«Ко мне будут приходить менты». Рассказ Анастасии Стародубовской — девушки, отношения с которой обернулись для Михаила Светова обыском и допросом

Я читала Мишу в твиттере, потому что он писал про Японию, он там жил, а меня с детства интересовала культура Японии. Я многих людей, которые писали о культуре Японии, тогда фолловила, и он был одним из них. Я ему написала осенью 2011 года на почту, и через какое‐то время [мы] начали общаться, обсуждать фильмы, книжки. 

Мне было 16 лет. Инициатива от меня исходила, Миша о моем существовании не знал, я настойчиво писала ему. Комплименты какие‐то делала, на что у него реакция была: «А вы кто?  Какие у вас социальные сети, хоть что‐нибудь расскажите про себя» и так далее. Ну то есть он какое‐то время просто как с подписчиком со мной общался, достаточно холодно, а потом мне удалось его разговорить.

Потом он из Японии на конференцию приехал в конце, по‐моему, октября, и после нее мы в первый раз встретились. Он улетел в Японию, я к нему приехала на зимние каникулы, потом — на летние, это были на расстоянии отношения. Я закончила 11‐й класс и улетела в Японию совсем. Он стал первым моим молодым человеком.

До этого Миша приходил с моей матерью познакомиться и ей понравился. Сначала меня отпустили в первый раз на зимние каникулы, все прошло хорошо, и дальше я уже каждый раз сама делала выбор, куда лететь. Потом мы жили в Новой Зеландии.

Мы расстались полтора года назад, потому что мы достаточно темпераментны оба, и в какой‐то момент сложно становится. Я до сих пор работаю у него монтажером на SVTV. Ютуб‐канал создавался, когда мы были еще в отношениях, я там что‐то свое вела, снимала, монтировала. Потом поняла, что мне больше нравится монтировать, а Миша ненавидит монтировать, ему больше нравится что‐то снимать, разговаривать, а монтировать [он] ненавидит. И мы вот так вместе вели ютуб‐канал, а потом отношения прекратились, и я просто продолжила монтировать.

У нас с ним разница в возрасте десять лет, шутки про это меня никогда не задевали, родителей это тоже не смутило: у них — пятнадцать.

Миша у себя там в блогах мог написать что‐нибудь, чтоб людей побесить, поэпатировать. [Когда Светов написал в твиттере, что мне 15 лет] — я поворчала, что «вы перепутали немножко».

Он совсем недавно стал популярным, до этого [разница в возрасте] не интересовала никого. В начале отношений мы не были известными, я‐то подавно — никто не пытался совершить какую‐то провокацию.

В первый раз я в Следственном комитете с этим столкнулась. В тот день, где‐то в одиннадцать или двенадцать дня, Миша прислал новость, как раз вот РЕН ТВ, и через какое‐то время ему повестка пришла. Он сказал, что через несколько дней, скорее всего, надо будет в Следственный комитет идти, поэтому сегодня давайте с адвокатами встретимся. И я поехала к нему домой, чтобы вместе поехать к адвокату, но не вышло — к нему домой пришли с обыском, и после обыска меня забрали в Следственный комитет.

В Следственном комитете я провела около десяти часов всего. С меня взяли подписку о неразглашении, но да, там было всякое интересное со стороны следователей, а что‐то еще только предстоит.

Но я могу комментировать то, что было за рамками следственных действий — а именно, поведение главного следователя после фразы: «Давай поговорим сейчас не под запись». Он отвел меня к себе в кабинет и сказал, если я откажусь проходить освидетельствования и экспертизы, он воспримет это как вызов и обязательно добьется своего — ко мне будут приходить менты, носить повестку за повесткой день за днем. Неделями и месяцами, если потребуется. Конечно, много раз звучала фраза: «Это не угроза». Я слушала, улыбалась. Потом вышла и от всего отказалась. 

Когда мы с адвокатом выходили из здания СК в три часа ночи, этот же следователь говорил, что сейчас задержит нас, что ко мне выезжают на обыск. Мой адвокат на это ответила: «Хорошо, приезжайте, будем вас ждать». Мы ждали всю ночь, но никто не приехал.

Все это исключительно связано с тем, что Миша занимается политической деятельностью, довольно успешно в последнее время. И вот уже надо хоть что‐нибудь придумать, последний абсурд, чтобы надавить. Есть злость из‐за того, что по любому поводу такие дела возбуждаются. Предыдущие поводы, чтобы Миша сидел, тоже были абсурдны.

Потерпевшей я себя не ощущаю. 

Адвокат Мария Эйсмонт, представляющая интересы Стародубовской, была с ней на допросе в Следственном комитете и не давала подписки о неразглашении.

Нам задавали вопросы в основном про деньги, о его [Светова] личности. При этом есть доказательства тому, что они только познакомились, когда Насте было полных 16 лет. Хотели ночью везти на экспертизу половых состояний. Вообще, если бы это был классический вариант с потерпевшей и заявлением — с этой точки зрения все действия правильные, даже ночной допрос и ночная экспертиза. Чем быстрее ты поедешь на экспертизу, если вчера тебя, условно говоря, изнасиловали, тем лучше и полнее будут ее результаты — все образцы будут на месте, можно будет определить их принадлежность и расследовать дело. В случае, когда у тебя нет ни заявления, ни преступления, когда вообще события, о которых идет речь, произошли восемь лет назад — отправление человека на экспертизу можно объяснить только желанием как‐то надавить или унизить.

Представьте: вам 24 года, вы нормальный, обычный человек. В какой‐то момент, вдруг вас вызывают на допрос в СК и спрашивают: «А когда вам было 16 лет, с кем вы спали? А как вы это делали?». Потом допрашивают вас до трех часов ночи, а потом предлагают отвезти вас на экспертизу, то есть посадить вас в гинекологическое кресло, чтобы найти там я не знаю что — следы каких‐то действий, которые произошли восемь лет назад. Вот когда каждый человек себе это представит, это собственно будет ответом на вопрос, что происходит с Анастасией в этом деле.

Мы договорились с начальником следствия. Он очень переживал, что я буду отвечать за Анастасию — ни в коем случае! Я сказала, что не буду этого делать, она сама будет все рассказывать. Я просто сидела рядом, ни в коем случае не вмешивалась, все Настя рассказывала сама. Но один вопрос... Если честно, у меня вот прямо внутри все закипело, потому что я тоже женщина, и при мне молодой женщине задают вопрос: «А в какой форме у вас все происходило? А какие предпочтения?». Вот просто каждый взрослый человек себя поставит на это место — как бы я ответила? Я бы в жизни не стала отвечать. Я даже самые разные варианты, отметая очевидно агрессивные, просто у себя в голове представляла —  как бы я отвечала на этот вопрос. Мне кажется, это абсолютное унижение и бред. Мы в итоге, слава богу, ночью никуда не поехали, поехали домой. Долго ждали обыск, которого в итоге не случилось, после чего на следующий день съездили [в СК], и Настя написала отказ от экспертизы.

Редактор: Дмитрий Ткачев