«Это унизило мою честь и достоинство». Красноярского адвоката обыскали в колонии после того, как подзащитный отдал ей заявление о пытках

Адвокат из Красноярска Кунай Ильясова подала иск к администрации ИК-31, сотрудники которой досмотрели ее после встречи с подзащитным Байрамом Аббасовым. Это не первый случай личного досмотра адвокатов в регионе; в Первой красноярской коллегии адвокатов настаивают, что сложившаяся практика незаконна.

Ситуация, как она описана в иске Кунай Ильясовой (есть в распоряжении «Медиазоны»), развивалась следующим образом. 18 декабря адвокат приехала в ИК-31 Красноярского края, чтобы встретиться со своим подзащитным Аббасовым, содержащимся в едином помещении камерного типа (ЕПКТ). В 2016 году его приговорили к 13 годам колонии строгого режима по пунктам «а», «г» части 2 статьи 163 (вымогательство группой лиц по предварительному сговору в крупном размере), части 1 статьи 222 (незаконный оборот оружия) и статье 317 (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа).

На встрече осужденный рассказал Ильясовой, что сотрудники колонии, в которой он отбывает наказание, оказывают на него физическое и психологическое давление. Аббасов выразил опасение, что надзиратели могут применить к нему насилие и выдать все за попытку самоубийства. Свои жалобы заключенный изложил письменно и вручил заявление адвокату.

Сразу после передачи бумаги в комнату свиданий зашли трое сотрудников ФСИН во главе с начальником ЕПКТ Сергеем Скабелиным. Они сказали юристу, что свидание окончено, и вывели Аббасова. Адвоката заперли в комнате одну на полчаса, после чего отвели в кабинет Скабелина, где потребовали показать переданный ей клиентом листок. Ильясова отказалась, ее увели на контрольно-пропускной пункт при входе в охраняемую зону колонии и под видеозапись несколько раз досмотрели ее вещи — папки с документами по уголовному делу Аббасова и других подзащитных и сумочку. Не обнаружив ничего запрещенного, фсиновцы позвали сотрудницу женского пола, которая провела уже личный досмотр адвоката, также записывая происходящее на видео. В жалобе подчеркивается, что досмотрена была вся одежда Ильясовой вплоть до нижнего белья; также ее заставляли «оголять части тела». При процедуре присутствовал Скабелин.

О пытках в ЕПКТ красноярской ИК-31 сообщал в 2017 году осужденный за убийство фаната «Спартака» Егора Свиридова Аслан Черкесов. В своем заявлении, опубликованном на сайте Кабардино-Балканского регионального правозащитного центра, Черкесов упоминал в том числе и Сергея Скабелина.

«Начальник ЕПКТ, который мне неоднократно также угрожал физической расправой, заявил, что его сотрудники не занимаются отсебятиной, а если и избивают кого-то, то только с его ведома. Что касается этого избиения, он заявил мне, что они оформят это все как законное применение физической силы и спецсредств, а также будут и далее применять ко мне физическую силу и спецсредства, так как я, по его мнению, являюсь слишком упертым…» — писал Черкесов.

После его заявления о пытках в ЕПКТ ИК-31 рассказали еще 48 заключенных. Прокуратура, проверявшая их сообщения, не нашла нарушений в колонии.

По итогам личного досмотра сотрудники ИК тоже не нашли ничего запрещенного, но даже после этого не отпустили Ильясову. «Чтобы избежать эскалации конфликта и оградить себя от давления», ей пришлось отдать лист; вместо заявления она показала список книг, составленный Аббасовым, это сотрудников удовлетворило. Они осмотрели список, внесли данные о нем в протокол и вернули юристу. Только после этого адвокату разрешили покинуть ИК.

В иске указано, что своими действиями сотрудники пытались нарушить право Аббасова на юридическую помощь, а также нарушили процедуру личного досмотра Ильясовой. Представители адвоката попросили суд обязать ФСИН не уничтожать видеозаписи из ИК-31 от 18 декабря, а также признать действия сотрудников колонии незаконными.

«Ничего не нашли при мне, ни в сумочке, ни в папочке. [При осмотре] поднимали кофту, практически до нижнего белья осматривали. В итоге, когда я увидела, что [Скабелин] стоит и тупо смотрит, я сделала ему замечание: "Вы вообще-то должны выйти отсюда"», — рассказывает адвокат Ильясова.

Юрист добавляет, что досмотр фиксировался на видеокамеру, однако, когда сотрудники ИК предложили ей снять одежду, съемку по ее настоянию все же прекратили, отвернув камеру в сторону, но не выключая запись — «голоса пусть будет слышно».

«Естественно, в голом виде я перед камерой не встану. Тем более, что я очень религиозный человек, я мусульманка, и голова моя тоже покрыта. Это унизило мою честь и достоинство. И это все при том, что они ничего не нашли, просто меня мурыжили целый час, не отпускали, пока я им не выдала бумаги, которые вообще не имеют отношения к этому делу и к этому дню. Только для того, чтобы меня отпустили», — возмущается Ильясова. Заявление Аббасова в итоге осталось при ней.

Советский районный суд Красноярска уже зарегистровал иск адвокатов, но дата его рассмотрения пока неизвестна. В пресс-службе управления ФСИН по Красноярскому краю не смогли оперативно прокомментировать ситуацию и попросили написать запрос.

«Закон ему не писан»

По словам Ильясовой, которая работает в Красноярском крае с марта 2018 года, начальник ЕПКТ в ИК-31 Скабелин систематически препятствует встречам адвокатов с заключенными. «Время ожидания адвоката с момента выписки пропуска до пересечения КПП — один час. Но начальник ЕПКТ [Скабелин] заставляет нас ждать не менее двух часов», — отмечает юрист.

«У них система такая интересная, которую я еще нигде никогда не видела, хотя у меня практика с 2002 года. Нигде такого не видела! Приводится подзащитный, потом его снова выводят и полчаса досматривают, потом снова заводят [в комнату для свиданий]. Потом снова заходят: в 16:00 общий досмотр, его снова забирают, прерывая встречу. Досматривают в течение 40 минут обычно», — рассказывает Ильясова. Уже в 16:55 адвоката просят покинуть комнату для свиданий.

Ильясова подчеркивает, что в ЕПКТ адвокатам не дают контактировать со своими подзащитными под угрозой этапирования последних. «Будете жаловаться — переведем [подзащитного] в другой регион», — передает она слова сотрудников колонии.

О Скабелине Ильясова отзывается так: «Это его учреждение, это его стихия. Он что хочет там, то и творит. Закон ему не писан».

В сообществе юристов и адвокатов СТАКС, члены которого представляют интересы Ильясовой, подчеркивают, что ранее похожий случай произошел в ИК-27 с адвокатом Викторией Дерменевой. 30 июля после свидания с подзащитным ее вызвали в кабинет оперативных сотрудников и сообщили, что камера зафиксировала, как осужденный передал ей листы бумаги с рукописными записями. Оперативники сказали, что это якобы нарушает правила внутреннего распорядка колонии; несмотря на возражения, Дерменеву досмотрели. У нее забрали несколько документов, содержание которых, как пишет СТАКС, относилось к адвокатской тайне, а также личные вещи. Акт осмотра и протокол, по данным сообщества, были составлены задним числом.

В разговоре с «Медиазоной» член комиссии Адвокатской палаты Красноярского края по защите прав адвокатов Александр Брестер подчеркнул, что столь грубое давление на защитника — не слишком распространенная практика: «Как правило, это касается адвокатов, чьи подзащитные имеют жалобы на условия содержания, на действия сотрудников колонии». Брестер предполагает, что сотрудники ФСИН боятся утечки информации об условиях отбывания наказания и тщательно следят, чтобы ни одна жалоба или заявление не вышла из стен учреждения.

«Отсюда и желание досмотреть адвоката. Настолько сильное, что адвокатская тайна, процедура досмотра, даже элементарные правила приличия — в двух случаях, по которым сейчас суд, досмотр адвокатов-женщин производился лицами мужского пола — отходят на второй план. Адвоката досматривать нельзя. Копаться в его вещах и документах тоже. Есть исключения — но тогда предъявите основания и сделайте все строго по закону», — резюмирует юрист.

Исправлено в 16:43. В тексте ошибочно указывалось, что иск к колонии подала краевая коллегия адвокатов, но в действительности иск подала только адвокат Ильясова.