефон активистки, и после этого меня бабушка прямо отчитала: "Ну почему, почему у вас нет никакого способа быстро увезти людей, почему все так несобранно?". И я такая: блин, ну действительно, почему», — вспоминает она.

Идея создания организации, помогающей уехать преследуемым по политическим мотивам, была на поверхности, но выяснилось, что на тот момент в России подобной инициативы не существовало. У одного из российских активистов, Розового Пирога, уже был подобный опыт: еще в апреле прошлого года, едва уехав за границу после участия в антивоенных митингах, он помог организовать эвакуацию жителя Чечни, пережившего пытки.

Логисты

Сейчас Розовый Пирог координирует отдел логистов «Вывожука». Логистический отдел — самый крупный в организации, в нем постоянно участвуют восемь человек. «Именно эти люди ночами не спят, вывозят, составляют инструкцию по безопасности, полностью дистанционно курируют маршрут», — объясняет Сова.

Некоторые из них стали логистами после того, как сами побывали в роли «жучков», например Росинка, сбежавшая из-под домашнего ареста по делу об оправдании терроризма. «Когда я узнала о "Вывожуке", мне стало очень интересно, какие механизмы они используют, как происходит процесс эвакуации. Потом я уже на своем опыте все выясняла, и после того как моя эвакуация прошла довольно успешно, я решила поработать вместе с "Вывожуком"», — рассказывает она. Сейчас на счету девушки уже 11 успешных эвакуаций.

Розовый Пирог рассказывает, что логисты сами мониторили новости о новых уголовных делах, задержаниях, обысках и арестах, а затем связывались с людьми, которых преследуют силовики, с предложением о помощи. Позже у «Вывожука» в России образовалась сеть дружественных контактов, которые делятся информацией о потенциальных подопечных и предлагают момент, удобный для эвакуации. Обратиться к активистам можно и самостоятельно — через «горячую линию» в мессенджере, которая работает практически круглосуточно и обрабатывает срочные запросы. Всего за год работы «Вывожук» получил 378 запросов и дал 304 консультации.

Рабочая смена логистов может начаться и в два часа ночи, и в шесть вечера, а продолжаться несколько суток подряд. «На долгих кейсах мы спим посменно, по четыре часа, — смеется Адмиралка. — Это работа, которая требует большого уровня вовлеченности».

«Когда человек сидит на выезде и координирует процесс, он сталкивается с очень большим объемом работы, — объясняет Розовый Пирог. — Сначала ты подготавливаешь вывоз, чтобы он соответствовал всем протоколам безопасности, которые мы сочинили. А затем ты пытаешься решить сопутствующие проблемы, например, уйти от наружной слежки или справиться с особым интересом ФСБ к конкретному делу. Всегда важно правильно высчитать скорость реакции: сколько у нас времени есть на то, чтобы вывезти человека? Ведь если мы не успеем, то произойдет арест. Поэтому некоторые кейсы мы готовим к эвакуации месяцами — разговариваем с людьми, планируем, оцениваем риски, отягчающие факторы, думаем, как мы можем их купировать и хватит ли нам на это времени. А выезд начинается только потом».

Проблемы и решения

Большинство людей, которым помог «Вывожук», были под домашним арестом, подпиской о невыезде, обязательством о явке или запретом определенных действий. Из-под домашнего ареста выехать сложнее всего, поэтому и эвакуаций таких меньше.

Если человек находится под подпиской о невыезде, то он, скорее всего, не стоит на особом счету у ФСБ, а значит, для успешной эвакуации достаточно соблюдать протоколы безопасности, объясняет Розовый Пирог.

Правила в них простые: «жучки» должны полностью выполнять указания координаторов; не брать с собой любые устройства, которые могли находиться в руках силовиков; не сообщать об эвакуации никому, даже родственникам; в транзитных населенных пунктах не появляться в супермаркетах или других местах массового скопления людей; не пропадать со связи. Но даже такие инструкции иногда нарушаются, поэтому, переписывая протокол в очередной раз, пункт о запрете на эвакуацию со старым телефоном или другим устройством Розовый Пирог написал капсом.

«В ряде случаев наши инструкции выполнялись не в полном объеме. Конечно, это заканчивалось арестом человека, а мы только постфактум узнавали, в чем была проблема, например, из протоколов допросов. Таких дел в нашей практике три-пять процентов, — объясняет активист. — Беря с собой старый телефон, человек подписывает себе приговор. Буквально, потому что все остальное будет бесполезно».

Однажды, вспоминает он, активистам пришлось три дня продумывать для подопечного пути отхода от оперативной группы ФСБ, которые «просто по пятам ходили». «Мы думали, что это наша внутренняя проблема безопасности, потому что не могла с такой точностью группа ФСБ каждый день вычислять, в каком городе мы находимся, это технически было невозможно. И мы трое суток заметали следы, организовывали доставку новой техники, меняли телефоны несколько раз, снова заметали следы и снова дальше ехали. А когда нас задержали, оказалось, что чувак просто пожалел свои фото в старом телефоне и взял его с собой в поездку», — вспоминает логист.

У побега из-под домашнего ареста другая специфика. Если попросту срезать браслет, с помощью которого сотрудники ФСИН проверяют местонахождение обвиняемого, используя систему электронного мониторинга подконтрольных лиц (сокращенно СЭМПЛ), то сигнал об этом тут же поступит в оперативную группу, и вскоре она появится на пороге. С браслетом на ноге нужно оглядываться на обстоятельства и не действовать в одиночку, объясняет Розовый Пирог.

«Нужно понимать, насколько твое дело известно, насколько ФСБ в нем заинтересовано, насколько сотрудники ФСИН следят за тобой, а не проебывают свою работу. Знание о скорости реакции ФСБ и скорости реакции ФСИН — это самое главное. Придут ли они через десять минут или через два часа или вообще не придут — это очень большая разница. И с этим знанием, а также с пониманием того, как работают методы силовиков по поиску сбежавших, как работает СОРМ или система "Магистраль", уже можно улизнуть из региона. Например, нужно понимать, что даже новый телефон, который ты приносишь домой, а потом с ним бежишь из России, тоже смогут отследить, потому что конкретно в это время, конкретно в этой точке появился новый сигнал от нового устройства, которое двинулось в сторону границы. Наша задача учитывать все эти моменты, организовывать выезд максимально быстро для того, чтобы спецслужбы не успели среагировать», — говорит логист.

В идеальном варианте эвакуация длится около двух суток, но в практике «Вывожука» были и исключительные случаи, например, вывоз протяженностью 9 150 километров, занявший у логистов две недели непрерывного мониторинга. Все расстояния подопечные инициативы преодолевают, не пользуясь общественным транспортом, и не ночуют в гостиницах, чтобы избежать попадания в систему «Магистраль», данные из которой быстро оказываются на столе у следователя. «В прошлый год было очень много сообщений, когда люди под следствием пытались уезжать сами и покупали билет на поезд. Естественно, либо прямо на вокзале, либо во время следования поезда их снимала ФСБ, и люди под подпиской о невыезде попадали в тюрьму», — объясняет Розовый Пирог.

Избежать попадания в «Магистраль» можно, если не пользоваться теми способами передвижения и местами для проживания, которые попадают в нее, то есть бегущим с помощью логистов приходится преодолевать зачастую огромные расстояния без использования самолетов, поездов и отелей. «Но побег из-под меры пресечения юридически не является уголовно преследуемым», — объясняет логист.

На самый очевидный вопрос о побеге из-под преследования — как пересечь границу, если тебя уже ищут силовики, — активист отвечает уклончиво. По его словам, подопечные «Вывожука» пересекают границу исключительно легальными способами, поскольку Россия — «это очень большая страна, внутри которой очень много пограничных пунктов, некоторые из которых она не всегда способна финансово обслуживать». «В России уголовники бежали всегда, и такая возможность даже не с начала полномасштабного вторжения появилась, а еще раньше. Мы просто аккумулировали достаточно большой объем данных о том, кто, как и куда бежал, в том числе помогли очень медийные кейсы, например со стороны штабов ФБК. Этой информации уже было достаточно, а дальше нам оставалось просто идти и узнавать: строить маршруты, отправлять туда разведчиков, которые понимают, как сделать все так, чтобы было чисто и красиво».

Безопасность

В ФСБ уже знают о существовании «Вывожука», уверены активисты. Поэтому участники инициативы не могут не уделять должного внимания и собственной безопасности, для этого тоже существуют специальные протоколы их работы. Все общение происходит в зашифрованном мессенджере Element — он удобен тем, что не требует привязки к номеру телефона, достаточно лишь имейла, который может быть сгенерирован специально. Обмен документами происходит через CryptPad — альтернативу Google Docs, но зашифрованную и с открытым кодом.

Большинство участников «Вывожука» не знакомы друг с другом лично. «Я знаю только троих лично, еще человек пять знаю по именам, и то только потому, что я была одной из тех, кто рекомендовал этих активистов в нашу команду. Кроме того, у нас есть разграничение по доступу к безопасности, то есть если я занимаюсь, к примеру, SMM, то у меня нет доступа ко многим другим вещам. Мы работаем, на самом деле, как анархическая организация — у нас нет лидера, большая часть из нас анархисты, и это важно, мне кажется, для понимания ценностей проекта, хотя мы вовне их обычно не артикулируем», — говорит Сова.

Объем работы часто становится неконтролируемым, но «Вывожук» не расширяет штат логистов из соображений безопасности. «В нашем отделе эвакуации больше людей, чем в остальных, но нам все равно нужно еще больше. Однако мы их не ищем, потому что не хотим включать большее количество в команду. Тогда появится риск, что информация может утекать гораздо чаще и гораздо интенсивнее, а мы стараемся этого избегать», — объясняет Розовый Пирог. Протоколы безопасности касаются и СМИ: «Вывожук» просит подопечных не упоминать организацию, когда после успешной эвакуации те дают интервью.

Из тех же соображений «Вывожук» не может работать с открытыми заявками на гранты, существует на частные пожертвования через криптовалюты. Первое время команда активистов точечно собирала средства на вывоз того или иного человека среди единомышленников. Со временем у «Вывожука» появилась неравнодушная аудитория, которая «просто отправляет ежемесячное пожертвование на "жучков"», объясняет координаторка и фандрайзерка Хрюк.

«Сейчас нас поддерживают регулярно несколько человек, и мы им за это благодарны, во-первых, потому что такими сборами не похвастаться и не поделиться в открытом доступе. Люди помогают потому, что хотят помогать, им не нужны дополнительные фанфары для этого. А во-вторых, инициатива жива, потому что есть неравнодушные люди, которые поддерживают нас. Когда-нибудь мы расскажем все подробно, с неудачами и удачами, но сейчас это слишком опасно», — объясняет она.

Самый большой единовременный донат за год был 4 тысячи долларов. Однако большой суммой это назвать нельзя: в среднем вывоз одного человека обходится примерно в тысячу евро, самый дорогой вывоз стоил около 3 500 евро.

Со временем работа «Вывожука» становится только проблематичнее. Год назад Россия еще не запрашивала у стран СНГ экстрадицию преследуемых по политическим статьям. Сложнее становятся и сами вывозы, маршруты все время удлиняются и становятся дороже.

При этом «Вывожук» остается «маленькой группкой активистов с небольшими ресурсами», которая пытается противостоять ФСБ и ФСИН, напоминает Розовый Пирог. «Пока мы ищем деньги на вывоз, ФСБ и ФСИН, которые играют на другой стороне со своими огромными ресурсами, делают это очень заинтересованно, ловить политических заключенных очень выгодно, — говорит он. — Когда твой противник в десять раз сильнее тебя, ты либо делаешь все максимально тихо и незаметно, очень системно, либо тебя ловят каждый раз. Мы все-таки выбираем делать очень тихо и очень системно».

Осенью «Вывожук» собирается запустить фандрайзинговую кампанию. «Когда работаешь в подобной инициативе, которую не могут регулярно поддерживать институции, нужно всегда что-то придумывать, сочинять новые способы сборов. Например, мы специально ведем наш телеграм-канал таким образом: мы пишем простым, смешливым языком, выкладываем мемы, потому что мы хотим привлечь людей донатить, а люди устают от антивоенного сложного контента. При этом мы должны уметь рассказать о вывозах таким образом, чтобы жертвователь проникся историей преследуемого, мы говорим об этом искренне и насколько можно подробно, соблюдая правила безопасности. Иногда приходится скакать с бубном, чтобы добыть денег. Но мы не сдаемся!» — говорит Хрюк.

Редактор: Дмитрий Трещанин