Встать, суд идет. История парализованной женщины, которую судили в деревенском доме за регистрацию семьи беженцев из Донбасса
Зал сельского клуба, где судили Татьяну Самсонову. Фото: Дима Швец / «Медиазона»
Частично парализованная Татьяна Самсонова из села Шутовка в Смоленской области прописала в своем доме семью беженцев из Донбасса и попала под уголовное преследование за фиктивную регистрацию. Побывавший в Шутовке Дима Швец рассказывает, как проходивший сначала в полузаброшенной школе, а затем в деревенском доме судебный процесс закончился полным оправданием обвиняемой.
В морозный полдень по пустынной улице поселка Кардымово идет прокурор Людмила Березина. Миновав ряд одинаковых одноэтажных домов, она подходит к обросшему сосульками зданию Духовщинского районного суда и, сухо поздоровавшись с толпой перед дверьми, заходит внутрь. Кто-то замечает: прокурор «вообще-то нормальная, просто работа такая».
Вслед за прокурором к суду подъезжает серая «десятка» — разворачиваясь, водитель застревает в сугробе, и выталкивать машину приходится собравшимся у здания. Из нее выходит крупный мужчина, который достает из багажника инвалидную коляску, разводит руки на ширину коляски и присматривается, пройдет ли она по пандусу. Коляска должна проехать.
Затем он открывает дверь машины и поднимает на руки сидевшую внутри крупную женщину, переносит ее на коляску и везет в суд. Этот мужчина — Константин Самсонов, а женщина на коляске — его 53-летняя мать Татьяна Викторовна, которую судили за то, что она прописала в своем деревенском доме семью беженцев из Донбасса. Мировой судья вынес оправдательный приговор, который прокуратура обжаловала. 21 февраля на рассмотрение этой жалобы в районном суде Константин и привез свою мать.
Заседание заняло меньше получаса: судья объявила, что прокуратура отозвала свою апелляционную жалобу, а значит, оправдательный приговор вступил в силу. Сын вывозит заметно повеселевшую мать на улицу — собравшиеся друзья поздравляют ее и все вместе едут отмечать победу в деревню Шутовка в 25 км от Кардымово. Именно там в своем доме Татьяна Самсонова зарегистрировала семью бежавших от войны украинцев, после чего неожиданно стала обвиняемой по уголовному делу.
В Шутовку «со своими хохлами»
Всю жизнь Татьяна Самсонова прожила в Смоленской области. В 1985 году, через несколько месяцев после рождения сына Кости, у нее диагностировали невральную амиотрофию Шарко-Мари. Из-за этой прогрессирующей атрофии мышц она со временем практически потеряла возможность самостоятельно передвигаться. Вскоре от нее ушел муж. Татьяна Викторовна вспоминает, что приезжавший тогда в Смоленск врач говорил, что она проживет не больше двух лет. Это было 32 года назад.
В начале девяностых она еще водила «Запорожец», который получила как инвалид, но болезнь прогрессировала и сейчас у Самсоновой осталась возможность контролировать только руки ниже локтей. Основным ее занятием стало рукоделие.
Вместе с сыном Татьяна Самсонова живет в одноэтажном деревянном доме в Шутовке — небольшой деревне в 50 км от Смоленска, расположенной на правом берегу Днепра. В августе 2014 года сын привез мать вместе с ее изделиями на ярмарку, проходившую во время традиционной реконструкции сражения 1812 года при Лубино. Там она познакомилась с таксисткой Еленой Дрегвене, активной женщиной, которая помогает местным инвалидам и ветеранам.
Женщины быстро сдружились, и Елена стала заезжать к подруге в гости в Шутовку. В ноябре 2014-го Татьяна пригласила ее на день рождения своего сына Констатина, который вместе с женой помогает матери, ухаживает за двумя их козами и занимается сваркой. Елена Дрегвене попросила разрешения приехать на праздник не одной, а «со своими хохлами».
Гостями оказались бывшие ополченцы из Донбасса Сергей и Наталья Горощенко, двое их сыновей, 15 и 9 лет, и мать Натальи. Все впятеро тогда жили в одной из двух комнат квартиры Дрегвене в аварийном доме в Смоленске. Сама Елена с двумя детьми жила во второй комнате.
До начала войны семья Горощенко жила в Красном Лимане Донецкой области, где, как они вспоминают, у них был небольшой магазин со специями и фруктами. Сергей Горощено рассказывает, как после гибели бойцов «Беркута» на Майдане в Киеве он осознал, что власть в Украине хотят взять «фашисты» — он называет сторонников Евромайдана только так. Тогда Сергей отправил в Россию тещу и детей, а сам вместе с женой пошел присоединился к вооруженному ополчению.
Сергей Горощенко взял себе позывной Чечен, «потому что уважает Рамзана Кадырова и чеченский народ». Весной 2014-го Чечен, по его словам, захватывал административные здания в Донецкой области, а затем воевал сначала под началом Игоря Стрелкова, а затем — Игоря Безлера. В июле получил первую контузию с ранением, после чего отправил в Смоленск жену. После второй контузии в сентябре соратники «в добровольно-принудительном порядке» отправили его в госпиталь в Петербурге.
Дети семьи Горощенко вместе с бабушкой поселились у Елены Дрегвене летом 2014 года, та вспоминает, что об этой услуге ее попросил юрист совета ветеранов и правозащитного центра «Мемориал» Михаил Соляников. Летом в ту же комнату въехала Наталья, а осенью — Сергей. Он вспоминает, что семья начала осваиваться в Смоленской области, нашлась работу, а боевые товарищи помогли с деньгами на время восстановления после контузий. Наталья с матерью открыли кафе на авторынке.
Украинцы сняли жилье и решили остаться в Смоленске, получив российское гражданство в упрощенном порядке по программе переселения соотечественников. Красный Лиман сейчас находится под контролем правительства Украины, и возвращаться туда бывшие ополченцы не намерены. Сергей вспоминает, что в миграционном подразделении МВД ему сказали, что для получения гражданства достаточно купить недвижимость и зарегистрировать в ней родственников. За 200 тысяч рублей в рассрочку семья приобрела половину ветхого дома без коммуникаций в деревне Шмаково.
«В сентябре 2016 года мы выплатили [всю сумму], но оказалось, что, будучи украинцем, я не имею права туда прописать иностранных граждан, — рассказывает Горощенко. — Цель этой покупки? Нам что, некуда было девать 200 тысяч рублей?!»
Юрист Михаил Соляников приводит еще одну причину запрета на прописку: купленный дом находился в таком состоянии, что получить в нем регистрацию по месту жительства было нельзя, а именно такая регистрация нужна была семье Горощенко для получения гражданства. Тогда-то украинцы и обратились за помощью к своей новой знакомой Татьяне Самсоновой — они подружились и часто гостили у нее в Шутовке. Самсонова сразу согласилась и уже 15 ноября 2016 года зарегистрировала в своем доме всю семью.
«Гнусная полицейская история»
Уже через месяц зарегистрированными в ее доме беженцами заинтересовалась полиция. Самсонова вспоминает, что 13 декабря, когда она лежала в больнице в райцентре, к ней пришел участковый Шевгеня и сказал, что ему «поступил сигнал». По словам Самсоновой, полицейский утверждал, что она зарегистрировала у себя 11 человек.
«Сразу стал мне таким непозволительным тоном говорить: «Да вы понимаете, что творите?» Мягко выражаясь, стал наезжать, — рассказывает Татьяна. — По всякому извращался, кричал «вы деньги брали». Я ему говорю — скажите, где деньги, я хоть знать буду».
Самсонова говорит, что никогда не скрывала регистрацию украинцев. Женщина рассказывает, что летом 2014-го районные власти предлагали по пять тысяч рублей за регистрацию у себя выходцев с Донбасса, и после регистрации семьи Геращенко она вспомнила об этой акции и позвонила в администрацию. Там сказали, что акция уже закончилась.
Участковый настаивал, что регистрация была фиктивной и на самом деле Горощенко не живут у нее в Шутовке. «Кривлялся-кривлялся, все на повышенных тонах, и я спросила, что за допрос с пристрастием? А он отвечает: "поверьте, это еще не те пристрастия, что мы применяем"», — вспоминает Самсонова.
В конце визита полицейский попросил ее подписать «отписку, чтобы составить отчет». Когда женщина отказалась, участковый Шевгеня дал ей какую-то бумагу — «подписать, что она ничего не будет подписывать». По словам Самсоновой, в больнице у нее не было при себе очков для чтения, и документ она подписала не глядя.
А в феврале 2017 года Татьяне принесли постановление о возбуждении уголовного дела по статье 322.2 УК (фиктивная регистрация иностранного гражданина по месту жительства в жилом помещении в России).
Сразу после этого начались проблемы и у семьи Горощенко. «Пришло постановление о том, что мы лишены всей семьей прописки, нарушили миграционный закон. Нас лишают РВП (разрешения на временное проживание — МЗ), статуса соотечественников, временного убежища, выдают на руки украинский паспорт и говорят — до свидания, выезжайте на Украину», — вспоминает Сергей. Впрочем, через некоторое время семье все же удалось зарегистрироваться в купленном в Шмаково доме — по его словам, помогли «люди, которые неравнодушны к нашему брату». Гражданство России все члены семьи получили в феврале этого года.
Татьяна Самсонова рассказывает, что дознаватели постоянно уговаривали ее признать вину, убеждая, что ни ей, ни украинцам ничего не грозит. Признать вину убеждал ее и адвокат по назначению, имя которого Самсонова просит не называть, потому что она «не кровожадная». «Говорил, что если бы я «не заартачилась», было бы проще, а так придется просить условный срок», — вспоминает женщина.
Таксистка Дрегвене, возмущенная уголовным преследованием подруги, рассказала о деле журналисту «Смоленской народной газеты» Дмитрию Тихонову — они познакомились, когда журналист писал об аварийной ситуации в ее доме. Тихонов стал регулярно писать о Татьяне Самсоновой статьи с заголовками вроде «Гнусная полицейская история, или Есть ли у смоленских офицеров честь и совесть?» или же «О том, как храбрые смоленские полицейские одолели грозную и коварную преступницу-инвалида». Он красочно описывал, например, как полицейские брали отпечатки пальцев у инвалида, лежащего на матрасах на полу в старом деревенском доме.
Совещательная комната в спальне
Обвинительное заключение утвердили к лету 2017-го. Согласно этому документу, полиция установила, что украинцы не жили в Шутовке, а значит, Татьяна Самсонова зарегистрировала у себя семью Горощенко «без их намерения проживать в соответствующем жилом помещении, преследуя личные интересы, предвидя возможность наступления общественно опасных последствий и пренебрегая их наступлением». Значительную часть документа составляют показания жителей Шутовки, например, фельдшера, почтальона и продавщицы, которые говорили, что они не видели незнакомых жильцов в доме Самсоновых. В документе есть и показания Татьяны Самсоновой, согласно которым украинцы только «периодически» гостили у нее — их, как утверждает женщина, написал сам участковый. И обманом получил ее подпись, пока она лежала в больнице без очков.
Первое заседание по делу должно было состояться 13 июня в мировом судебном участке № 38 по Кардымовскому району области, однако накануне Татьяна Самсонова разнервничалась, у нее поднялось давление, и стало ясно, вспоминает она, что на заседание попасть не сможет — тем более, что как раз в те дни сын потянул спину и не мог переносить мать. Заседание перенесли. Вскоре к Самсоновой домой приехал адвокат и член региональной Общественной палаты Евгений Ревенко: коллеги по палате попросили его бесплатно представлять интересы инвалида, и он согласился.
Мировая судья Елена Добкина приняла решения проводить выездные заседания в бывшей школе Шутовки, где теперь остались библиотека и сельский клуб. Перед началом суда знакомые через благотворительный фонд помогли Татьяне получить новый аккумулятор для коляски с электроприводом, на которой она за десять минут добиралась до школы по деревенской дороге, а на крыльце общество инвалидов перед каждым заседанием устанавливало пандусы.
Фотографировать процесс судья не разрешила, поэтому журналист Тихонов делал снимки уже по окончании заседаний, указывая стрелочками, что судья сидела за старым лакированным столом у неработающего обогревателя на фоне занавеса с бумажными цветами, секретарю досталась ученическая парта у окна, а прокурору — стол с клеенкой. Впечатления от процесса напомнили корреспонденту перестроечный фильм Карена Шахназарова «Город Зеро».
До наступления холодов процесс завершить не успели, а в здании клуба, где проходили заседания, не работает центральное отопление. Электрических обогревателей тоже не нашлось. Несколько раз укутанную в плед женщину привозил на суд сын, а вскоре процесс переместился в деревенский дом Татьяны Самсоновой. Она шутит, что судье, видимо, тоже надоело мерзнуть. Перед визитом судьи в доме Самсоновой на деньги районных властей установили новые окна.
Судью Добкину интересовало, найдется ли в доме место для совещательной комнаты. Для этого выделили ту самую спальню, в которой оставались ночевать члены семьи Горощенко. По утрам, когда судья с приставами приезжала в Шутовку, она сперва надевала мантию в спальне, а потом шла в большую соседнюю комнату, переоборудованную под зал заседаний. Как показывал стрелочками журналист Тихонов, судье достался рабочий стол Самсоновой, прокурору — кресло, секретарю — стол. Подсудимая, адвокат и защитник Соляников располагались на одном диване, слушатели — на другом.
В таком формате прошло всего два заседания. В ходе прений, вспоминает Сергей Горощенко, прокурор Березина заходила в спальню и пыталась там наглядно показать, что украинцы не могли впятером жить в той комнате. Она запросила для Самсоновой наказание в виде 100 тысяч рублей штрафа. Защита настаивала, что регистрация не была фиктивной, что украинцы больше половины времени, но не каждый день, проводили в Шутовке. 6 декабря судья Добкина оправдала подсудимую за отсутствием в ее действиях состава преступления.
Уже в декабре прокуратура подала апелляционную жалобу на приговор, в январе — еще две. Обвинение требовало заново допросить всех свидетелей. Татьяна Самсонова волновалась, что новые поездки в суд плохо скажутся на ее здоровье, а свидетели не станут ездить из деревни в расположенный в 25 км от нее в райцентр. Но ее опасения оказались напрасны — на первом же заседании 21 февраля выяснилось, что прокуратура свою жалобу отозвала.
Почему ведомство изменило свою позицию, прокуратура объяснять не стала. Юрист Соляников связывает это с письмом, которое Самсонова написала главе президентского Совета по правам человека Михаилу Федотову. Таксистка Дрегвене шутит: начался Великий пост, во время которого все верующие должны проявлять смирение, вот прокуратура и смирилась с оправдательным приговором.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке