«Запрос в соседний кабинет». Как один дознаватель десять месяцев расследует нападение на лагерь экологов в Краснодарском крае

В сентябре прошлого года лагерь «Гринпис» и «Экологической вахты по Северному Кавказу» в Краснодарском крае после слежки и угроз подвергся ночному нападению вооруженных людей в масках. 20 июня дознание по делу о нападении было в третий раз приостановлено. Вероятно, прокуратура продлит срок дознания, считает адвокат Александр Попков, представляющий интересы потерпевших, но на фактическое расследование дела это никак не повлияет: за десять месяцев следствие даже не попыталось установить подозреваемых.

По словам руководителя программы «Гринпис» по особо охраняемым природным территориям Михаила Крейндлина, перед сентябрьской экспедицией 2016 года стояло три основных задачи: помочь в профилактике и тушении тростниковых пожаров в дельте реки Кубань, обучить активистов «Экологической вахты по Северному Кавказу» приемам тушения пожаров и привлечь внимание к проблеме выжигания сухой растительности.

Расследованием инцидента занимается один дознаватель. Несмотря на очевидную организованность действий нападавших, возбуждено три разных уголовных дела: по статьям 158 УК (кража), 119 УК (угроза убийством, потерпевшим признан Григорий Куксин) и 115 УК (умышленное причинение легкого вреда здоровью, потерпевший — Михаил Крейндлин). Они не объединены в одно производство. Кроме того, рассказывает адвокат, «местная торгово-промышленная палата» в справках занижает стоимость поврежденного имущества, чтобы не было оснований завести дело по статье 167 УК (умышленное уничтожение или повреждение имущества).

Нападение на экологов и его предыстория уже неоднократно описаны в прессе: 5 сентября 2016 года 14 активистов «Гринпис» из разных регионов приехали в Краснодарский край для профилактики и тушения лесных пожаров, время от времени к ним присоединялись члены северокавказской «Эковахты». Изначально они обосновались на охотничьей базе «Малый Бейсуг» на берегу водохранилища в Брюховецком районе Кубани; во время патрулей экологи замечали за собой слежку.

В ночь на 8 сентября, после того, как председатель местного отделения общества охотников и рыболовов, которому принадлежит база, потребовал покинуть Малый Бейсуг, экологи уехали на дачу в поселке Садки Приморско-Ахтарского района.

В один из первых дней работы экспедиции, когда в лагере оставался единственный дежурный, к нему подошли двое неизвестных и потребовали, чтобы экологи свернули лагерь и уехали. Сторож охотничьей базы сказал, что это «люди Игоря Джеуса» — директора ФГУП «Бейсугское нерестово-вырастное хозяйство». Активисты считают, что это предприятие не косит прибрежный тростник из-за дороговизны работ, а сжигает его, поэтому экологи постоянно конфликтуют с Джеусом. По словам одного из участников экспедиции, активистам удалось узнать, что глава отделения общества охотников и рыболовов, владеющего базой, жаловался на давление ФСБ и прокуратуры.

Территория дачи находится на берегу лимана, с трех сторон она окружена водой, с четвертой — забором. 8 сентября подъезд к даче перекрыли казаки, которые с угрозами требовали, чтобы экологи убирались восвояси, потом приехали полицейские, а к вечеру территорию заблокировали. В ту ночь 14 активистов легли спать, а двое остались на ночное дежурство. На лагерь напали около восьми вооруженных людей в масках, которые избили нескольких участников экспедиции, отобрали как минимум два телефона, порезали шины автомобилей и палатки и уехали. Двоим пострадавшим голос одного из нападавших показался похожим на голос казака в очках, который участвовал в дневной блокаде дачи. После ночной атаки на воротах дачи осталась надпись: «Тут пиндосы».

Пострадавший при ночном нападении Михаил Крейндлин, который в ночь на 9 сентября был дежурным, рассказывает, что активисты заметили человека в светоотражающих кроссовках с внешней стороны забора. После недолгого разговора (Крейндин запомнил фразу: «Мы же вам говорили, что будет плохо, вы не послушались») и обещания, что полиция не приедет, из-за ворот прозвучала команда «пошли» и через забор начали перелезать люди в масках. Крейндлин поднял тревогу и попытался отстреливаться из газового пистолета, его избили дубинкой и сломали нос.

Руководитель противопожарной группы «Гринпис» Григорий Куксин, который перед нападением спал в автомобиле, услышав тревогу, начал заводить машину. В этот момент к нему подошли два человека с короткоствольным оружием и потребовали выйти.

«Меня уронили на землю, выстрелили рядом с головой, — вспоминает эколог — угрозы выражалась и в действиях, и во фразах "мы вас всех убьем, вас никто не найдет". Я пытаюсь вести какую-то беседу в процессе, потому что вижу — подбегает человек с ножом, он режет колеса. Естественно, я советую этим ребятам: если они хотят, чтобы мы уехали, то у наших машин не надо резать колеса, мы так точно не уедем. На что они тут же среагировали, дали команду московским машинам колеса не резать».

Вскоре по факту нападения были возбуждены три уголовных дела, которыми до мая 2017 года занимался полицейский дознаватель Дмитрий Рядов; затем его сменила дознаватель Виктория Павленкович. Она окончила факультет юриспруденции краснодарского Университета культуры и искусств, говорится на сайте МВД, «в свободное время любит рисовать, а когда есть настроение — играет на скрипке». Рисовать следователь Павленкович предпочитает лошадей, уточняла в 2013 году местная газета «Азовская волна». «По признанию Виктории, работа нелегкая, но в дружном коллективе все получается. Если нужна помощь, можно подойти к любому следователю, который непременно поможет. Начальник следственного отделения Петр Павлович Бабушкин тоже всегда придет на помощь, даст правильный совет. Если Петр Павлович занят, то непременно поможет его заместитель — Елена Ивановна Николаенко», — писало тогда районное издание.

Адвокат Попков считает, что расследование инцидента в Садках «идет не в сторону установления преступников, а в сторону их отмазывания». За прошедшие с момента нападения месяцы, рассказывает юрист, полицейские опросили лишь двух человек из числа экологов и отчитались о допросе еще одного, но тот утверждает, что не разговаривал с силовиками. Среди опрошенных числится директор «Бейсугского нересто-вырастного хозяйства» Игорь Джеус и еще нескольких человек, чей процессуальный статус в деле неясен — до окончания следствия ознакомиться с материалами адвокат не может.

Когда во время блокады дачи экологи снимали казаков и полицейских, в кадр попал человек, голос которого два участника экспедиции, по их словам, слышали позже во время нападения. Видео предоставили дознавателю, но тот, рассказывает Попков, просто сказал, что вызвал местного казачьего атамана, а тот заверил, что его люди не имеют отношения к случившемуся.

«Я спрашиваю у дознавателя, вы это как-то зафиксировали? Он говорит: нет. Ведутся какие-то непонятные непроцессуальные действия, запарываются все те доказательства, которые могли бы быть добыты», — сетует юрист.

Кадр из видео, снятого экологами во время блокады дачи казаками. Нескольким активистам показалось, что они слышали голос этого человека и во время ночного нападения.

Попков отмечает еще несколько странных маневров дознавателей, которые кажутся ему абсурдными. Так, ходатайство адвоката об установлении телефонных номеров, владельцы которых во время нападения находились на территории дачи, было удовлетворено еще в феврале. Но лишь в начале лета Попкова уведомили, что новая дознаватель направила оперативникам уголовного розыска поручение выяснить, какие в этом районе функционируют базовые станции.

«Запрос был отправлен, грубо говоря, в соседний кабинет: оперативники, пожалуйста, разведайте. Они сидят там в двухэтажном здании отдела полиции», — говорит адвокат, обращая внимание на то, что обычно следователи проводят подобные оперативно-розыскные мероприятия по собственной инициативе, не дожидаясь ходатайства адвокатов. Предыдущий дознаватель Рядов, по словам Попкова, объяснял: он не запрашивал данные биллинга из-за позиции судьи, якобы предупредившего, что не даст разрешения на такой запрос по делу о нетяжком преступлении. Удивление адвоката вызывает и то, что вопреки показаниям активистов, говоривших, что у них отобрали два телефона, дело было возбуждено лишь по одному эпизоду.

Кроме того, когда экологи после нападения назвали полицейскому номера автомобилей, участвовавших, по их мнению, в слежке за членами экспедиции. Дознаватель Рядов ответил, что «такие машины не заезжали в район и не зарегистрированы в Краснодарском крае», рассказывает Попков. Тот же дознаватель не стал назначать судебно-медицинскую экспертизу, которая могла бы зафиксировать перелом носа у Михаила Крейндлина, говоря, «что [экспертиза] ничего не установит, там плохие бумажки и ничего не понятно». На вопрос о причине смены дознавателя по делу занявшая место Рядова Павленкович, вспоминает адвокат, ответила: «Работа у нас такая, работа у нас нелегкая».

Попков находит необъяснимым упрямство, с которым полиция отказывается возбуждать уголовное дело по статье об умышленном повреждении имущества. Статья 167 УК предполагает, что ущерб должен составлять не менее 5 тысяч рублей, и МВД ссылается на справки, согласно которым ни один предмет из экипировки экспедиции не стоил больше. Так, одна из палаток — Redfox Challenger 2 — якобы стоила меньше 4 тысяч рублей, хотя на «Яндекс. Маркете» по состоянию на вечер 28 июня цены на эту модель начинались от семи тысяч рублей. Защита обжаловала уже семь отказов в возбуждении дела по этой статье.

Карта: ewnc.org

Отдельные вопросы у представителя потерпевших вызывает квалификация действий нападавших и тот факт, что возбужденные после нападения уголовные дела не объединены в одно производство.

«Это не уровень дознания и дознавателя, который занимается, например, поиском браконьеров: поймали мужика на лодке, достали у него одну рыбу, составили на него три протокола, отправили дело в суд — и штраф. Здесь было групповое организованное нападение, повлекшее повреждение и похищение имущества, здесь должны расследовать как минимум следователи Следственного комитета», — считает Попков.

Юрист поясняет, что полицейские дознаватели занимаются обычно преступлениями небольшой тяжести, предполагающими относительную простоту и сжатые сроки расследования, поэтому предельный срок дознания, установленный УПК, составляет 30 дней. По делу о нападении на экологов дознание регулярно приостанавливают и возобновляют по поручению прокуратуры. Попков приводит пример: 6 июня прокуратура отменяет очередное постановление о приостановлении дознания и продлевает его срок на две недели, до 20 июня. «Отправляют [материалы] они, не знаю, почтой, на лошадях, собаках… Материалы приходят 13 июня, у дознавателя до срока, получается, остается неделя. Что она может сделать за неделю, я как бывший следователь понимаю — ничего. Она отправила восемь бумажек в лучшем случае, и все», — говорит адвокат.

Таким образом, констатирует Попков, дознание не отработало ни одну из версий нападения — хотя пострадавшие выдвигали их множество. Еще до нападения у экологи конфликтовали с местными казаками и некими «людьми Игоря Джеуса». Кроме того, за несколько часов до нападения дежурные по лагерю в сумерках заметили, что над ним летал беспилотник. Участники экспедиции не придали этому большого значения.

При этом на протяжении десяти дней, что экологи провели в Краснодарском крае, они постоянно сталкивались с сотрудниками правоохранительных органов. По воспоминаниям Михаила Крейндлина, в первый раз это произошло через полчаса после прибытия на базу «Малый Бейсуг»: участковый явился туда, чтобы сфотографировать гостей и узнать, зачем они приехали. Позже ГИБДД остановила одну из машин активистов для проверки, затем полиция приезжала, чтобы разрешить конфликт с казаками непосредственно перед ночной атакой на лагерь.

Михаил Крейндлин. greenpeace.org

В дальнейшем контакты с полицией лишь участились: не считая визита силовиков сразу после нападения, утром в лагерь приехали сотрудники Центра по противодействию экстремизму, которые проводили уезжавших в Краснодар участников экспедиции до границы района. После пересечения административной границы активистов дважды останавливали полицейские, причем во второй раз их сопровождали до самой гостиницы. Утром 10 сентября в отель, рассказывает Крейндлин, пришел «замглавы ГУВД», фамилии которого эколог не запомнил. Сказав, что ему поручено обеспечить безопасность постояльцев, он пообещал, что их каждые три часа будут навещать полицейские из патрульно-постовой службы. Позже в гостиницу действительно заходили сотрудники ППС и участковый, вспоминает Крейндлин.

11 сентября по пути в Адыгею, где экологи собирались участвовать в тушении природных пожаров, их задержали на несколько часов, а 13 сентября — по пути на пресс-конференцию. Никаких административных протоколов на задержанных не составляли. 13 сентября встреча с журналистами обернулась для экспедиции очередным разговором с полицейскими, которые решили проверить это «массовое мероприятие». После этого активисты покинули регион. «После выезда из Краснодарского края все стало спокойно – нас перестали останавливать и задерживать», — отмечает Крейндлин.

За день до этого ВГТРК опубликовала репортаж о нападении. Камеры появились в лагере экологов утром 9 сентября, вскоре после нападения. В сюжете говорилось о жалобах местных жителей, недовольных появлением приезжих активистов, и о том, что пожарные-добровольцы всегда оказываются рядом с пожарами — это совпадение показалось тележурналистам подозрительным.

«На Кубани избили активистов "Гринписа", которые борются с пожарами. Новости с такими заголовками бурно обсуждают в Интернете по всему миру. Наша съемочная группа пообщалась с пострадавшими и выяснила совсем другие обстоятельства произошедшего. После чего возник вопрос: "А с какой целью русские представители американской организации прибыли на Кубань?"» — задавалась вопросом корреспондент ВГТРК Вероника Стороженко.