Суд над ловцом покемонов Соколовским в цитатах и диалогах

День первый (13 марта)

— Я создавал ролики в полемических целях. Цели кого-то оскорбить у меня не было. Если кто-то все же оскорбился, я извиняюсь, — сказал блогер на первом заседании после оглашения обвинительного заключения. «Медиазона» подробно разбирала эпизоды дела видеоблогера.

От ручки с камерой, найденной дома у Соколовского и ставшей поводом для обвинения по статье 138.1 УК (незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации), блогер открестился. Принадлежит она его знакомому Сергею Лазареву, который купил ручку на Aliexpress. Ни по одному эпизоду блогер не признал вину.

После заседания Соколовский говорил журналистам, что надеется на справедливый приговор. «В России есть справедливость: я же сейчас на домашнем аресте, а не в СИЗО», — добавил блогер.

День второй (14 марта)

Допрос друга видеоблогера Владимира Мальцева. Вместе они учились со второго по 11-й класс.

— Какое ваше отношение [к видеозаписи в храме]? — спрашивает судья Екатерина Шопоняк.

— Негативное. Не стоило идти против системы и все такое. Он устроил провокацию. Он еще про чиновников делал видосы... Зря он это. Он, кажется, гнался за деньгами, славой. Желтушно все так... Он не думал, что так все выйдет.

— А о смене государственного строя, переезде он не думал?

— В школе... Но там у всех такое проскакивало.

— Я, по-твоему, разжигал ненависть и вражду? — спрашивает Мальцева уже сам Соколовский.

— Нет, это просто SMM-приемы. Это способ заработка. Он гнался за просмотрами. Это же и рекламодатели, и подписчики. Он высказывался на злобу дня.

— А вы считаете, высказывание про патриарха — это на злобу дня? — интересуется судья.

— Не знаю, у меня вся семья православная. Ну... Я крестик ношу иногда.

День третий (15 марта)

Свидетелем обвинения в процессе Соколовского выступил екатеринбургский журналист Максим Румянцев, по заявлению которого завели дело об оскорблении чувств верующих на Антона Симакова, называвшего себя магистром вуду. Симакова отправили на принудительное лечение; к настоящему времени он покинул больницу.

По словам Румянцева, его задело сравнение Иисуса Христа с «главным покемоном»: «Ролики были очень неприятные. На один раз посмотреть. Больше — неприятно. Это дестабилизация ситуации в Российской Федерации».

— Вы оскорбились из-за моих шуток? — уточнил Соколовский.

— Знаете, вы можете шутить над своей матерью, над своим отцом, над близкими людьми. Вы имеете на это право. Но вы почему-то шутите над верой миллионов людей. Могут оскорбиться не только православные христиане Российской Федерации, могут увидеть католики из Испании, Мексики. Знаете, у нас ИГИЛ может отрезать головы — это просто шутка у них такая была.

— Конкретно вы оскорбились из-за шуток?

— Эти шутки да, они оскорбительного характера.

— Считаете ли вы адекватной мерой пять лет заключения за шутки?

— Это решение суда будет, приговор, не мое. Вы и сейчас шутите, к сожалению. То есть вы не понимаете, что происходит.

— Невзоров любит повторять, что верующий человек, согласно Евангелию от Матфея и священным текстам, умеет передвигать предметы силой мысли, если он имеет веру.

— Ну, на эти глупые вопросы я даже отвечать не буду.

Еще один допрошенный свидетель — мусульманин Олим Салиев:

— Я лично не знаю про Соколовского, но знаю по интернету, что он плохо отзывался об исламе. Что те, кто верует в ислам, что они тупые и безрассудные. Меня это оскорбило. Мы от души верим в ислам, Коран, тех ангелов, которых мы не видим, а они видят нас. Он оскорбил всех мусульман. Обидно очень. Мусульманин может заплакать даже.

— Вы плакали? — уточняет адвокат.

— Да, не буду отрицать, — признался Олим.

— Простили ли вы Руслана сейчас или обижены? Надо ли его наказать? — спрашивает адвокат.

— Простить я не могу. Очень много людей он обидел.

Свидетель Светлана Скорых, представившаяся учащейся миссионерского института и также оскорбившаяся роликами Соколовского, рассказала о рекомендации священника обратиться в органы: «Я общаюсь со священником Виктором Явичем. Я прихожанка храма Большой Златоуст. Он посоветовал сходить в полицию и дать показания как свидетеля»

Сам настоятель храма Явич это не отрицал: «Ко мне обращались прихожане, говорили, что это непотребное дело. Я им советовал обращаться в Следственный комитет и давать показания. Если на это есть добрая воля. Я никого не заставлял <…> Особая дерзость в том, что человек хочет выступать за рамки». Явича оскорбило, что Соколовский назвал церковные песнопения «довольно унылыми, а потом он выходит из храма и называет имя Бога, говоря, что не поймал главного покемона».

День четвертый (16 марта)

Допрос работника храма Большой Златоуст Андрея Шипинцева. Он тоже смотрел ролики.

– Какие ваши религиозные чувства задел Соколовский? — спросил адвокат Алексей Бушмаков.

— Он сравнил Христа с покемоном... На патриарха... У меня внутренний плач был.

— Вы плакали?

— Я плакал. И жена у меня это видела... Я тоже не был в 21 год идеален, но мне мама сказала: церковь — это церковь.

Блогер заметил, что президент рекомендовал освободить девушек из Pussy Riot.

— Я хочу тебе помочь. Я не хочу тебе зла. Раз мы, общество, сделали тебя таким, мы и должны тебя воспитать. Вот пусть тебя воспитают дяденьки, с которыми ты сидел. Они по большей части православные, — отвечает на это работник храма.

— Спасибо. Они мне угрожали изнасилованием, — отмечал Соколовский.

— Ну вот и перевоспитают.

День пятый (17 марта)

Верующий Илья Фоминцев, выступивший свидетелем обвинения, расплакался после слов о расстреле царской семьи. Он вспоминал, что в ролике Соколовского был комментарий пресс-секретаря МВД Свердловской области об истории места, на котором построен Храм-на-Крови.

— Молодой человек говорил: ну и что, что расстрелян, ну и что, что могила, ну и что, что лежат.

— Для вас это болезненно было слушать? — спросила прокурор, после чего свидетель заплакал.

— Извините, я давно не плакал.

— Можно не снимать? — обратилась прокурор к журналистам.

— Ну да, конечно [болезненно]. Знаете, я сам не всегда к своим родителям относился с уважением. Понимая это и видя, я свою ошибку тоже вижу здесь.

Фоминцев добавил, что не может бога назвать покемоном, «Бог и Господь пишутся с большой буквы, я не могу Господа даже назвать по-другому».

Еще один свидетель — верующая Елена Лапина.

— Жизнь моя во Христе и мат с ловлей покемонов меня оскорбляет. Для нас Бог — отец, и меня оскорбило, что ловят чудовище в храме, — начала свидетель.

— Но вас оскорбляет ловля покемона? — уточнил адвокат.

— Да. В храме Христа. В синагогу ведь не пошел, там бы башку оторвали. Почему пошел в наш храм?

— Какое наказание вы бы выбрали для Соколовского?

— Мы прощаем, кто кается. Он должен отвечать за свои поступки. Он знал, куда и зачем идет. Его надо наказать. Суд решит как. Меня бы устроило его раскаяние.

— Как оказались в полиции? — продолжал Бушмаков.

— Меня пригласила сама полиция через сестру Ольгу, и я написала заявление.

— А как относитесь к тому, что синагога приглашала в свои храмы и готова была угощать кошерным вином [людей, играющих в Pokemon Go]? — спросил сам Соколовский.

— Не знаю. А вы верующий?

— Нет, я атеист.

— Тогда нам не о чем разговаривать.

День шестой (27 марта)

Допрос секретного свидетеля, которым оказалась девушка Владимира Мальцева. Она рассказала, что в разговорах с другом Соколовский негативно отзывался о верующих и приезжих с Кавказа и из Средней Азии. Кроме того, блогер говорил, что за рубежом жить лучше.

Сама свидетель на вопрос Соколовского подтвердила, что их общий знакомый Мальцев. «Тогда я знаю, кто тайный свидетель, но не буду говорить, — сказал блогер. — Месть отвергнутой женщины страшна!». На вопрос адвоката Соколовский уточнил, что это он отверг девушку.

День седьмой (28 марта)

На заседании допросили самого подсудимого.

— С 16 лет начал сам зарабатывать деньги в интернете, потому что в Шадринске плохие социальные лифты, люди там получают 10 тысяч рублей. Занимался тем, что писал тексты, seo. Работал с москвичами и менял голос, чтобы выдавать себя за совершеннолетнего, — рассказывал Соколовский. Он добавил, что отец умер, когда ему было 13, а мать — инвалид и ветеран труда, но квартиру ей не дают. Жили они на съемных квартирах.

Соколовский учился в университете, но взял академический отпуск из-за нехватки денег на жилье и помощь матери. Он решил заработать на видеоблоге.

— Мне вменяют оскорбление чувств верующих на основании одной шутки и одного оскорбления, что, мне кажется, слишком, — сказал блогер. — Все мои ролики полемические и просветительские, и я переходил черту только из юношеского максимализма. Я не экстремист, я не националист, я с 15 лет космополит и лишь говорю, что религии не нужны, они устарели как институт.

— Почему вы использовали нецензурную лексику? — спрашивал прокурор.

— Мат использовали все классики литературы, это ханжество, ведь это просто слова.

— Вы знаете, что мат запрещен моральными нормами?

— Моральные нормы не являются уголовными нормами, в общественных местах я не использовал эту лексику, мне хватает словарного запаса.

К допросу присоединилась судья:

— Почему вы затронули тему религии?

— Потому что все ее затрагивают. Потому что много верующих сейчас в интернете, и сейчас идет общественный конфликт. Это остро обсуждаемая тема.

— Вы для чего взяли острую тему?

— Потому что она интересная, мне и людям.

— Потому что это просмотры?

— Да.

— Просмотры, чтобы получить славу и деньги?

— Да, и то, и другое.

— А другие мотивы?

— Других мотивов у меня не было.

— А какие еще есть остросоциальные темы [и обсуждаемые в интернете]?

— Их слишком много. Политическая ситуация в стране и как Mentos действует на колу — это миллионы просмотров.

День девятый (4 апреля)

В числе свидетелей защиты в суде выступил мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман.

— Соколовский — человек недоучившийся, просто говоря, невежда, имеет юношеский нигилизм, и есть вещи, которые воспитанный человек не проговаривает вслух, чтобы никого не обидеть. Нелепый пассаж про инвалидов, прошелся по кладбищам и покойникам. <…> Ради красного словца не пожалел ни мать, ни отца, — дал характеристику блогеру Ройзман.

— Ваши чувства религиозные он оскорбил?

— Бог поругаем не бывает. Невозможно оскорбить бога. Для меня это мимо прошло. Человек просто незрелый.

— При обсуждении религии допустимо ли употребление ненормативной лексики? — интересовался прокурор.

— Эта лексика — элементарное невежество. Я, ваша честь, сдавал еще научный атеизм, и вы, наверное, тоже, и там было такое, чего Соколовскому не снилось. И ничего, церковь устояла.

Заштатный клирик Нижнетагильской епархии Сергей Смирнов тоже говорил, что ролики видеоблогера его не оскорбили. На вопрос прокурора о ролике «Патриарх Кирил, ты п...» Смирнов назвал патриарха лишь «главой администрации»; главой же церкви он считает Христа, которого невозможно оскорбить.

День десятый (11 апреля)

Профессор кафедры современного русского языка и прикладной стилистики УрФУ, лингвист Анна Плотникова, привлеченная защитой, не нашла в роликах Соколовского признаков возбуждения ненависти к верующим: «В основном, в роликах Соколовский выражает свое мнение. Я понимаю, что он глумится. Религия подается в его записях в комическом виде, но это сатира, у нее нет функции оскорбить людей. Соколовский — нигилист Базаров».

День одиннадцатый (12 апреля)

Один из авторов экспертизы видеозаписей блогера, сделанной по запросу следствия, лингвист Мария Ворошилова настаивала, что материалы содержат «социально-опасную информацию».

— Человек, который негативно оценивает традиции религиозных и этнических групп, например, «традицию резать барана у мечети», возбуждает к этим группам ненависть? — спросил адвокат Станислав Ильченко.

— Да. Это возбуждающий признак.

— А как вы, не религиовед, пришли к выводу, что наложение нецензурной лексики на церковную музыку — оскорбление?

— Это мой конек!

— Вы в своем заключении говорите, что ролики, оскорбляют православные ценности и общественно опасны. Тоже не выходите за рамки компетенции? Вы же лингвист. И звучат ваши выводы, как готовый приговор. Вы сами-то поясните, что такое православные ценности?

— Мы со школы знаем, кто такой Иисус. Все знают о базовых ценностях и традициях.

Также Ворошилова заключила, что повторение фразы «Мусульмане вообще не классные» приведет к эффекту нагнетания, хотя сама эта фраза безобидна.

День двенадцатый (13 апреля)

В суде допросили еще одного автора экспертизы, на которой строится обвинение, религиоведа Алексея Старостина. В своих выводах он употреблял слово «богохульство» и ссылался на внутрицерковные документы.

— Зачем вы анализировали ролик «Анус себе заблокируй, Роскомнадзор»? — поинтересовался адвокат Ильченко. — Следователь попросил?

— Нет, это моя инициатива. Я посмотрел около ста роликов, — ответил Старостин, уточнив, что смотрел их еще до получения запроса на экспертизу.