«Следователи приняли за истину все, что говорят сотрудники»

Супруги Игорь Губанов и Салима Мухамедьянова жили в коммунальной квартире в Магнитогорске. 26 января 2016 года прибывшие по вызову соседки полицейские задержали и отвезли их в Ленинский отдел, где составили административные протоколы за нарушение тишины. По словам Губанова, соседка не впервые жаловалась в правоохранительные органы. «В тот раз ей не понравилось, что мы принесли домой бутылку водки, а потом я вышел на улицу покурить», — объяснял он. После оформления протоколов супругов отпустили, но через несколько часов к ним снова явились те же полицейские, которые задержали супругов в первый раз.

В Ленинском отделе полиции Губанова поместили в камеру, а его жену отвели в комнату отдыха сотрудников. «В одной комнате они меня держали, один из них избил меня, а другой изнасиловал», — рассказывала потом телеканалу «Рен-ТВ» Мухамедьянова. Все это время Губанов находился в камере. О случившемся в комнате отдыха он узнал от жены утром 27 января, когда их «выгнали из здания отдела».

«Полицейский нам сказал, что если мы кому-нибудь расскажем о произошедшем — нам конец», — говорил Губанов правозащитникам из фонда «Общественный вердикт». По его словам, им с женой дали 10 минут, чтобы уехать из города. «В противном случае полицейский пообещал "найти у нас наркотики"», — рассказывал он. Опасаясь за свою безопасность, супруги ненадолго уехали из Магнитогорска, одновременно обратившись с заявлением в ГУМВД по Челябинской области. Заявление в полиции приняли, однако отказались дать Мухамедьяновой направление на медицинское освидетельствование. Только после того, как 1 февраля 2016 года супруги обратились в Следственный комитет, у Салимы зафиксировали побои и изъяли одежду, которая была на ней в момент задержания — для проведения биологической экспертизы.

Спустя месяц после начала проверки по заявлению Губанова и Мухамедьяновой следователи вынесли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Правозащитники обжаловали постановление и добились возбуждения дела по факту превышения должностных полномочий с применением насилия «в отношении неустановленных лиц» (пункт «а» части 3 статьи 286 УК). После возбуждения дела у Губанова начались проблемы с правоохранительными органами: в мае его вызвали на допрос в качестве подозреваемого в разбое. Кроме того, следователи попытались допросить юриста Дину Латыпову, представляющую интересы Губанова и Мухамедьяновой. По мнению Латыповой, это была попытка вывести ее из дела — если бы ее допросили как свидетеля, она уже не смогла бы представлять супругов как адвокат.

Мухамедьянова по просьбе следствия прошла исследование на полиграфе, подтвердившее правдивость ее слов. При этом исследование проводилось только по факту события, вопрос о причастности конкретных полицейских к преступлению не ставился.

Сулима Мухамедьянова опознала полицейских, причастных к ее изнасилованию и избиению. При этом следователи не спешили показывать ей фотографии подозреваемых. «Потом ей их показали, но снимки были очень старые. Показали ей одного полицейского на фотографии 15-летней давности. Разумеется, она сначала его не узнала», — говорит адвокат Ольга Лепехина, представляющая интересы Мухамедьяновой по делу о ложном доносе.

В июле дело дело о превышении должностных полномочий было закрыто, а против Салимы Мухамедьяновой возбудили дело о ложном доносе (часть 2 статьи 306 УК). По данным СК, результаты двух судебно-медицинских экспертиз и двух судебно-генотипоскопических экспертиз «опровергли сведения заявительницы об изнасиловании сотрудником полиции». О возбуждении дела супруги и Латыпова узнали из прессы; следователи им об этом не сообщили.

В ходе проведения экспертиз биологические следы были частично утеряны, сообщили правозащитники. «При первоначальной экспертизе у Салимы на белье нашли биологический материал, который принадлежит ее мужу и еще одному человеку, неустановленному. А после повторной экспертизы оказалось, что они принадлежат только мужу», — рассказала «Медиазоне» Ольга Лепехина. Представитель фонда «Общественный вердикт» Олег Новиков отмечал, что утрата следов вызывает вопросы: «Возможно, результаты были сфальсифицированы. [Ситуация] наталкивает на такие предположения».

Видеозапись с камер наблюдения в отделе полиции оказалась частично стерта, но следователи так и не стали выяснять, кем, почему и было ли это сделано умышленно, отмечала Латыпова. По словам адвоката Лепехиной, в материалах дела должна была быть видеозапись хронометражем в девять или 10 часов. Однако время съемки не превышает часа и сорока минут. «Она клочками нарезана, без привязки ко времени суток. Абсолютно неясно, к какому промежутку времени они относятся. Салима и ее муж там мелькают эпизодически на двух или трех фрагментах. И ничего конкретного. Но следователь нормально принимает эти доказательства», — говорит она.

Игорь Губанов отрубил себе два пальца на руке, чтобы привлечь внимание к действиям правоохранительных органов. «Я буду резать каждую неделю по пальцу», — пообещал он на видеозаписи, опубликованной на его странице в августе 2016 года. Он потребовал, чтобы дело об изнасиловании его жены в отделе полиции было расследовано: «Пока не будет работать УПК, действовать Конституция, я вынужден резать пальцы. Нужно будет, я оболью себя бензином и сожгу. Я не требую сверхъестественного, я хочу, чтобы соблюдался закон, чтобы все были равны перед законом, как об этом говорится с телеэкранов».

В октябре 2017-го дело о ложном доносе против Мухамедьяновой направили в суд. «Следователи приняли за истину все, что говорят сотрудники полиции, и не проверили версию, которую излагает Мухамедьянова, — говорит адвокат Лепехина.— А прокуратура, подписав обвинительное заключение, дала понять, что, по их мнению, вина Салимы полностью доказана. По версии следствия, Салима таким образом захотела отомстить сотрудникам полиции за задержание и поэтому их оговорила».