Пытки, бегство и приветы от Кадырова. История Мусы Ломаева, отсудившего у России в ЕСПЧ 50 тысяч евро

В 1999 году Муса Ломаев с матерью, братом и четырьмя сестрами уехал из Чечни в Ингушетию. Семья поселилась в палаточном городке для чеченских беженцев.

Позже Муса поступил в университет в Грозном, и мать, говорится в жалобе Ломаевых в ЕСПЧ, для безопасности сопровождала его на занятия, «чтобы никто не попытался завербовать его в [ваххабиты]», но в основном молодой человек жил в соседней республике.

— Это было ужасное время, начало «чеченизации»: только-только передали власть чеченцам. Везде были временные РОВД, прокуратуры, суды. Власть передавалась из чисто русских рук в чисто чеченские. Судебно-исполнительная система начала работать в Чечне в конце 2003 года, до этого всех, кого ловили или похищали, судили в сопредельных республиках, — вспоминает Ломаев.

Похищение и пытки

Вечером 25 мая 2004 года он приехал в Грозный, а на следующий день в четыре утра к ним ворвались вооруженные люди. Муса, по его рассказам, проснулся от света фонарика, прикрепленного к разгрузке одного из силовиков, и поэтому успел спрятаться. Он слышал, что люди спрашивают о нем, роются в вещах, и решил выйти.

— Я протолкнулся через [мать, сестер и жену], в этот момент [силовик], который копошился в одной из сумок, обернулся на меня. Я сказал: «Здорово, мужики, чо надо?» Я думал, что это русские, был уверен, что это русские.

Ломаева схватили, вытащили на улицу и несколько раз ударили прикладом по голове, потом вытолкали на улицу, приставили к спине автомат и приказали бежать, вспоминает Муса. Он добежал до перекрестка, где стояли три УАЗа. Похитители затолкали его в машину, уложили на пол и придавили ногами. По дороге, говорит Ломаев, ему называли имена людей — некоторых он знал, другие были ему незнакомы.

— Мы приехали в какое-то место. Они, держа за ноги и руки, вытащили [меня] из уазика и в эту же секунду на голову надели целлофановый пакет. Его затягивали только когда душили, а так он был просто надет, чтобы я ничего не видел. Этот пакет я несколько рвал, когда меня душили, его меняли. В пакете я провел, наверно, больше двух недель, — говорит Ломаев.

Мусу привезли в здание детского сада, в котором тогда временно размещался Ленинский РОВД, и завели в один из кабинетов. «Они толпой налетели и начали так избивать, что через какое-то время я потерял сознание. Весь день меня били, кулаками и ногами, потом дубинкой. Меня ставили на растяжку и били в пах, приговаривая, что такой выродок, как я, не должен размножаться», — вспоминает он.

Когда Ломаев терял сознание, его приводили в чувство и продолжали пытки. О чем-то спрашивать начали только на следующее утро: требовали признаться в каких-то подрывах, убийствах, ношении оружия, в том, что он состоит «в том или ином джамаате» и принимал участие в войне.

— Я был уверен, что нахожусь в руках русских, я понял на второй день, что нахожусь в руках чеченцев. Был акцент, я слышал и [на чеченском] спрашивал, чеченцы ли это, но они начинали бить и говорили: «Говори на нормальном языке». На второй день понял, что это РОВД. Я знал то, что на слуху: Ханкала, ОМОН, РУБОП, СБ, ямадаевцы. Но чтобы какой-то вшивый РОВД так злодействовал, я понятия не имел.

Ломаев говорит, что его пытали током и угрожали изнасилованием. Журналистка Анна Политковская, освещавшая дело Мусы, писала: «Одной из пыток, примененных к участникам этого дела, было следующее: оперативники засовывали в задний проход провода, пускали ток до тех пор, пока человек не терял сознание, вытаскивали — и снова провода… И так — пока не подпишешь. Эта пытка — также официально зафиксированный факт».

Вечером второго дня Ломаева усадили на стул, сняли с головы пакет и сказали, что сейчас к нему придет человек, и Муса должен подтвердить все, о чем его спрашивали. После этого в кабинет зашел следователь Ленинской районной прокуратуры Мовлади Дукаев вместе с понятыми и сказал, что он будет вести уголовное дело Ломаева.

— Я осмотрелся, увидел, что вся одежда на мне разорвана, я весь в крови, я не могу практически ничего сказать, потому что челюсть у меня хрустит. [Следователь] спросил: «Все, что в этих документах, правда?». Мне было достаточно кивнуть. В первый раз я увидел своих мучителей — я не знаю, кто именно меня пытал, но увидел двух людей за спиной следователя, и они показывали, что мне нужно кивнуть. Следователь, понятые, адвокат видели мое состояние. Я кивнул, следователь и понятые ушли. На мою голову тут же надели пакет и продолжили пытки. Им нужно было, чтобы я признался в других преступлениях, они описывали, где это происходило, в какой одежде, в какой обуви я был, какой автомат у меня был, сколько пуль я выпустил. Я не понимал, зачем это, но спустя два месяца начал сомневаться: «Может, я действительно это делал?». Это насаждалось в мозг и сопровождалось пытками.

Его поместили в ИВС Ленинского РОВД, но официально задержание зарегистрировали лишь через день, вечером 27 мая, говорится в жалобе мужчины. На следующее утро его повезли в Ленинский районный суд, который временно находился в каком-то частном доме: «Единственное, что я смог сказать судье: «Вы видите в каком состоянии я нахожусь?». Она мне сказала: «Не надо было воевать»». Ломаева арестовали на два месяца.

Мужчину обвинили в бандитизме, террористическом акте, повлекшем смерть человека, посягательстве на жизнь сотрудников правоохранительных органов, хранении оружия и соучастии в убийстве двух и более людей (статьи 209, 205, 317, 222, 33 и 105 УК).

Ломаев говорит, что в один из дней у него отказали ноги, и он не мог ходить. Тогда к нему пришел начальник РОВД Мусаев, который распорядился отправить Мусу в ближайшую больницу. После его несколько дней не трогали, а потом вновь начали пытать.

Родные Ломаева наняли ему адвоката, но сотрудники милиции вынудили его отказаться от ее услуг — «она им мешала, потому что не соглашалась с тем, что происходит» — и назначили другого защитника, Гилани Берсанова.

— Им нужно было, чтобы я поехал на выводку. Меня завели в кабинет, сняли пакет, там все готовились к мероприятию, я был в наручниках. Напротив сидели следователь и еще один, которого представили как моего нового адвоката Гилани. Я отказался ехать, и тогда адвокат на чеченском сказал: «Сынок, знаешь, что сейчас будет?». Я говорю: «Ты вообще кто такой?». Он отвечает: «Я твой адвокат». Я говорю: «Я тебя не нанимал, поэтому я с тобой говорить не хочу». Он меня одергивает и говорит: «Сынок, они тебя будут пытать сейчас. Тебя сейчас переведут в РУБОП, ты знаешь, что это за место?». То есть он меня убеждал признаться. Я говорю: «Прекрасно знаю, что будет в РУБОПе, даже если меня там убьют или переведут в Ханкалу, плевать. Я никуда не поеду, у меня нет никаких мест, [чтобы] вам показать».

К тому моменту Ломаев, по его словам, уже больше двух недель находился в ИВС Ленинского района, но после этого разговора его перевезли в ОРБ-2 — РУБОП.

— В этом месте меня и сломали. Там пытали работники ОРБ-2 и оперативники Ленинского РОВД, — вспоминает Ломаев. — В июне мне исполнилось 23 года, когда я находился в плену у этих людей.

Там он познакомился с Михаилом Владовским, вторым задержанным по его делу — Ломаев называет его Мухаммадом. Владовского привезли из СИЗО в селе Чернокозово, где он ожидал апелляции по другому делу. Чеченская правозащитница Наталья Эстемирова писала, что 21-летний Владовский тоже был похищен из дома сотрудниками Ленинского РОВД, и из него пытками выбили признательные показания. Владовский получил два года колонии, но пока он ждал обжалования, его вернули в ИВС Ленинского РОВД уже по делу Ломаева. По словам Мусы, их заставляли оговорить друг друга, но добиться признательных показаний от второго фигуранта так и не смогли.

В итоге Ломаев согласился на следственные действия, его вывозили в места предполагаемых преступлений и заставляли давать нужные показания, говорит он.

В конце августа 2004 года Ломаева перевели в СИЗО: «Для меня это было таким раем. Я слышал, что там дают кушать, можно спать на мягкой постели. За эти месяцы я так исхудал, что с меня спадали штаны. В первый раз с момента похищения я искупался в СИЗО».

Находясь в следственном изоляторе, он написал первую жалобу в прокуратуру, рассказал о пытках и отказался от признательных показаний, но на следующий день его снова вывезли в Ленинский РОВД и пытали.

— Когда одновременно душат, бьют дубинками и пытают током — это уже предел. Мне уже было все равно. Я сказал следователю в присутствии уже другого адвоката, что все показания давал под пытками, и я сказал, что и следователь Дукаев меня пытал — он давал указания. Он сорвался и начал в присутствии моего адвоката мне угрожать, что он лично будет присутствовать, когда меня будут насиловать.

На тот момент следствие уже было завершено, дело должны были передать в Верховный суд Чечни.

Приговор и побег

Помимо показаний Ломаева, в деле имелся свидетель Муслим Чудалов, которого также заставили оговорить его и Владовского, вспоминает мужчина, но самого Чудалова судили по другому делу.

Анна Политковская в «Новой газете» писала, что в суде Чудалова допросили 3 февраля 2005 года: «Левая часть лица Муслима была просто сожжена, руки и ноги опухшие, все в кровоподтеках, идти не может, его несли охранники в каком-то сомнамбулическом состоянии, будто бы под сильнодействующими препаратами».

30 марта 2005 года Верховный суд под председательством судьи Солтамурадова оправдал Ломаева и Владовского.

«Новая газета» приводила выдержки из приговора: «При допросе дополнительно в СИЗО-1, Чудалов пояснил, что его показания не соответствуют действительности <…> Его задержали и с 8 января по 7 февраля, он содержался в ИВС Ленинского РОВД, пока не зажили побои. Следователь зашел и спросил: «Признаюсь ли я?», он ответил: «нет!» И его начали избивать <….> Его избивали оперативные работники Ислам, Руслан, Ибрагим, и он может их опознать, они же сопровождали его на первый допрос до Верховного суда и пригрозили расправами над ним и его родственниками, если он не подтвердит свои показания и сказали винить Владовских. Его заставили оговорить. Он не смог терпеть все эти пытки. <…> Оценивая вышеуказанные доказательства, суд находит их сомнительными <…> опровергающими вину Ломаева и Владовских в совершении инкриминируемых им преступлений».

— Владовского вернули в Чернокозово, а я вышел на свободу. Родственники расслабились: мол, вот есть решение суда, но я понимал, что это только вопрос времени. Я уговорил родственников помочь мне выехать за пределы республики. Я был не в состоянии сам, мне было 23 года, а у меня не было сил даже десяти метров пройти. Я тайно выехал и в июне 2005 года перебрался в Польшу вместе с женой.

Первое время Муса, по его словам, только пытался «поправить здоровье», у него были повреждены спина, ребра, пальцы, мучили сильные головные боли. Потом Ломаевы обратились за помощью в проект «Правовая инициатива». В конце 2006 года они подали жалобу в Европейский суд по правам человека.

22 сентября ЕСПЧ присудил Ломаеву 50 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

«В постановлении суд отметил, что в этом деле он особенно недоволен формальностью проверки и что, несмотря на медицинское подтверждение серьезных травм заявителя, так и не было возбуждено уголовное дело. Суд повторил, что стандарты Конвенции обязывают власти возбудить уголовное дело, провести эффективное расследование заявления о пытках с применением всего спектра следственных действий. Доследственной проверки в таких делах недостаточно», — говорит адвокат «Правовой инициативы» Ольга Гнездилова.

Критика Кадырова и сообщения о покушении

Из Польши Ломаев переехал в Финляндию. По его словам, он не раз давал интервью о пытках в Чечне, и поэтому получал угрозы от властей республики.

— Я угрозы получаю в течение десяти лет. Мне и [командир СОБР «Терек» Абузайд] Висмурадов присылал весточку, чтобы я заткнулся и не давал комментарии журналистам, и Кадыров лет пять назад присылал, ну по чеченской почте, через каких-то людей.

Четыре месяца назад Ломаев начал вести эфиры в Youtube. На некоторых видео он сидит на фоне флага сепаратистской Ичкерии. Он рассказывает о своем уголовном деле, рассуждает о войне в Чечне, критикует нынешнее руководство республики, говорит о поборах в «кадыровский фонд», низком уровне жизни в республике, пытках и убийствах, совершаемых силовиками.

11 сентября «Кавказ.Реалии» сообщили, со ссылкой на самого Ломаева, что финская полиция задержала подозреваемого в попытке покушения на него. Сам он комментировать покушение отказывается, объясняя это обязательствами перед полицией.

Также Ломаев утверждает, что, по его информации, депутат Госдумы Адам Делимханов назначил награду в полмиллиона долларов «за его голову».

— Сейчас я нахожусь в непонятном положении. С одной стороны, у меня есть решение суда европейского, с другой, из-за моей деятельности [мне угрожают], хотя, честно говоря, на видео я никого не оскорблял из них, я просто говорил, что видел. Мы, чеченцы, знаем, кто такой Кадыров и практически каждое мое видео — это воззвание к русскому народу, чтобы они не кормили этого человека, за счет российских денег этот человек творит беспредел. Не будь этих денег, этот человек не мог бы этим заниматься.

Редактор: Дмитрий Трещанин